И всё-таки
мне неясно.
Так упорно и доказательно утверждается, что автор "Романа с кокаином" Марк Леви, что я не верю.
Нет, безусловно это не Набоков. Но они точно, точно скрещены. То ли Набоков был знаком с Леви, то ли, страшно подумать после всех этих протоколов, личных дел и проч. - Набоков и есть Агеев, просто адски изощрённо подтасовал всё, то ли Леви был его учителем.
Из перекрёстного - явственно - язык. У Владимира Владимировича он, конечно, более фонетичен (да простят меня филологи). Его без карандаша читать не могу, для Агеева карандаш не требуется. Но язык-то очень схож. Не хватает любимых набоковских словечек и смыслов излюбленных, но стиль...
Второй перекрёсток - мать. Для Набокова она была близким человеком, так что не о том речь, а вот о, цитирую "Роман":
"Но если таково то лучшее, чем хвастается человек - мать, то каковы же остальные люди"
и "Приглашение":
"И если меня угощают такой ловкой пародией на мать... Но представьте себе, например, что я возложил надежду на какой-то далёкий звук, как же мне верить его, если даже вы обман"
Скажем, Набоков просто читал Агеева, нет - он точно читал его, а или мысли их совпали, да я всё выдумываю, выдавая желаемое за действительное (впрочем, желаемого тут нет ничего, а с действительным разобраться очень сложно) - такое возможно. Напоследок только одно - мать Цинцинната звали также как и мать Марка Леви.
Так упорно и доказательно утверждается, что автор "Романа с кокаином" Марк Леви, что я не верю.
Нет, безусловно это не Набоков. Но они точно, точно скрещены. То ли Набоков был знаком с Леви, то ли, страшно подумать после всех этих протоколов, личных дел и проч. - Набоков и есть Агеев, просто адски изощрённо подтасовал всё, то ли Леви был его учителем.
Из перекрёстного - явственно - язык. У Владимира Владимировича он, конечно, более фонетичен (да простят меня филологи). Его без карандаша читать не могу, для Агеева карандаш не требуется. Но язык-то очень схож. Не хватает любимых набоковских словечек и смыслов излюбленных, но стиль...
Второй перекрёсток - мать. Для Набокова она была близким человеком, так что не о том речь, а вот о, цитирую "Роман":
"Но если таково то лучшее, чем хвастается человек - мать, то каковы же остальные люди"
и "Приглашение":
"И если меня угощают такой ловкой пародией на мать... Но представьте себе, например, что я возложил надежду на какой-то далёкий звук, как же мне верить его, если даже вы обман"
Скажем, Набоков просто читал Агеева, нет - он точно читал его, а или мысли их совпали, да я всё выдумываю, выдавая желаемое за действительное (впрочем, желаемого тут нет ничего, а с действительным разобраться очень сложно) - такое возможно. Напоследок только одно - мать Цинцинната звали также как и мать Марка Леви.