Дед Мороз и Бабища
Ко мне и моему брату пришёл дед Мороз и его бабёнка.
- Как тебя зовут? - спросил ватный бородач.
- Цур, - ответил я по-немецки.
- Странное имя, - пробормотал бородач.
- Зато кардиган, что надо, - сказал я.
Дед Мороз кивнул. Его борода была жёлтой, а усы серебристыми. Меня раздражало это сочетание. А ещё в глазах мужика блуждало нестерпимое желание выпить.
- Ты хорошо себя вёл в прошедшем году?
- Хорошо, - отвечаю, - просто охуенчик.
Желто-бородач покачал головой.
- О чём ты мечтаешь в этот волшебный день?
Из-под асбестовой затычки щелей окна тянуло ледяным воздухом. Из-за метели соседняя хрущёвка превратилась в снежный саркофаг. Бородач мечтал выпить. А я мечтал вырасти, чтобы мечтать выпить.
- Мечтаю, - говорю о двадцати восьми миллионах рублей.
- Разумно, - покачал головой Мороз, - но вот тебе подарок конфета. И достал из огромного цветного мешка большую конфету фабрики Крупской. - А теперь расскажи стишок.
- Я песню спою, - отвечаю. - Но только хочу сесть на эту. - И я указал на бабёнку бородача. Бабенка в синей шубе и колпаке игриво скосила глаза.
Я сел на её колени и запел:
- Ея глазы как пловцы. Глубоки ея сосцы. Ея ляжки широки. Полосаты и мягки. Ея писька волосата. Волосата и густа. Ея сиськи как лопата. Как лопата из куста. - потом прокашлялся и затянул басом: Эй, бабища блевони….
Дед Мороз и его бабёнка ушли. Мама сказала, что я несносный ребёнок. Что ребята в шесть лет себя так не ведут, что когда вырасту ни одна женщина меня не примет…
А я сидел у асбестового окна и смотрел на скелет соседней хрущёвки сквозь белую кожу метели и жевал бумажную на вкус конфету Крупской.
- Но поёшь ты славно, - сказала Мама перед тем, как выйти из комнаты. Всё-таки Мама меня любила.
- Как тебя зовут? - спросил ватный бородач.
- Цур, - ответил я по-немецки.
- Странное имя, - пробормотал бородач.
- Зато кардиган, что надо, - сказал я.
Дед Мороз кивнул. Его борода была жёлтой, а усы серебристыми. Меня раздражало это сочетание. А ещё в глазах мужика блуждало нестерпимое желание выпить.
- Ты хорошо себя вёл в прошедшем году?
- Хорошо, - отвечаю, - просто охуенчик.
Желто-бородач покачал головой.
- О чём ты мечтаешь в этот волшебный день?
Из-под асбестовой затычки щелей окна тянуло ледяным воздухом. Из-за метели соседняя хрущёвка превратилась в снежный саркофаг. Бородач мечтал выпить. А я мечтал вырасти, чтобы мечтать выпить.
- Мечтаю, - говорю о двадцати восьми миллионах рублей.
- Разумно, - покачал головой Мороз, - но вот тебе подарок конфета. И достал из огромного цветного мешка большую конфету фабрики Крупской. - А теперь расскажи стишок.
- Я песню спою, - отвечаю. - Но только хочу сесть на эту. - И я указал на бабёнку бородача. Бабенка в синей шубе и колпаке игриво скосила глаза.
Я сел на её колени и запел:
- Ея глазы как пловцы. Глубоки ея сосцы. Ея ляжки широки. Полосаты и мягки. Ея писька волосата. Волосата и густа. Ея сиськи как лопата. Как лопата из куста. - потом прокашлялся и затянул басом: Эй, бабища блевони….
Дед Мороз и его бабёнка ушли. Мама сказала, что я несносный ребёнок. Что ребята в шесть лет себя так не ведут, что когда вырасту ни одна женщина меня не примет…
А я сидел у асбестового окна и смотрел на скелет соседней хрущёвки сквозь белую кожу метели и жевал бумажную на вкус конфету Крупской.
- Но поёшь ты славно, - сказала Мама перед тем, как выйти из комнаты. Всё-таки Мама меня любила.