Главы 6
Я включил чайник, и, пока он грелся, залез в холодильник посмотреть, чем можно поживиться на скорую руку. Нутро холодильника особо не порадовало, но каких-то особых сюрпризов я и не ожидал. Пошарив, полазив там и сям, я выудил из морозилки пару-тройку заиндевевших сосисок и, не вынимая их из пакета, засунул в микроволновку. Поставив тумблер на три минуты, я залил кипятком пакетик чая в кружке и пошел, пока суд да дело, поискать в шкафу, чего бы мне такого надеть, поприличнее.
Открыв дверцу шифоньера, я довольно долго обозревал внутренности его, не особо забитые предметами моего туалета. Выбор был, но скромный. Из всех имеющихся в наличии вещей, наиболее подходящими были старые «Левайсы», которые я не надевал уже года четыре и довольно помятая «вранглеровская» рубашка кремового цвета.
Вещи были довольно приличные с виду, но была небольшая проблемка. Заключалась она в том, что я, когда купил эти джинсы, был на два размера меньше. Купил я их в дорогущем бутике на Дизенгоф, в Тель-Авиве, когда у меня появились, на довольно краткое время, очень приличные деньги. Я заработал их на совершенно случайной работе. На совершенно не свойственной мне, случайной работе: три раза выходил в море, в качестве моряка, на рыбачьей шхуне.
Причем третий раз запомнился тем, что на обратном пути, шхуна попала в довольно приличный шторм и меня чуть не смыло волной за борт. Хотя капитан и кричал с мостика, что это совсем не шторм, а так, волнишка накатила, мне казалось, что до девятого вала осталось совсем чуть-чуть. Не поверив капитану, я, во чтобы-то не стало, решил спастись и вспомнив, что для этого надо сделать, попытался привязаться к мачте, но у меня не получилось. Во-первых, потому что и мачты - то, как таковой, на корабле не было. Была какая-то низкорослая то ли антенна, то ли вообще штырь какой-то торчал посреди палубы. А во-вторых, потому что капитан, устав уделять мне внимание больше, чем попавшей в переделку шхуне и совсем обезумев от моих диких воплей, с двумя другими рыбаками просто заперли меня в каюте, под мостиком, и мне не оставалось ничего другого, как из чувства протеста и разыгравшейся морской болезни, заблевать им все помещение. Когда же мы вернулись на берег, капитан не хотел мне платить, пока я не уберу за собой. Но я проявил характер и сказал, что убирать не буду, пока он мне не заплатит всю оговоренную сумму и двадцать процентов сверху, за риск. И если он не хочет меня выпускать отсюда, то это его дело, а меня, так вообще, всё устраивает, поскольку здесь, в каюте, довольно тепло и сухо. А мягкие шлепки волн по днищу, навевают философскую грусть. А то, что немного склизко и пованивает,так и на палубе тоже самое,когда на неё вываливают пойманную рыбу из сетей.
Внизу, к тому же, была небольшая библиотека, а под одной из кроватей я нашел ящик с тушенкой. Хоть и китайской, но всё равно еда, и можно было продержаться некоторое время.
В конце концов, капитан и матросы захотели домой, и выпустили меня. Капитан, пробурчав тихо : «Завязывал бы ты с морем, сынок», заплатил мне, сколько было уговорено и команда проводила меня с миром.
Больше я в море не ходил.
На часть из полученных денег я и купил себе фирменные «Левайсы», и носил их одно лето, пока не почувствовал, что начались трудности: толстеть начал. Не сильно так, потихоньку, но узкая одежда первая реагировала на невидимые глазу изменения. Я еще какое-то время льстил себе, живот втягивал, говорил, что после стирки сели и растянуться. Но в какой-то момент понял- не влезаю.
И засунул их на дно шкафа. И почти забыл про них. Иногда только попадались на глаза, но я со вздохом откладывал их в сторону и одевал что-то более просторное и не такое дорогое.
И вот сейчас достал и примерил с внутренним трепетом. Пуговичка с трудом, но застегнулась. Молния тоже закрылась, хотя и была немного вывернута наружу. Я повертелся перед зеркалом втянув живот, поприседал ,ноги поподнимал и решил, что вывернутая молния неплохой знак: значит, есть что-то, что выворачивает её изнутри.
Потом я достал мятую рубашку, тут же,на кровати, погладил её и надел навыпуск. Сверху надел кожаную жилетку- гордость моего гардероба. На ноги кремовые, под цвет рубашки, носки из чистого хлопка. Потом полез на шкаф, за еще одним своим сокровищем. Там у меня, в картонной коробке, лежали кожаные остроносые туфли, купленные в одном из многочисленных бутиков нашего реховотского кеньона* за совершенно непроговариваемую сумму. Каждый туфель был мною начищен до блеска черной ваксой и любовно обернут в целый разворот газеты и, засунут в целлофановый пакет, чтобы категорически предотвратить проникновение пыли. Туфли эти я берег как зеницу ока. Во-первых, потому что они очень дорого мне достались. А во-вторых, потому что они мне жутко нравились и я хотел протянуть их существование как можно дольше.
Я достал коробку, открыл её, вытащил туфли из пакетов, разворошил бумагу и, наконец, обулся и прошелся по комнате. Каблуки мягко стукали по керамическому полу. Звук был не как от железной набойки, а именно мягкий и сильный. Приятный, одним словом, звук.
Туфли удобно обхватили ступни и сидели, как влитые. Фирма, подумал я, как под меня шили.
Я посмотрелся в зеркало, потом пошел на кухню. Чай уже заварился и сосиски в печке были давно готовы и успели даже немного остыть.
Перекусив, я накинул куртку, потушил в спальне свет, перекрыл , на всякий случай, на кухне газ и вышел из дому.
Когда я спустился вниз, к остановке как раз подъехал автобус и я припустил бегом, крича и размахивая руками, чтобы водитель не вздумал закрыть дверь и уехать без меня.
К Аксу я пришел, когда на часах фотолаборатории стрелки показывали без трех минут семь.
-Планы изменились,-сказал Акс, пожимая мне руку.-Пойдем налегке. Таис прислала
_____________________________________________________________________
*кеньон- торговый центр
машину и она все забрала. Я остался тебя ждать. Хотя, мог бы и на лимузине поехать, вот так вот.
- Что за лимузин?
- У Таис появился спонсор, вот он и прислал.
-Спо-онсор?- протянул я удивленно.- Это что значит?
- Значит это то, что мы сейчас идем с тобой на крутую тусовку,где будем пить дорогущий, я надеюсь,коньяк, есть красную, а может быть и черную икру. В перерывах между этим и тем, мы будем курить дорогие сигары, а потом опять пить и есть. И все это будет на протяжении всей ночи, а может быть и завтрашнего утра и, что самое главное, совершенно бесплатно.
У меня приятно засосало под ложечкой.
-Бесплатно?
-Представляешь,-цокнул языком Акс, а потом хлопнул меня по спине.-Халява, плиз… Пошли.
- Так а спонсор…- вспомнил я, повернувшись к выходу.
-Спонсор?-Акс выключал везде свет и тоже продвигался к выходу.- Спонсор , как и полагается любому спонсору, прислал лимузин. Этот лимузин забрал все вещи и хотел забрать и меня, но я остался, так как знал, что ты придешь и будешь бубнить разные нехорошие слова, увидев, что дверь заперта и меня нет.
- Надо же, какая жертвенность,- усмехнулся я.
Ну-у,жертвенность не жертвенность, а идти теперь приходится пешком. Давай, выходи- подтолкнул меня к двери Акс.- И за спонсора не волнуйся,он не опасный.
Я не понял ,что значит не опасный. Кому не опасный? Повернулся, чтобы спросить, но Акс только рукой махнул.
Я вышел на улицу и закурил.
Акс захлопнул дверь и, вставив ключ, сделал им еще два оборота.
-До утра, надо думать, уходим,-сказал он.- Такая она, халява. Ну,идем?
-Пошли, -сказал я и первым пошел в сторону Герцель.
Акс затопал сзади.
Открыв дверцу шифоньера, я довольно долго обозревал внутренности его, не особо забитые предметами моего туалета. Выбор был, но скромный. Из всех имеющихся в наличии вещей, наиболее подходящими были старые «Левайсы», которые я не надевал уже года четыре и довольно помятая «вранглеровская» рубашка кремового цвета.
Вещи были довольно приличные с виду, но была небольшая проблемка. Заключалась она в том, что я, когда купил эти джинсы, был на два размера меньше. Купил я их в дорогущем бутике на Дизенгоф, в Тель-Авиве, когда у меня появились, на довольно краткое время, очень приличные деньги. Я заработал их на совершенно случайной работе. На совершенно не свойственной мне, случайной работе: три раза выходил в море, в качестве моряка, на рыбачьей шхуне.
Причем третий раз запомнился тем, что на обратном пути, шхуна попала в довольно приличный шторм и меня чуть не смыло волной за борт. Хотя капитан и кричал с мостика, что это совсем не шторм, а так, волнишка накатила, мне казалось, что до девятого вала осталось совсем чуть-чуть. Не поверив капитану, я, во чтобы-то не стало, решил спастись и вспомнив, что для этого надо сделать, попытался привязаться к мачте, но у меня не получилось. Во-первых, потому что и мачты - то, как таковой, на корабле не было. Была какая-то низкорослая то ли антенна, то ли вообще штырь какой-то торчал посреди палубы. А во-вторых, потому что капитан, устав уделять мне внимание больше, чем попавшей в переделку шхуне и совсем обезумев от моих диких воплей, с двумя другими рыбаками просто заперли меня в каюте, под мостиком, и мне не оставалось ничего другого, как из чувства протеста и разыгравшейся морской болезни, заблевать им все помещение. Когда же мы вернулись на берег, капитан не хотел мне платить, пока я не уберу за собой. Но я проявил характер и сказал, что убирать не буду, пока он мне не заплатит всю оговоренную сумму и двадцать процентов сверху, за риск. И если он не хочет меня выпускать отсюда, то это его дело, а меня, так вообще, всё устраивает, поскольку здесь, в каюте, довольно тепло и сухо. А мягкие шлепки волн по днищу, навевают философскую грусть. А то, что немного склизко и пованивает,так и на палубе тоже самое,когда на неё вываливают пойманную рыбу из сетей.
Внизу, к тому же, была небольшая библиотека, а под одной из кроватей я нашел ящик с тушенкой. Хоть и китайской, но всё равно еда, и можно было продержаться некоторое время.
В конце концов, капитан и матросы захотели домой, и выпустили меня. Капитан, пробурчав тихо : «Завязывал бы ты с морем, сынок», заплатил мне, сколько было уговорено и команда проводила меня с миром.
Больше я в море не ходил.
На часть из полученных денег я и купил себе фирменные «Левайсы», и носил их одно лето, пока не почувствовал, что начались трудности: толстеть начал. Не сильно так, потихоньку, но узкая одежда первая реагировала на невидимые глазу изменения. Я еще какое-то время льстил себе, живот втягивал, говорил, что после стирки сели и растянуться. Но в какой-то момент понял- не влезаю.
И засунул их на дно шкафа. И почти забыл про них. Иногда только попадались на глаза, но я со вздохом откладывал их в сторону и одевал что-то более просторное и не такое дорогое.
И вот сейчас достал и примерил с внутренним трепетом. Пуговичка с трудом, но застегнулась. Молния тоже закрылась, хотя и была немного вывернута наружу. Я повертелся перед зеркалом втянув живот, поприседал ,ноги поподнимал и решил, что вывернутая молния неплохой знак: значит, есть что-то, что выворачивает её изнутри.
Потом я достал мятую рубашку, тут же,на кровати, погладил её и надел навыпуск. Сверху надел кожаную жилетку- гордость моего гардероба. На ноги кремовые, под цвет рубашки, носки из чистого хлопка. Потом полез на шкаф, за еще одним своим сокровищем. Там у меня, в картонной коробке, лежали кожаные остроносые туфли, купленные в одном из многочисленных бутиков нашего реховотского кеньона* за совершенно непроговариваемую сумму. Каждый туфель был мною начищен до блеска черной ваксой и любовно обернут в целый разворот газеты и, засунут в целлофановый пакет, чтобы категорически предотвратить проникновение пыли. Туфли эти я берег как зеницу ока. Во-первых, потому что они очень дорого мне достались. А во-вторых, потому что они мне жутко нравились и я хотел протянуть их существование как можно дольше.
Я достал коробку, открыл её, вытащил туфли из пакетов, разворошил бумагу и, наконец, обулся и прошелся по комнате. Каблуки мягко стукали по керамическому полу. Звук был не как от железной набойки, а именно мягкий и сильный. Приятный, одним словом, звук.
Туфли удобно обхватили ступни и сидели, как влитые. Фирма, подумал я, как под меня шили.
Я посмотрелся в зеркало, потом пошел на кухню. Чай уже заварился и сосиски в печке были давно готовы и успели даже немного остыть.
Перекусив, я накинул куртку, потушил в спальне свет, перекрыл , на всякий случай, на кухне газ и вышел из дому.
Когда я спустился вниз, к остановке как раз подъехал автобус и я припустил бегом, крича и размахивая руками, чтобы водитель не вздумал закрыть дверь и уехать без меня.
К Аксу я пришел, когда на часах фотолаборатории стрелки показывали без трех минут семь.
-Планы изменились,-сказал Акс, пожимая мне руку.-Пойдем налегке. Таис прислала
_____________________________________________________________________
*кеньон- торговый центр
машину и она все забрала. Я остался тебя ждать. Хотя, мог бы и на лимузине поехать, вот так вот.
- Что за лимузин?
- У Таис появился спонсор, вот он и прислал.
-Спо-онсор?- протянул я удивленно.- Это что значит?
- Значит это то, что мы сейчас идем с тобой на крутую тусовку,где будем пить дорогущий, я надеюсь,коньяк, есть красную, а может быть и черную икру. В перерывах между этим и тем, мы будем курить дорогие сигары, а потом опять пить и есть. И все это будет на протяжении всей ночи, а может быть и завтрашнего утра и, что самое главное, совершенно бесплатно.
У меня приятно засосало под ложечкой.
-Бесплатно?
-Представляешь,-цокнул языком Акс, а потом хлопнул меня по спине.-Халява, плиз… Пошли.
- Так а спонсор…- вспомнил я, повернувшись к выходу.
-Спонсор?-Акс выключал везде свет и тоже продвигался к выходу.- Спонсор , как и полагается любому спонсору, прислал лимузин. Этот лимузин забрал все вещи и хотел забрать и меня, но я остался, так как знал, что ты придешь и будешь бубнить разные нехорошие слова, увидев, что дверь заперта и меня нет.
- Надо же, какая жертвенность,- усмехнулся я.
Ну-у,жертвенность не жертвенность, а идти теперь приходится пешком. Давай, выходи- подтолкнул меня к двери Акс.- И за спонсора не волнуйся,он не опасный.
Я не понял ,что значит не опасный. Кому не опасный? Повернулся, чтобы спросить, но Акс только рукой махнул.
Я вышел на улицу и закурил.
Акс захлопнул дверь и, вставив ключ, сделал им еще два оборота.
-До утра, надо думать, уходим,-сказал он.- Такая она, халява. Ну,идем?
-Пошли, -сказал я и первым пошел в сторону Герцель.
Акс затопал сзади.