Майкл Фрейн. Копенгаген
Бор Да, сошлось. Но не это самое главное. Теперь ты понимаешь, что мы сделали за эти три года, Гейзенберг? Без преувеличения можно сказать, что мы вывернули мир наизнанку! Мы возвратили человека в центр вселенной. На протяжении истории человечества мы сами себя вытесняли - мы постоянно отсылали себя на периферию. Вначале мы превратили себя в простой придаток непознаваемого Божьего промысла, в крошечные фигурки, поставленные на колени в великом соборе мироздания. И едва мы успели прийти в себя в период Возрождения, едва человек стал, по слову Протагора, мерой всех вещей, как плод наших собственных рассуждений снова нас отбросил в сторону! Мы снова стали карликами - на фоне новых грандиозных соборов, которые соорудили нам на удивление физики. Это законы классической механики, которые существовали испокон веков, которые переживут нас до скончания века и которые действуют независимо от того, есть мы или нет. И вдруг в начале двадцатого века нас заставляют вновь подняться с колен.
Гейзенберг Все начинается с Эйнштейна.
Бор Все начинается с Эйнштейна. Он показывает, что измерение - то измерение, от которого зависит самая возможность науки, - не есть объективное событие, происходящее беспристрастно и универсально. Это человеческое действие, которое совершается в конкретный момент времени и в конкретной точке пространства, и происходит с определенной точки зрения возможного наблюдателя. Потом мы обнаруживаем, что точно определяемой, объективной вселенной нет. Что вселенная существует лишь только как набор аппроксимаций. Она существуют лишь в рамках пределов, определяемых нашими с ней взаимоотношениями. Только благодаря рассудочному познанию, которое содержится в человеческой голове.
Майкл Фрейн. Копенгаген