Гостиницы мертвецов
Дневник Джони.
Степень слабоумия: блуждающая.
День 666.
Меня на несколько дней отправили в Москну. В Москне я ходил по улице, по домам, по лестницам. И один раз по коже.
Москна мне понравилась. Там сытно. Сытные люди, железные дома. А на центральной площади, в самом центре кладбище. И в центре кладбища огромная могила - дом.
Я люблю кладбища: там цветы и конфеты. Я люблю гостиницы с могил. Хотя батя говорит, что я пизжу у мëртвых.
Но я считаю, спиздить у мëртвых ничего нельзя. На то они и мёртвые. У них ничего не работает. Зачем им конфетки?
Ещё в Москне на кладбище множество милиционеров. Они все ходят довольные и даже счастливые. Клыки их блестят, а дубинки болтаются у ног, как чёрные негритянские приборы.
Я видел в батином кино про такие приборы.
Но люди в Москне всë равно счастливые. У женщин круглые губы. У мужчин квадратные руки. Все они друг у дружки шуруют.
Но всё хорошенькое быстро приходит в упадок. И батя отправил меня домой, на белгородском поезде. Это значит, поезд ехал из Белгорода через Москну, ко мне домой.
В купе со мной ехали три старухи: одной 60, второй 50, а третьей 30. Все белгородские беглецы.
В шесть утра включилось радио и голос рассказал, что давалкин получил 5 процентов, харютонов 5 процентов, салюцкин 5 процентов, а путин 198 процентов. За лидера проголосовали не только 300 миллиардов россиянцев, но и кузнечики и белые ходоки севера.
Старухи проснулись, стали жрать и говорить ро утреннюю бомбёжку.
- Я не понимаю, - сказала самая старая старуха, - почему нельзя хорошенько ударить по Киеву?
- Там же простые люди, - ответила другая.
- Ну, по главному центру принятия решений. Понятно, что главные решения решаются не там… - И старуха закатила свои жёлтые глаза глубоко в череп.
- Я, конечно, - продолжила она, - человек очень мягкий, но Украину мне совсем не жалко. Бомбить их надо.
Все согласились и стали громко жрать пирожные с заварным кремом.
- Сынок, хочешь пироженку? - спросила старуха меня, - Возьми.
- Мне батя запретил брать гостинцы у мёртвых, - ответил я. - Даже не смотря на то, что у них ничего не работает, ни желудки, ни жопы, ни мозги.
Степень слабоумия: блуждающая.
День 666.
Меня на несколько дней отправили в Москну. В Москне я ходил по улице, по домам, по лестницам. И один раз по коже.
Москна мне понравилась. Там сытно. Сытные люди, железные дома. А на центральной площади, в самом центре кладбище. И в центре кладбища огромная могила - дом.
Я люблю кладбища: там цветы и конфеты. Я люблю гостиницы с могил. Хотя батя говорит, что я пизжу у мëртвых.
Но я считаю, спиздить у мëртвых ничего нельзя. На то они и мёртвые. У них ничего не работает. Зачем им конфетки?
Ещё в Москне на кладбище множество милиционеров. Они все ходят довольные и даже счастливые. Клыки их блестят, а дубинки болтаются у ног, как чёрные негритянские приборы.
Я видел в батином кино про такие приборы.
Но люди в Москне всë равно счастливые. У женщин круглые губы. У мужчин квадратные руки. Все они друг у дружки шуруют.
Но всё хорошенькое быстро приходит в упадок. И батя отправил меня домой, на белгородском поезде. Это значит, поезд ехал из Белгорода через Москну, ко мне домой.
В купе со мной ехали три старухи: одной 60, второй 50, а третьей 30. Все белгородские беглецы.
В шесть утра включилось радио и голос рассказал, что давалкин получил 5 процентов, харютонов 5 процентов, салюцкин 5 процентов, а путин 198 процентов. За лидера проголосовали не только 300 миллиардов россиянцев, но и кузнечики и белые ходоки севера.
Старухи проснулись, стали жрать и говорить ро утреннюю бомбёжку.
- Я не понимаю, - сказала самая старая старуха, - почему нельзя хорошенько ударить по Киеву?
- Там же простые люди, - ответила другая.
- Ну, по главному центру принятия решений. Понятно, что главные решения решаются не там… - И старуха закатила свои жёлтые глаза глубоко в череп.
- Я, конечно, - продолжила она, - человек очень мягкий, но Украину мне совсем не жалко. Бомбить их надо.
Все согласились и стали громко жрать пирожные с заварным кремом.
- Сынок, хочешь пироженку? - спросила старуха меня, - Возьми.
- Мне батя запретил брать гостинцы у мёртвых, - ответил я. - Даже не смотря на то, что у них ничего не работает, ни желудки, ни жопы, ни мозги.