из fb исчезнет, жалко будет
(левиафан)
Спросил себя - но зачем он детей-то убил? И тут же нашелся ответ: просто пожалел он маленьких армян, не хотел, чтобы сиротами мучались. Вы не говорите никому, что я так думаю, но знайте, что я его понимаю, и многие из вас его тоже понимают, и этого никто, кроме нас, не поймет.
Мне ведь не надо это ваше кино смотреть, я и так все, видимо, знаю, особенно если режиссер талантливый?
Я вот сегодня человека видел в метро. Лысый, как коленка, лет 60, худой и сухой, в пуховке с редким лисьим воротником. Он сидел в вагоне и читал желтую папочку - личное дело какого-то человека из отдела кадров одного из востоковедческих институтов АН СССР. Там сначала были анкеты какие-то, документы на человека, родившегося в 1928 году и поступившего на работу в этот институт в 1951 году. Почерк непонятный, а этот лысый, с узкими губами, со сбритой седой щетиной, читал папку эту как книгу в библиотеке, никого кругом не замечая. Не огораживался, а ему неважны были люди, если они неопасны. Видно было, что ему очень надо это прочитать предельно внимательно и прямо сейчас, в вагоне метро. Только иногда он губы свои облизывал аккуратно и оглядывался спокойно на окружающих и потом снова читал, была в этом чтении какая-то профессиональная точность, благородство точных и продуманных движений. Мне слов сверху не видно, без очков разбирал только то, что в бланках типографским и что от руки крупно - аббревиатуры и даты, синими чернилами - Москва, Москва, Москва (никогда Москвы не покидал), МГУ, ОГПУ, НКВД, 1937, 1942, ВКП(б) 1951, МГБ, 1955, КПСС, дальше автобиография на трех листах, написано в апреле 1972 года. Заявление какое-то директору института, узбеку-члену-корреспонденту-товарищу, я о таком слышал хорошее, да сейчас его имя запамятовал, громкое имя. Нет, конечно, ученый, он был именно ученый, иранист наверняка. А потом карточка учета из отдела кадров этого института АН. На них фотографии бывают, это обязательно. И он смотрит на эту фотографию, а я на него, и это одно и то же лицо. Только на фотографии помоложе. Его отец, я так думаю.
А он увидел и на меня посмотрел и понял, что я их вместе увидел, и сжал губы, и прищурился. Секунды две.
Слава Богу, тут была моя станция Сокол, и я из вагона вылетел, а он в своей куртке с лисьим воротником, щегольскими узконосыми ботинками, с папочкой своей - остался. И хорошо, что была моя станция, потому что иначе б я просто там и умер.
Нет, я ничего больше про них не знаю и ничего не разглядел.