Троединство
На Китай-городе, в клубе имяни китайского лëтчика Джао Да на сцене юная красивая девушка с белыми волосами и чëрным корсетом на тонкой талии. Она поëт про мальчика, который бросил еë и всё полетело к хуям. Поëт крикливо и фальшиво.
Перед сценой скачет Серëжа Голубев. Он выпил немного и душа требует праздника. На его груди принт с тремя управителями Руси. Серëжа вскидывает руки, закатывает глаза, виляет тазом.
Я хлебаю дешëвый приторный портвейн из гранëного стакана.
Я прекрасно понимаю, что не всё ещё полетело к хуям, не смотря на всë это, не смотря на замусолëнную, как престарелая шлюха, ноябрьскую Москву, не смотря на радостных сограждан, с маньяками на транспарантах. Не смотря на защитников отечествапутина с серыми лицами и форме цвета хаки. Не смотря на мерзкий портвейн за 350 рублей за сто грамм.
Ещё есть куда полететь. Верьте мне.
Перед сценой скачет Серëжа Голубев. Он выпил немного и душа требует праздника. На его груди принт с тремя управителями Руси. Серëжа вскидывает руки, закатывает глаза, виляет тазом.
Я хлебаю дешëвый приторный портвейн из гранëного стакана.
Я прекрасно понимаю, что не всё ещё полетело к хуям, не смотря на всë это, не смотря на замусолëнную, как престарелая шлюха, ноябрьскую Москву, не смотря на радостных сограждан, с маньяками на транспарантах. Не смотря на защитников отечествапутина с серыми лицами и форме цвета хаки. Не смотря на мерзкий портвейн за 350 рублей за сто грамм.
Ещё есть куда полететь. Верьте мне.