Белый русский
Все удивляются, разочаровываются, а кто-то и вовсе шокирован реакцией окружающих людей, порой близких. Мир вспыхнул, сгорел и уничтожил все цвета, кроме двух: противоположных.
Людей это тревожит, бесит, пугает.
А я, вдруг, понял, почему мне не страшно, почему не удивительно, почему не шокирует и даже не разочаровывает.
Когда мы идëм с Джоней по улице Жуковского. Светит тëплое ночное солнце, и я замечаю, как из автобуса, кряхтя, вылазит очередной человечек, похожий на лягушку, в чëрной футболке с гордой свастикой на груди, показываю на него пальцем и говорю:
- Смотри, Джоня, фашист. Он мечтает, чтобы все умерли.
- Кто все? - спрашивает Джоня. - Враги?
- Для него все враги, - отвечаю.
Джоня хмыкает в знак того, что он всё понял.
Носитель гордой свастики даже не замечает нас. Мы для него прозрачные призраки. Он открывает рот, из него, как из поваленной мусорки, вываливаются матные слова.
Это он говорит со своей бабой.
От бабы пахнет супом с капустой и говядиной.
- Хочу супа, - говорит Джоня задумчиво.
- SUP? - спрашиваю я.
- Ес, - отвечает Джоня.
И мы заходим в коктейль - бар.
Я не удивляюсь и не шокируюсь. Я ни в ком не разочаровался. Я просто давно узнал, что 86 процентов - дурачки.
А уж я дурачков очень хорошо знаю, я давно с людьми. А ещё у меня в голове Джоня. Вот так вот.
PS В коктейль-баре я заказал шесть Белых русских с солëной карамелью.
Рекомендую.
Людей это тревожит, бесит, пугает.
А я, вдруг, понял, почему мне не страшно, почему не удивительно, почему не шокирует и даже не разочаровывает.
Когда мы идëм с Джоней по улице Жуковского. Светит тëплое ночное солнце, и я замечаю, как из автобуса, кряхтя, вылазит очередной человечек, похожий на лягушку, в чëрной футболке с гордой свастикой на груди, показываю на него пальцем и говорю:
- Смотри, Джоня, фашист. Он мечтает, чтобы все умерли.
- Кто все? - спрашивает Джоня. - Враги?
- Для него все враги, - отвечаю.
Джоня хмыкает в знак того, что он всё понял.
Носитель гордой свастики даже не замечает нас. Мы для него прозрачные призраки. Он открывает рот, из него, как из поваленной мусорки, вываливаются матные слова.
Это он говорит со своей бабой.
От бабы пахнет супом с капустой и говядиной.
- Хочу супа, - говорит Джоня задумчиво.
- SUP? - спрашиваю я.
- Ес, - отвечает Джоня.
И мы заходим в коктейль - бар.
Я не удивляюсь и не шокируюсь. Я ни в ком не разочаровался. Я просто давно узнал, что 86 процентов - дурачки.
А уж я дурачков очень хорошо знаю, я давно с людьми. А ещё у меня в голове Джоня. Вот так вот.
PS В коктейль-баре я заказал шесть Белых русских с солëной карамелью.
Рекомендую.