Дневник Джони N61 Числа
Дневник Джони N61
Степень слабоумия - всепоглощающая.
Сегодня 1 марта 2022 года. Я хорошо разбираюсь в числах. Все называют числа цифрами, хотя это совершенно неправильно. Очень странно понимать, что взрослые ничего не понимают. Ведь взрослые всё понимают. Взрослые пожили. Они знают, как жить, любить, трахаться, убивать, умирать. А числа называют цифрами. Смерть называют жизнью, а ненависть любовью.
Семь дней назад началась война в Украине. Семь - это цифра. А семьдесят семь - это число. Запомните.
К нам в гости пришла мамина подруга тётя Лиза. Она очень добрая. На новый год она подарила мне Сникерс и два киндер-сюрприза. Я очень люблю киндер-сюрпризы. Каждый раз жду, вдруг там окажется волшебство. Вдруг, я открою пластиковое яичко, и всё изменится. И у меня появятся новые кроссовки, у нас будет еда, батя бросит пить, перестанет падать снег, растают лужи, и у меня будет такая гора денег, что я смогу купить любую проститутку. И ещё кое-что. Случится ещё кое-что, но об этом нельзя говорить вслух - не исполнится.
Тётя Лиза зашла на кухню и радостно закричала:
- Пизда фашикам! Всех нациков перебьём, всю эту жидотню. Будут знать русских!
И тётя Лиза так ударила по столу, что я выронил булку с марагарином и сахаром из рук.
- Сахарок уплетаешь? - засмеялась тётя Лиза. - Ничего, скоро мы в сахаре купаться будем. Знаешь, сколько на Украине сахара? - и она раздвинула свои красные опухшие руки в стороны. - Сотни триллиардов!
Потом пришёл дядя Голубев из двенадцатой. Он объяснял маме, что трудно нам придётся теперь. Что время непростое наступило, что сахарок я так не похаваю, как теперь А придётся пояса затянуть. Но это ничего. Время такое. Но это важно было сделать. У дяди Голубева у самого родня вся в Харькове и дочка в Одессе. Но их никто не тронет. Наши спецы только военные дисклокации уничтожат, отодвинут НАТо на границы тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Такая вот цифра! - и дядя Голубев поднял палец вверх.
- Это не цифра, - сказал я, - это число.
Дядя Голубев усмехнулся, посмотрел на меня, как на больного, и махнул рукой, будто собирается меня ударить, но резко поправляет чёлку.
Но я не дёрнулся, у меня реакция заторможенная. Я, и в самом деле, больной.
Потом звонила бабушка. И мама говорила с ней по громкой связи. Бабушка сказала, что не в путинах дело. Там всё куда шире. И бабушка прошептала на всю квартиру (у мамы очень громкий динамик): - Всё гораздо выше…
- Кто выше? - удивилась мама.
- Над ними выше, над путинымиии и байдеенами. Не в них дело-то, - сказала бабушка. - Мне батюшка всё разъяснил. Помнишь Леоновых? У неё сестра сто лет в Эстонии живёт. Так её сына ещё двенадцать лет назад, первоклашку на уроках заставляли изучать автомат Калашникова. Наусиквали, что русские придут, всех убьют, и потому мы их должны раньше… Представляешь? Нет, я не виню этих прибалтийских дурачков. У нас и своих хватает. - и бабушка вздохнула, видимо, по мне. - Не в них-то дело. Это всё Зло. Непростое зло, а вселенское. Оно над нами…
Я посмотрел за окно. Снег падал огромными серыми кусками, как осколки от подбитого зла.
- Двенадцать лет, Светочка, - сказала бабушка по громкой связи, - представляешь эту цифру?
- Это число, - сказал я. Но обычно бабушка меня не слушает.
Мама ушла на кухню, а я включил телевизор и сел смотреть кино. Показывают старинный советский фильм «А зори здесь тихие». Он про то, что война это очень важное дело, что нужно обязательно героически умереть, в этом смысл жизни всякого честного и любящего человека.
Я бы очень хотел стать героем. Очень. Но я бы совсем не хотел умирать. Совсем. Я думаю, никто не хочет умирать. Ни тётя Лиза, ни дядя Голубев, ни бабашка. Тогда зачем это всё?
Странные эти взрослые. Будто - слабоумные дети, будто они это я. Хотя я совсем не они.
Ну-ка, проверю яйцо из-под киндера.
Степень слабоумия - всепоглощающая.
Сегодня 1 марта 2022 года. Я хорошо разбираюсь в числах. Все называют числа цифрами, хотя это совершенно неправильно. Очень странно понимать, что взрослые ничего не понимают. Ведь взрослые всё понимают. Взрослые пожили. Они знают, как жить, любить, трахаться, убивать, умирать. А числа называют цифрами. Смерть называют жизнью, а ненависть любовью.
Семь дней назад началась война в Украине. Семь - это цифра. А семьдесят семь - это число. Запомните.
К нам в гости пришла мамина подруга тётя Лиза. Она очень добрая. На новый год она подарила мне Сникерс и два киндер-сюрприза. Я очень люблю киндер-сюрпризы. Каждый раз жду, вдруг там окажется волшебство. Вдруг, я открою пластиковое яичко, и всё изменится. И у меня появятся новые кроссовки, у нас будет еда, батя бросит пить, перестанет падать снег, растают лужи, и у меня будет такая гора денег, что я смогу купить любую проститутку. И ещё кое-что. Случится ещё кое-что, но об этом нельзя говорить вслух - не исполнится.
Тётя Лиза зашла на кухню и радостно закричала:
- Пизда фашикам! Всех нациков перебьём, всю эту жидотню. Будут знать русских!
И тётя Лиза так ударила по столу, что я выронил булку с марагарином и сахаром из рук.
- Сахарок уплетаешь? - засмеялась тётя Лиза. - Ничего, скоро мы в сахаре купаться будем. Знаешь, сколько на Украине сахара? - и она раздвинула свои красные опухшие руки в стороны. - Сотни триллиардов!
Потом пришёл дядя Голубев из двенадцатой. Он объяснял маме, что трудно нам придётся теперь. Что время непростое наступило, что сахарок я так не похаваю, как теперь А придётся пояса затянуть. Но это ничего. Время такое. Но это важно было сделать. У дяди Голубева у самого родня вся в Харькове и дочка в Одессе. Но их никто не тронет. Наши спецы только военные дисклокации уничтожат, отодвинут НАТо на границы тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Такая вот цифра! - и дядя Голубев поднял палец вверх.
- Это не цифра, - сказал я, - это число.
Дядя Голубев усмехнулся, посмотрел на меня, как на больного, и махнул рукой, будто собирается меня ударить, но резко поправляет чёлку.
Но я не дёрнулся, у меня реакция заторможенная. Я, и в самом деле, больной.
Потом звонила бабушка. И мама говорила с ней по громкой связи. Бабушка сказала, что не в путинах дело. Там всё куда шире. И бабушка прошептала на всю квартиру (у мамы очень громкий динамик): - Всё гораздо выше…
- Кто выше? - удивилась мама.
- Над ними выше, над путинымиии и байдеенами. Не в них дело-то, - сказала бабушка. - Мне батюшка всё разъяснил. Помнишь Леоновых? У неё сестра сто лет в Эстонии живёт. Так её сына ещё двенадцать лет назад, первоклашку на уроках заставляли изучать автомат Калашникова. Наусиквали, что русские придут, всех убьют, и потому мы их должны раньше… Представляешь? Нет, я не виню этих прибалтийских дурачков. У нас и своих хватает. - и бабушка вздохнула, видимо, по мне. - Не в них-то дело. Это всё Зло. Непростое зло, а вселенское. Оно над нами…
Я посмотрел за окно. Снег падал огромными серыми кусками, как осколки от подбитого зла.
- Двенадцать лет, Светочка, - сказала бабушка по громкой связи, - представляешь эту цифру?
- Это число, - сказал я. Но обычно бабушка меня не слушает.
Мама ушла на кухню, а я включил телевизор и сел смотреть кино. Показывают старинный советский фильм «А зори здесь тихие». Он про то, что война это очень важное дело, что нужно обязательно героически умереть, в этом смысл жизни всякого честного и любящего человека.
Я бы очень хотел стать героем. Очень. Но я бы совсем не хотел умирать. Совсем. Я думаю, никто не хочет умирать. Ни тётя Лиза, ни дядя Голубев, ни бабашка. Тогда зачем это всё?
Странные эти взрослые. Будто - слабоумные дети, будто они это я. Хотя я совсем не они.
Ну-ка, проверю яйцо из-под киндера.