Старик сухофрукт
Занятную историю я хочу вам рассказать. Давеча на Полицейском мосту я встретил человека. Такой хмурый, слегка жирноватый старик. Он стоял посередине моста и плевал вниз. Его рожа мне показалась подозрительно знакомой. И я спросил, откуда могу его знать?
Человек покряхтел и сморщился, как старое яблоко.
- Может, по работе?
- Какой такой работе? - спрашиваю, - Я никогда сутенёром не трудился.
- В театре «Потешки» в двухтысячном…
- С Пашей Зыковым и Олей Страховой?
- Да, - кивает.
- Но тебя я там не помню.
Человек снова закряхтел.
- Может, в театре «Последнее Па» в девяносто девятом? Или театре теней…
- С Огневым и Михайловым? Было такое. Но что-то ты со своими театрами заладил? Олеся в роли Фрекен Снорк была, а тебя не помню!
- В армии, может? - заныл яблочный человек. Лицо его краснело и зеленело.
- Ты где служил? - спрашиваю.
- Семь пять, семь пять, два. ГРУ. ДМБ две тысячи три.
- Я тоже, - говорю и кручу головой, - в третьем… И в какой роте?
- В Учебке сержантом у Чернышёва…
- Блять, - говорю, - Я тоже в учебке! Туза и Гойя помню, и даже Пряника с Зиной, и даже модный восьмиголосный сименс Рямзина…
- Рямзы, - поправил старик-яблоко.
- … А тебя нет!
- Может, в ЛДМе в две тысячи пятом на фесте Бомба-Питера или в Манхеттене?
- А, - говорю, - может. Ты с кем играл?
- С Лесными Людьми…
- И я с ними! - закричал я, - И на чём же ты там играл? Почему я не помню?!
- На басу…
- А, понятно, - сказал я разочаровано. - Басисты такой тёмный народ. Шабуршат себе в тени. Никто их не знает. Разве что Уоторса…
- А как же Макартни?
- Ты мне мумушку не крути. Говори лучше, где я тебя мог встречать?
- Может на пляже Венеция в ЭлЭй с Русским поиском? Или в Иркутске в две тысячи двенадцатом?
- Не было там стариков! В Русском поиске Карасёв и Шуршиков были. А таких, как ты - нет!
- Может, в школе? - сказал человек. И голос его треснул, как колокол.
Мне стало его немного жаль и я решил дать ему последний шанс:
- В какой учился?
- В триста двадцать шестой. В восемьдесят седьмом. У Натальи Анатольевны.
- Вот тут ты меня не надуешь! Я всех помню: Колю, Дмитра, Гаринову, Сорокина, Горошика…
- Развика и Плотыша? - с надеждой посмотрел человек.
- И Развика и Плотыша и Надьку Сухову…
- И её ноги?
- И её ноги!
Я плюнул старику в ноги.
- Откровенно говоря, - сказал яблочный старик, - И я вас не припоминаю.
- Ну и хорошо, - сказал я и пошёл в сторону Поцелуева моста.
- А у меня сегодня день рождения, - крикнул мне в спину старикашка.
- А мне похуй, - сказал я в ответ.
А потом в телефоне обнаружил какие-то странные незнакомые фотографии. На одной даже есть я. Наверное, этот старикашка всё подстроил. И залил мне тайно через блютус, пока я отвлекался на его байки, будто мы друзья. В гробике я таких друзей видал!
Человек покряхтел и сморщился, как старое яблоко.
- Может, по работе?
- Какой такой работе? - спрашиваю, - Я никогда сутенёром не трудился.
- В театре «Потешки» в двухтысячном…
- С Пашей Зыковым и Олей Страховой?
- Да, - кивает.
- Но тебя я там не помню.
Человек снова закряхтел.
- Может, в театре «Последнее Па» в девяносто девятом? Или театре теней…
- С Огневым и Михайловым? Было такое. Но что-то ты со своими театрами заладил? Олеся в роли Фрекен Снорк была, а тебя не помню!
- В армии, может? - заныл яблочный человек. Лицо его краснело и зеленело.
- Ты где служил? - спрашиваю.
- Семь пять, семь пять, два. ГРУ. ДМБ две тысячи три.
- Я тоже, - говорю и кручу головой, - в третьем… И в какой роте?
- В Учебке сержантом у Чернышёва…
- Блять, - говорю, - Я тоже в учебке! Туза и Гойя помню, и даже Пряника с Зиной, и даже модный восьмиголосный сименс Рямзина…
- Рямзы, - поправил старик-яблоко.
- … А тебя нет!
- Может, в ЛДМе в две тысячи пятом на фесте Бомба-Питера или в Манхеттене?
- А, - говорю, - может. Ты с кем играл?
- С Лесными Людьми…
- И я с ними! - закричал я, - И на чём же ты там играл? Почему я не помню?!
- На басу…
- А, понятно, - сказал я разочаровано. - Басисты такой тёмный народ. Шабуршат себе в тени. Никто их не знает. Разве что Уоторса…
- А как же Макартни?
- Ты мне мумушку не крути. Говори лучше, где я тебя мог встречать?
- Может на пляже Венеция в ЭлЭй с Русским поиском? Или в Иркутске в две тысячи двенадцатом?
- Не было там стариков! В Русском поиске Карасёв и Шуршиков были. А таких, как ты - нет!
- Может, в школе? - сказал человек. И голос его треснул, как колокол.
Мне стало его немного жаль и я решил дать ему последний шанс:
- В какой учился?
- В триста двадцать шестой. В восемьдесят седьмом. У Натальи Анатольевны.
- Вот тут ты меня не надуешь! Я всех помню: Колю, Дмитра, Гаринову, Сорокина, Горошика…
- Развика и Плотыша? - с надеждой посмотрел человек.
- И Развика и Плотыша и Надьку Сухову…
- И её ноги?
- И её ноги!
Я плюнул старику в ноги.
- Откровенно говоря, - сказал яблочный старик, - И я вас не припоминаю.
- Ну и хорошо, - сказал я и пошёл в сторону Поцелуева моста.
- А у меня сегодня день рождения, - крикнул мне в спину старикашка.
- А мне похуй, - сказал я в ответ.
А потом в телефоне обнаружил какие-то странные незнакомые фотографии. На одной даже есть я. Наверное, этот старикашка всё подстроил. И залил мне тайно через блютус, пока я отвлекался на его байки, будто мы друзья. В гробике я таких друзей видал!