30 - ЭТО УЖЕ ЧТО-ТО
Посвящается черепахе Ро, тюнингованной Тиффани.
По западному побережью Африки проходит путь миграции крабов. От самого устья посередине континента и вниз, на юг до Намибии. Тех крабов, что спускаются еще южнее, смывает с пляжей ЮАР сильным течением в сторону Индийского океана. Обратно еще никто не возвращался, поэтому крабы стараются дальше Намибии не заходить. А всего пути - две недели по побережью.
Посередине этого крабьего бродвея находится республика Ангола. Страна райских цветов, кривых бананов и малярийных комаров. Последние 30 лет в Анголе идет война.
Единственное, что есть полезного в ангольской земле - это алмазы. Много алмазов. А надо сказать, что алмазы - это не руда и не литые самородки - их не прозвонишь металлоискателем, их не вымоешь золотомойной драгой. Алмазы можно искать только одним способом...
С заходом солнца вдоль реки, пробившей русло в скалистых горах, выплывают лодки - искать алмазы. Один негр правит рулем, другой ведет своей шершавой, как дерево, рукой по отвесному скалистому берегу. Река вымывает породу и обтачивает камни. Крупные, чистые и прозрачные в речной воде алмазы не видны глазу, но способны в кровь разрезать пальцы своими острыми углами. В общем-то, что ночью, что днем - искать их одинаково сложно. Но после захода солнца тебя не видят снайперы, а ведь страна уже 30 лет, как в состоянии войны. От океанского побережья до моста - правительственная территория, а от моста и вверх по руслу - стоят войска УНИТА. И те, и другие занимаются одним делом - моют алмазы и покупают на них оружие для войны друг с другом. Ничего не меняется уже 30 лет.
И вот однажды, году в 1998-99 крупнейший в мире игрок алмазного бизнеса, компания ДеБирс заявила на весь мир, что отказывается от ангольских алмазов. "Бриллианты должны дарить любовь, а не проливать кровь" - такой была официальная формулировка, которая мгновенно разошлась по лентам новостей и обрушила акции полутора десятков ювелирных компаний по всему миру. Над отраслью реально нависла угроза сырьевого дефицита.
На самом же деле, ДеБирс не собиралась закрывать для себя ангольский рынок, нет. Это антивоенное заявление было лишь официальной ширмой тайной договоренности, достигнутой между правительством Анголы и Южно-Африканскими бриллиантовыми магнатами. Несмотря на официальное эмбарго, торговля правительственными алмазами продолжалась: камни, добытые от моста и вверх по реке, шли тайными тропами в соседний… (я умолчу название страны - местный диктатор еще жив и тайные тропы еще не заросли лианами) и уже оттуда доставлялись в ЮАР. Все это было задумано с единственной целью - отрезать мятежным войскам УНИТА источники финансирования, оставить их алмазы в земле, а потом похоронить и повстанцев под тоннами собственных камней. Без доступа к портовым городам боевики УНИТА должны были остаться без денег уже через несколько недель. А остаться без денег означало остаться без оружия. И тут появились крабы..
На тот момент Фонд исследований живой природы имени Ж.И.Кусто уже не первый год оплачивал гранты португальских биологов, изучавших миграционные пути крабов вдоль западного побережья Африки. Находясь севернее экватора, в районе судоходных путей, где испокон веков порядок и безопасность гарантировал флот Британской Империи, загорелые португальцы, аккуратно переступая между зазубренными щелкающими клешнями, выбирали самых крупных и здоровых особей и метили их несмываемой нитрокраской, а силиконовым клеем закрепляли микрочип с простейшими данными: время и место маркировки, фамилия ученого и порядковый номер самого краба. На границе Намибии и ЮАР уже другая группа португальцев должна была высматривать на побережье в общем потоке крабов промаркированные особи, вылавливать их, отколупывать микрочип и считывать данные.
Когда у ангольских повстанцев осталась последняя вязанка осколочных ракет, они в очередной раз пришли на дебаркадер в порту Луанды - на русскую военную базу. Вернее на то, что от нее осталось. Они пришли покупать у русских оружие. Но русские не продали им ни осколочных ракет, снаряженных тысячами зазубренных стрелок, ни снарядов, чьи желтые корпуса лопаются с глухим звуком, складывая старинные каменные здания, как карточные шалаши - русские ничего им не продали. Все что у них было, русские уже как полгода назад променяли на чистый алкоголь на Роки Сантейро. Благо бутылка чивасика стоила там от трех до пяти долларов, а бутылка мартини - вдвое дешевле. Да, белые в Анголе пьют по-черному. Зато сами пиндосы не могут пить никакой алкоголь крепче пива. Даже ворованный и контрабандный. Но им очень нужны были и автоматные патроны, и минометные мины, и противотанковые ракеты. И у них было много, очень много неограненных, корявых, блестящих, колючих алмазов.
И тогда один русский майор, единственный, кто на всей базе говорил по-английски, по-немецки, по-испански и на обеих наречиях португальского языка - он рассказал им, что делать. Он показал пиндосам вереницу крабов, которая живым нескончаемым потоком ковыляла по океанскому побережью с севера на юг.
Он приказал выставить по негру через каждые десять метров поперек всего ангольского побережья. Они высматривали меченных крабов. И собирали их. И приклеивали силиконовым клеем алмазы на крашеные панцири очумевших от человеческого внимания крабов.
А две недели спустя. На границе Намибии и ЮАР в одну ночь кто-то убил всех португальских ученых. Приехавшие за ними сотрудники Красного Креста нашли только обглоданные крабами трупы, россыпи автоматных гильз, следы вертолетных полозьев на песке и кучу поколотых крабьих панцирей - крашеных как один оранжевой нитрокраской.
Евгений Горжалцан.
Луанда - Москва, 24.06.06.