Война
Всю ночь я ползал по ледяной земле рядом с вокзалом в Краматорске.
Пули с той стороны, медленно переворачиваясь в воздухе, шипели над моей головой.
Рядом стонали раненные. К одному солдатику приползла сестра и стала резать тому спину. Он орал.
Мне хотелось только одного, пока я жив: сдаться. Кому угодно. Как угодно.
Но обеим сторонам было плевать, что я не солдат, что я попал сюда случайно.
Грязный, весь в крови русский солдат с толстой дембельский подшивой на воротнике комка сказал, что здесь нет случайных. Он махал калашом и ухмылялся.
От ледяной земли пахло смертью. Небо кипело во взрывах, как бурлящая вода с немытой картошкой.
Я пополз через дыру в заборе в сторону украинского укрепления. Но по мне палили с обеих сторон.
Я перестал чувствовать что-либо, кроме ужаса. Простого ужаса, похожего на гудок в трубке.
Проснулся и долго смотрел в потолок. Как ловко мне удаётся избежать всего этого днём. Но что делать ночью?
Пули с той стороны, медленно переворачиваясь в воздухе, шипели над моей головой.
Рядом стонали раненные. К одному солдатику приползла сестра и стала резать тому спину. Он орал.
Мне хотелось только одного, пока я жив: сдаться. Кому угодно. Как угодно.
Но обеим сторонам было плевать, что я не солдат, что я попал сюда случайно.
Грязный, весь в крови русский солдат с толстой дембельский подшивой на воротнике комка сказал, что здесь нет случайных. Он махал калашом и ухмылялся.
От ледяной земли пахло смертью. Небо кипело во взрывах, как бурлящая вода с немытой картошкой.
Я пополз через дыру в заборе в сторону украинского укрепления. Но по мне палили с обеих сторон.
Я перестал чувствовать что-либо, кроме ужаса. Простого ужаса, похожего на гудок в трубке.
Проснулся и долго смотрел в потолок. Как ловко мне удаётся избежать всего этого днём. Но что делать ночью?