Джим и ко
В метро, напротив меня сидит Эльдар Рязанов. Держит в руках маленький телефон на огромном животе. Закрывает глаза, притворяется спящим. Открывает. Смотрит осоловелым взглядом на людей, на извивающихся коричневых червяков труб и кабелей за окном. Заметил Джима Джармуша, что сидит рядом со мной. Скирда белых волос, большой нос и чёрные очки. Его взгляд не поймать. - Знаешь, что Джим, - вдруг подал голос Рязанов, да так громко, чтобы перебить лай метро. - Твой «Мертвец» полное дерьмо. Джармуш зашевелился. - А что за серьмяга в «Дорогой Елене Сергеевне»? - сказал он и плюнул в пол нашего Петербургского метрополитена. - Бедная Неёлова… - Бедный Депп, - передразнил Рязанов. - А во что ты превратил прекрасную пьесу Островского?! - Джармуш снова плюнул на пол нашего Ленинградского ордена Ленина метрополитена имяни Ленина. - А во что ты превратил прекрасный роман… - Рязанов запнулся, замычал. - А?! Выкусил?! - воскликнул Джармуш и даже снял очки. Его глаза радостно блестели. - Фитцджеральда! - нашёлся Рязанов. - Ты испохабил замечательного «Бенджамина Баттона». - Что ты несёшь?! Баттона снял Финчер. Что бы я, чтобы это?! Тьху! - Финчер пидор, - протянул Рязанов. - Согласен, - кивнул Джамруш. Они улыбнулось друг другу. На Горьковской вошёл пухляш с мелкой седой бородкой и быстрыми глазками за круглыми очкам. И Рязанов и Джармуш посмотрели на него презрительно. - А вообще твой «Кофе и сигареты» я уважаю, - закивал Рязанов. - А я в сочельник, - говорит Джармуш, - всегда пересматриваю «О бедном гусаре». Хорош там Садальский. - Не хуже Мюррея в «Сломанных цветах». - А я бы твоего Басилашвили из «Вокзала для двоих» взял на «Предел контроля» будь он помоложе… - И почернее, - кивинул Рязанов. Тут в разговор вмешался пухляш: - А я?! А я?! А у меня? - Мерзость у тебя одна, барон, - проговорил Рязанов, закатывая глаза, - Отрезанные клиторы, антихристы, идиоты совокупляются… - А какая развратная Шарлотка у тебя в Нимфоманке, - сказал Джармуш. Пухляш надул щëки, ударил ножкой в пол и сплюнул. На Петроградской вошëл блондинчик с голубыми глазами. Не такой, как красавиц из «хороший, плохой, злой», а пухлый, как чувачок с Горьковской. - Я вас всех, - неожиданно заявил он, - на этом вертел! - На чëм? - спросил Рязанов? - На дорогой Елене Сергеевне? - На Мертвеце? - спросил Джармуш. - На Идиотах? - спросил барон. - На имммм? - промычал Финчер. - На Зарождении, - ухмыльнулся блондинчик по имени Кристофер (не всё об этом знали). - Ебать мой хуй, - сказали друзья хором. - Но вообще Кирстен Данст без трусов в Меланхолии мне понравилась. - прошептал Рязанов. - Хороша чертовка. Как молодая Гузеева. - Да, - кивнул Джармуш, - А я фанат «Самого главного босса». Очень смешной. - А мне, а мне, - воскликнул Финчер по душе «Мементо», охуенчик! Диктор объявил «Чёрную речку». Я вышел, так и не послушав, о чём эти четверо договорились. Просто я терпеть не могу, когда в нашем (Петербургском) метро плюются и матерятся!