Сказка о единороге(глава 5)
Глава 5. Путь в краю мира.
Дракон и единорог бок о бок пробирались по разрушенным улицам города. То там, то здесь дракон останавливался на широких площадях окруженных почерневшими развалинами людских жилищ и горестно вздыхал. Единорогу было непонятно, что хранитель жизни забыл в этом городе, почему он находился здесь? Зачем он охранял эти два старых трона? Кто такие Герхарт и Леония которых он упоминал? Мог ли хранитель жизни привязаться к людям? Или же он стал причиной их гибели? Может быть, об этом говорил старый дракон, когда сказал, что он лишь повелитель пепла. Но пока что дракон вел его к его цели, к возвращению в стадо. Поэтому единорог лишь семенил рядом, не говоря ничего, не уставая при этом поражаться невероятной красоте дракона. Наверное, в этом и есть суть жизни... Опасность, грация, невообразимая красота в каждой черточке... Дракон каждое мгновение был уже разным, не таким как за секунду до того, а как ужасен он был в своей ярости! Словно бушующее пламя взорвалось в драконе, когда Аэрэль сказал ему в лицо свои дерзкие слова. Старый ящер казалось, не обращал на единорога ни малейшего внимания. Он просто вел его вперед, ориентируясь в этих улочках, как будто он их знал всю свою жизнь. В конце концов, они вышли через городские врата, и там где закончилась мощеная булыжником дорога, виднелось колышущееся высокими стеблями разнотравья поле. Солнце было в зените и наполняло ярким светом пригибающиеся под ветром растения, которые волнами пряли к земле. Единорог непонимающе озирался пока дракон невозмутимо начал протаптывать себе дорогу через заросшее травой и цветами поле. Он совершенно не помнил ни этого поля, ни того как он попал сюда, обжигающий жар Королевы фениксов вытеснил на время весь его рассудок отдав тело во власть исступленной скачки по струнам материи. Но чернеющая фигура дракона быстро удалялась, и Аэрэль пустился рысью за ним.
Небеса совершенно бесстыжим образом не замечали той драмы и борьбы разворачивающейся в душе молодого единорога. Вокруг шумела трава, шуршали полевые грызуны, стрекотали кузнечики, и всё создавало неповторимую какофонию бурлящей жизни. Как Аэрэль мог раньше всего этого не замечать? Или это присутствие Хранителя Жизни пробудило всё вокруг и наполнило силой до того умирающие земли? Может не зря дракон покинул своё старое добровольное узилище?
- Почему ты не летишь? - спустя несколько часов глубоких раздумий спросил дракона Аэрэль - я ведь видел чудесный размах твоих крыльев. Их длинны и мощи хватило бы, чтобы нести тебя в воздушных потоках подобно стремительнейшему из соколов! Ты ведь верно чаще летал, чем бегал по этой неприветливой земле?
Дракон недовольно фыркнул.
- Мне лучше знать, когда и что делать, радужногривый юнец. За столетия мои крылья покрылись камнем, пеплом и сожалением. Мне никогда не взлететь с этой тяжестью в костях. То, что было вчера - уже не повторится завтра.
- Будь у меня твои крылейшие из крыльев, я бы никогда не спускался на землю - восторженно возразил Аэрэль - ты обязан разминать их каждый день, чтобы однажды взлететь и показать мне свой полёт!
- Каждому своё - недовольно отозвался дракон - у вас радужногривых есть ваш рог, и им ты можешь сплетать реальности как будто бы они были лишь клубком ниток, ждущим руки ткача...
- Но к чему все эти реальности, если в мире материи он может служить только для прерывания чьей-то жизни - горячо возразил единорог - своими чудесными крыльями ты можешь настолько больше!
- И сколько же жизней ты прервал, маленький жеребенок, что так уверенно рассуждаешь о вещах, которые выше твоего разумения? - покосился на единорога дракон - почему то ты не был так непоколебим, когда моё старое сердце оказалось под прицелом твоего рога.
- Защищая свою жизнь, я прерывал жизненные пути, чудесных прекрасных существ, обитателей Вечных болот - немного потерянно откликнулся Аэрэль - обладая крыльями, мне бы никогда не пришлось вредить никому.
Дракон ненадолго замолчал и когда, наконец, заговорил, голос его был полон задумчивости.
- Возможно, именно тебе бы это и удалось. Но мы драконы, используем эти крылья для того, чтобы охотиться и догонять добычу. Всё можно использовать для блага и всё можно использовать для разрушения. Может быть, если ты когда-нибудь станешь вожаком стада, ты сможешь направить их по другому пути.
- А что на счет твоей стаи? Почему ты не смог их направить по более мирному пути? - взъерепенился Аэрэль.
- Мы, драконы, знаем неудобную истину, которой так боятся все остальные... Мы приходим в этот мир одинокими и уходим из него одинокими. Хранители жизни не нуждаются в стае, ведь они знают, что ни начало пути, ни его конец от этого не изменятся. Но твои попытки сравнивать наши племена, крайне меня забавляют. Я один - и это делает меня свободным от любых мнений и законов. Возможно, будь у меня стая, то за моё отречение от своего пути, мои же сородичи уже давно растерзали бы меня, стараясь угодить нашей прекрасной Госпоже.
"Свобода ли это? - подумал про себя Аэрэль - или же страх быть отвергнутым за то, что у тебя есть своё отличное от других мнение" Он вспоминал о тех временах, когда изученные дневным бегом, жеребцы и кобылы, стада, устраивались под сенью вечных дубов на ночной отдых. Они сбивались в небольшие группки и тесно прижимались друг к другу, хотя, конечно же, на Рассветных лугах никогда не бывает холода. Существа идей делились друг с другом другим теплом. Теплом принятия и сообщества. Именно такими Аэрэль любил видеть своих братьев и сестер... Не могучими и непоколебимыми вершителями судеб и ревнителями баланса, но существами полными любви, понимания и красоты. Для них молодому единорогу было не лень, целый день видоизменять камешки на берегу Эфирного моря, чтобы вернувшись после забега, единороги могли пройти по мягкой рубиновой крошке, у кромки моря и, чтобы их сердца немного смягчились от этого зрелища. Тем больше вызывало негодование в душе юноши отражение тех изменений, которые всплесками накатывали на берег моря, доносясь эхом из мира материи. Чтобы сохранить баланс, нужно, что-то разрушить... Именно так звучала мантра единорогов в их слепом служении Вселенной.
Спутники надолго замолчали и лишь продолжали немного устало двигаться в сторону, которое внутреннее чутье Аэрэля ощущало как нечто неправильное. Что-то было не так. В той стороне не было ничего. Вернее там были Ничто. Оно пульсировало как, что-то вещественное, но им не являлось. Единорогу не хотелось идти к краю мира, к этому Ничто, которое он ощущал, но другого выхода у него не было.
Поле, заросшее травой и клевером, закончилось. На горизонте виднелась петляющая речушка, опоясывающая эти земли. За ней вдали виднелась горная гряда, и Аэрэль с удивлением почувствовал, что, у ее подножия раскинулось людское поселение. "Как люди могут не замечать этой бесконечной неправильности этих мест?" - думал единорог - "всё-таки люди, самые удивительные из созданий, в своей слепоте и в своей мимолетности"
- Люди, расширяют эту Вселенную - словно подслушав его мысли, произнес дракон - когда-то Трейтон-на-Скале, был лишь парой деревянных домов, в окружении из диких зверей и вековых деревьев, стоящих на самом краю мира. Первые поселенцы при желании даже могли найти разломы, через которые Извечные Змии, выползали под свет звезд. Конечно, ни один бы не уцелел, чтобы поведать историю этой встречи, но сам факт! Теперь же нам придется двигаться еще очень долго, чтобы дойти до тех мест, которые они находят безопасными для своих восхождений к поверхности. Мысли смертных раздражают мировых Змиев.
Закончив свою речь, дракон стремительно нырнул в воды реки, и прозрачная голубая вода сомкнулась за его спиной. Мгновением позже, мощным рывком Хранитель жизни вынырнул на противоположный берег, рассыпая вокруг брызги блестящих под солнцем капель. Омыв свою чешую, что была чернее ночи, дракон теперь сверкал как ограненный алмаз, каждая деталь его змеиного тела дышащая жизнью. Ни одно создание из виденных Аэрэлем не могло сравниться в своей красоте с черным драконом. Если бы у единорогов было понятие романтической любви, то Аэрэль бы верно решил, что он влюбляется в старого дракона. Какими же жалкими казались ему все попытки сотворить прекрасное и этим смягчить сердца своего племени, когда нужно было просто дать им на секунду увидеть, как нежится под солнцем величавый Хранитель жизни!
Но когда дракон отряхнулся, единорог вдруг осознал, что, несмотря на всю силу и грацию, которую показывал старый зверь, он выглядел изможденным. Будто гранитная плита лежала на его спине и крыльях, и дракон тратил всю свою мощь для того, чтобы ее нести.
- Тебе нужно подкрепиться - с внезапно нахлынувшей нежностью сказал дракону Аэрэль, легко проскакав по водной глади и присоединившись к спутнику - материальный мир подчинен законам, которые тебе прекрасно известны.
- Я уже говорил тебе, что я больше не Хранитель жизни - повернувшись к единорогу, дракон посмотрел ему прямо в глаза - я больше не вправе охотиться, и приводить в движение ее круговорот. Моя участь вечный голод и угасание.
Единорог протестующе помотал головой, но не стал возражать старому дракону. Его спутник был окован собою сотворенными цепями, и пока что Аэрэль не понимал, что же именно толкнуло дракона на этот путь. Как могло такое мудрое и полное жизни создание, перестать воспевать жизнь? На этот вопрос единорог обязательно получит ответ, так он решил для себя.
Тем временем горы становились всё ближе и ощущение, человеческого жилища усиливалось. Проходя узкими горными тропками, единорог легко и радостно перескакивая по осыпающимся камням, дракон вальяжно и основательно сотрясая землю своим шагом, спутники вышли к горному озеру с небольшим водопадом. Пока дракон, отдыхал на берегу, разминая затекшие крылья, Аэрэль поднял к вершине скалы, с которой обрушивался вниз горный холодный ручей. С вершины, единорог наконец-то увидел людское поселение, на краю обитаемого мира. Под закатными лучами, полнились тенями широкие улицы, на которых далеко, не подозревая о наблюдателе из мира идей, никуда не торопясь прохаживались горожане. Так мало у них времени, но они ведут себя, будто бессмертны - удивился Аэрэль. Вид умиротворенного человеческого городка, затронул, что-то в душе единорога. Он уже сталкивался с человеческой жестокостью и жадностью, с человеческой возвышенностью и достоинством, но никогда прежде он не видел человеческой жизни во всём ее многообразии и простоте. Вот старик сидит на лавочке у своего дома, во рту зажав дымящую трубку, а вот торговка деловито собирает свой прилавок, на ее лбу пот от завершающегося дня, проведенного в работе. Скучающая девушка в одном из окон, механически вышивает какой-то узор на платке, не замечая, что стежка уже давно ушла за положенные пределы.
Любовь к этому прекрасному миру затрубила набатом в ушах Аэрэля, легкие перестали довольствоваться тем количеством воздуха, которые он до того вдыхал и он в полном восторге встал на дыбы и прогарцевав несколько секунд мощно опустился на передние копыта на мощную скальную плиту. Реальность подернулась дымкой, и с оглушительным скрежетом скала раскололась пополам, заставив Аэрэля подобно волчку прыгать по осыпающимся камням, воды ручья изменив свое направление, теперь прыгали по новообразовавшимся расщелинам. Когда Аэрэль оказался на земле, он взглянул наверх, на разрушения, вызванные его неожиданным порывом, и увидел, как блестят под закатным солнцем золотые прожилки в сколе.
Встревоженный дракон, негодующе уставился на единорога.
- Глупый жеребенок... Ты продолжаешь творить изменения в материальности, не сознавая последствий. Тот металл, что ты видишь в скале, это золото... Металл, столь ценимый людьми, что жители этого поселения отныне будут вести за него долгие и кровопролитные войны.
- Разве ты не видишь, всей россыпи вероятностей, о великий мудрец? С этим чудесным солнечным металлом, этот город станет центром целого королевства... По его улочкам пройдутся величайшие мыслители и прекраснейшие из поэтов. Сюда будут съезжаться со всех окрестных деревень и люди смогут создать маленький кусочек мира идей! Разве шанс, что это произойдет не стоит того, чтобы за него сражаться? - горячо возразил Аэрэль.
- Ты видел слишком мало жизни, радужногривый жеребец - зло сказал дракон - люди всегда найдут способ, как выбрать худшую из возможных вероятностей. Они глупые, беспечные создания, которые не способны смотреть дальше, чем на мгновение вперед... Тебе не стоит верить в них и хватит уже воспевать красоту мира. Твоя цель - вернуться в стадо, понять пути Госпожи, стать одним из ее верных слуг, хранить Равновесие этого мира. Послушай же историю, которую вожаки стада верно никогда не рассказывали тебе, но которую превосходно помнят все старейшие звери мира идей. Когда-то весь наш мир находился в бесконечном, первозданном хаосе. Сверхновые звезды вспыхивали гирляндами на границах материи, ветра пустоты проносились по осколкам тверди, оставляя за собой равнины, состоящие из ничего, и все идеи еще не имели своих нынешних форм. Где-то там впервые и я обрел свое сознание. Случайное смешение идеи о жизни с пылью, оставшейся от взрыва звезды. Паутинами реальности соткались мои крылья, которые позволили мне оторваться от понятия притяжения и там, в небесах между мирами обрести своих братьев и сестер. И как только появились, оформились первые идеи - изменение, время, жизнь и смерть, чувство и красота, космический холод и жар - они вступили в безжалостную войну на истребление. Время растягивалось и сжималось, поглощая эоны лет и превращая их в миги, изменялось бытие, то окаменевая материей, то расплываясь пустотой, жар согревал и опалял, смерть переносила зверей в те края, из которых нет возврата, и где законы мироздания исчезают вовсе. Нам казалось, что кроме этой круговерти осознания и хаоса нет больше ничего. И тогда оказалось, что у мира, в котором мы живем, есть прекрасная, несравненная и безжалостная хозяйка. Спустя вечность, которой, конечно же, не существовало до рождения идеи времени, Вселенная сотворила вас, своих слуг... Ваш стремительный бег по струнам мира дал ему направление, форму, цель. Первые вожаки единорогов, конечно же, не чета нынешнему племени, сотканные из красок, которых нет и никогда не было, создали и огранили тот мир, что ты видишь вокруг. Война идей, закончилась безоговорочной капитуляцией хаоса, перед мощью копыт радужногривых. Вы изогнули спираль времени, сделав так, чтобы вечность теперь могла извиваться лишь в одном направлении, вы создали смесь холода и жара, что остановило бесконечный распад и кристаллизацию материи, жизнь и смерть начали чередовать друг друга как часы, а у каждого изменения появилась причина... Вот это и есть баланс, который вы так ревностно оберегаете. Теперь ты понимаешь, насколько больше ты в состоянии совершить? Насколько бессмысленны твои попытки воспевать прекрасное, суть мыльный пузырь, натянутый на водной глади Вселенной? Ты тратишь свои силы, творя радужную пленку вместо того, чтобы бросить в реальность камень и заставить ее изменяться безудержными волнами?
Аэрэль стоял посреди замирающего горного мира, ошарашенный безднами идей, открытых перед ним драконом. Но что-то было в его словах неправильное...
- Я видел отражения этих волн, про которые ты говоришь, в Эфирном море - горько проговорил единорог - зачем нужен этот баланс, если он есть мертвая закостенелость, в которой нет места новому? Ты говоришь, что единственное, что держит мир это равновесие, что до порядка, был хаос, в котором шла бесконечная война... Но если мы смогли сотворить столь многое, неужели мы не можем сотворить еще больше? Мир материи, мир людей, мир идей... Этого разделения быть не должно... Красота должна проникать связующей нитью через каждый из этих миров, выступая мостом, на котором будет строиться этот великолепный симбиоз. Вот во, что я верю, мудрейший из Хранителей жизни...
Дракон неверяще смотрел на Аэрэля. Его массивные ноздри негодующе вдыхали воздух и выдыхали обратно струйки горячего пара. Затем, злым, резким движением, дракон повернул свою змеиную голову в сторону обнаженных золотых залежей и выпустил струю первозданного пламени из своей глотки. Единорог потрясенно наблюдал, как под струей пламени, плавится камень и с шипением в одно мгновение испаряется вода.
Когда дракон закончил, на месте прекрасного водопада и мерцавшей россыпи золота, матово чернела лишь неподвижная зола... Прозрачное горное озеро было наполовину засыпано пеплом и его кипящие воды, помутнели до грязно-коричневого цвета. Дракон повернул свою голову к Аэрэлю.
- Идем... Сегодня мы будем двигаться ночью, чтобы побыстрее добраться до Извечных Змиев и, чтобы мы могли с тобой расстаться до того, как твоя глупость и невежество не расколет наш мир на осколки.
В глазах Аэрэля блестели слезы, но дракон не замечая этого, двинулся прочь от выжженной просеки. Расстроенному единорогу не оставалось ничего другого кроме как двигаться следом.