Осень 80-го
Что увлекает (и всегда увлекало) меня в этой фотографии, что здесь запечатлён момент моей жизни при жизни Джона. Я жил, когда ещё был жив Джон.
Это удивительно, я не знаю ни одного человека, который бы жил при жизни Джона. А если они и жили, то и знать не знали, что живут, или что Джон жив, и где-то напевает себе «Рил Лав».
А я вот жил, и знал об этом.
Ещё, конечно, я разглядывал часы на руке Мамы. И потом постоянно спрашивал, а где эти часы? Куда они подевались? Мама разводила руками, и говорила, что потерялись, и уже очень давно. Но меня почему-то никогда не волновало, что это за женщина с улыбкой под МДМА рядом с нами. Меня всегда волновали только две вещи:
- Джон
- Часы на руке Мамы.
Вообще-то, меня и сейчас ничего другого не волнует.
Это удивительно, я не знаю ни одного человека, который бы жил при жизни Джона. А если они и жили, то и знать не знали, что живут, или что Джон жив, и где-то напевает себе «Рил Лав».
А я вот жил, и знал об этом.
Ещё, конечно, я разглядывал часы на руке Мамы. И потом постоянно спрашивал, а где эти часы? Куда они подевались? Мама разводила руками, и говорила, что потерялись, и уже очень давно. Но меня почему-то никогда не волновало, что это за женщина с улыбкой под МДМА рядом с нами. Меня всегда волновали только две вещи:
- Джон
- Часы на руке Мамы.
Вообще-то, меня и сейчас ничего другого не волнует.