Игровой отчёт смешной рыжей девочки из Школы. Часть 1.
В двери Школы кто-то ломится, слышен вой, хрип. Зомби? Господи…Страшно. Нет, даже если бы меня взяли бы на вылазку, я бы туда не пошла!
- Откроем и убьем их, а то они сломают дверь! - Те, кто вооружен, бегут к выходу, открывают. Я наблюдаю из-за угла. Крики, хрипы, звуки падающих тел. Над крыльцом раскачивается фонарь. Страшно, но очень, очень хочется увидеть, какие они, эти зомби! Главное, чтобы не цапнули. Я выбегаю за дверь, мешаюсь. Меня гонят обратно. А потом наступает тишина. Мне суют в руку нож, говорят: «добивай их, они встают, если их не добить». Я должна продолжать напоминать о себе. Подхожу к одному лежащему на асфальте зомби. В драной одежде, окровавленный…Окровавленная морда, оскаленный рот. Меня начинает мутить, я хочу вернуть нож и убежать обратно в Школу, но зомби дергается, и я, испугавшись, с криком бью его ножом в живот. Тело больше не шевелится. Выдираю нож. Меня сейчас вырвет. Иду и добиваю следующего. Потом бреду внутрь нашего Убежища. На кухне выпиваю воды, вроде становится легче, но образ лежащего на земле трупа не идет из головы. А потом я вспоминаю:
Запах крови, крики, трупы на улицах, испуганные, наспех одетые люди. Ник Гастингс вталкивает меня в школу, где я забиваюсь в какой-то угол. Саднит колено. Ободрала? Закатываю штанину. На ноге отчетливо видны следы зубов.
Это шок. В голове проносится голос диктора, рассказывающий о страшных последствиях укусов и о симптомах. Боже. Неужели... Почему…Я не хочу умирать! В школе нет освещения, кое-где горят свечи. Я забиваюсь в тёмный угол, закатываю штанину. Следов зубов нет. Задираю вторую - тоже. Фух. Проверяю руки - чисто. Я выдумала это воспоминание? Это просто какой-нибудь глюк из-за шока? Вряд ли…. Но куда делись следы? Так, нужно успокоиться. Это было в худшем случае вчера ночью, а симптомы еще не проявились. Мало того, я даже чувствую себя отлично! Я поднимаюсь, поправляю одежду, иду на кухню. В город должна уходить первая группа, к её приходу нужно приготовить горячие макароны, а перед этим нужно по-быстрому раздать всем по хлебцу. Я обегаю всех, раздаю паёк. Сама беру себе последней, ем. Боже, как вкусно! Хрустит! И как же мало…
Приходят несколько человек. Не зомби. Они из Бара, там тоже люди. Говорят, есть еще выжившие в Больнице, а в остальном город пуст. Ни живой души. Только зомби.
Люди из бара принесли несколько стеклянных бутылок, я ставлю их на кухню. Блокнот с записями о продуктах уже потерялся. Что ж, было ожидаемо. Мы еще хотели записывать уходящих в город и вернувшихся. Интересно, получится?
Группа собирается выходить. Меня просят собрать всех школьников в одном месте, что бы не мешались под ногами взрослых. Я зову, но они не слушаются! Чёрт! Ладно, мне, в общем-то, плевать на них.
Становится тише: группа вышла. Мы с Робин разбираемся с плитами, ставим на огонь кастрюли. Я всё-таки не выдерживаю, рассказываю Робин о своём воспоминании, и прошу никому-никому не говорить. Робин можно доверять, я знаю. Робин говорит, что если симптомов нет, то, возможно, у меня иммунитет от этой заразы. Хорошо бы! Я немного успокаиваюсь. На столе лежит несколько шоколадок. До еды еще далеко. Мы переглядываемся. Берем шоколадку, прячем в карман и бежим в какой-то из классов. Там, в тишине и темноте съедаем её. Надеюсь, никто не заметит.
Совершив это страшное преступление, мы выходим из кабинета. Из радио звучит музыка. В коридоре при свете свечи, оставшиеся в школе обитатели Убежища, разбирают и читают газеты. Люди узнают о себе что-нибудь новое, то есть, старое. Одна девушка выяснила, что была хорошей баскетболисткой. Кто-то разглядывает фотографии, найденные у себя, в надежде вспомнить, кто же эти люди. Я беру какой-то листок. «…Директор школы Риверсайда Дайана Шепард…». Моя мама - директор школы? Интересно, я хорошо училась? Тут я вспоминаю:
В какой-то газете я прочитала про бункер, которые строят в Риверсайде военные. Он меня заинтересовал, я искала его две недели. Потом нашла. Бункер был рядом с кладбищем. Я пнула ногой закрытую бронированную дверь, но она, конечно же, не открылась.
Жаль, что воспоминание не о моей маме. Хотя я всё равно не помню, что бы кто-то назывался именем Дайана во время знакомства. Однако, перепроверить не помешает.
- Кто-нибудь знает, где Дайана Шепард? Она моя мама, может быть, кто-нибудь слышал? Может, она в Больнице или в Баре? - Нет. Никто не слышал о Дайане. Надеюсь, я вспомню больше и найду её. А насчет бункера… Надо бы кому-нибудь сообщить. Наверное, Нику или Джеку, они тут за главных.
Возвращается группа. Теперь у нас появилось еще немного оружия: лопата, пара топоров. На кухню пригоняется целая куча трофейной еды: они нашли супермаркет. Медикаментов, правда, не нашли. Одну пачку чипсов я тут же хомячу для себя, пока сортирую трофеи на столе. Робин раскладывает еду по тарелкам. Нужно накормить тридцать восемь человек.
А потом начались, блин, гуляния. Никакой дисциплины. Все шастают по городу, как придётся. У кого в Больнице родители, кто-то в Баре хочет затариться виски. Школьники разбрелись, но мне, конечно же, плевать, хотя я должна за ними приглядывать. Какая-то коротко-стриженая девушка из Больницы пришла в Школу искать свою мать. И даже нашла. Добрая мать дала голодной дочери шоколадку, и через некоторое время мне пришлось вытаскивать из Школы блюющую девушку с тяжелым отравлением. Шоколадкой. Я прислушиваюсь к своим ощущениям, но вроде не чувствую признаков отравления. Значит, у девушки просто была аллергия. Интересно, как себя чувствует Робин. Робин! РООООБИИИН! Ах, да, она же тоже ушла в город. Надеюсь, с ней всё в порядке.
Мне очень сильно хочется спать, но мне наконец-то доверили оружие, и я стою с лопатой, вглядываюсь в тёмный переулок перед Школой. Когда подходят зомби, мы прячемся за баррикадой у дверей и убивает тварей из-за неё, пока они пытаются прорваться. Потом их трупы оттаскивают за поворот, чтобы не воняли и не привлекали других монстров. И, кажется, у нас уже есть укушенные.
Мы переживаем несколько атак зомби, проверяем наличие укусов у заходящих людей. Что делать с укушенными, пока никто не знает, поэтому их отправляют в один из кабинетов, и закрывают дверь. Возвращается Робин, отводит меня в коридор, а там даёт мне пачку сигарет и три пакетика амфетамина.
- Зачем наркотики? - Спрашиваю я.
- Вдруг пригодится? - Говорит.
- Спасибо, - отвечаю, - только я еще и не курю.
- И это на всякий случай. Вдруг понадобится от кого-нибудь откупиться? И, знаешь, я нашла свою сестру!
Поздравляю её, распихиваю всё принесённое добро по карманам. Возвращаюсь к дверям, сообщаю, что иду спать, потому что сил больше нет. В классе, где проснулась утром, я заворачиваюсь в занавеску и засыпаю.
А утром просыпаюсь с температурой и кашлем. Очень болит горло. Повышение температуры похоже на симптомы превращение в зомби, я волнуюсь. Бужу Робин. Робин смотрит на меня, и не узнаёт.
- Привет…Ты кто? Где я?
- Робин, я Одри, мы в Школе, прячемся от зомби, ты не помнишь, что ли?
- Нет.
- У тебя что, опять амнезия?
- М-м-м…
- Ты себя нормально чувствуешь?
- Да.
- Слушай, пожалуйста, выйди в коридор, там должен врач быть, он вчера к нам пришёл из Больницы, и остался.
- Ладно.
Врач приходит, меряет мне температуру, спрашивает о том, какой кашель. Спрашивает, кусали ли меня зомби. Не кусали, говорю я от испуга. Врач говорит, что это просто простуда, и волноваться не о чем, а нужно просто выпить горячего чая и съесть витаминов.
Через некоторое время я уже сижу в коридоре, пью чай, и слушаю, как врач рассказывает о том, что не все укушенные обращаются. Некоторые просто умирают. Некоторые выздоравливают. Но у всех чудесным образом за несколько часов исчезают следы от укусов и раны. Я облегченно вздыхаю. Но, между тем, у нас уже есть случаи обращения в зомби. И, кажется, погиб Джек.
Мне гораздо лучше, мы готовим завтрак. Робин заново нашла свою сестру. Я втихую ем чипсы, иногда посылая далеко и надолго людей, которые пытались стянуть что-нибудь со стола: «не надо ничего тырить! Еды мало! Если каждый будет брать что-нибудь, когда чуть-чуть проголодается, то у нас не останется ничего! Не дома у себя у холодильника! Нам еще неизвестно сколько тут сидеть! Одна девчонка слямзила шоколадку, и у неё тяжелое отравление!... Робин, чипсинку?». Если кто-то и замечал подобную несправедливость, то почему-то молчал. Нас уже сильно меньше тридцати восьми человек. Кто-то перебрался в другие Убежища к родственникам, кто-то…кто-то погиб.
Мы делаем баррикады попрочней, и стоим, отбиваем атаки зомби. В Школе нет медикаментов, поэтому группы отправляются сначала в больницу, а потом, когда выясняют, что в больнице их тоже почти нет, ищут их по всему городу. Много укушенных, много раненых. Я изо всех сил бью зомби лопатой, помогаю оттаскивать трупы… Если ночью мне не давали хлебнуть виски, то теперь я могу пить практически беспрепятственно. Меня запомнили взрослые.
Один чувак вспомнил, что Ник Гастингс убил какого-то его друга, и теперь порывается убить Ника. Парня еле оттащили.
Оказывается, девушку в красной кожаной куртке зовут агент Ковальски. Ей нужно рассказывать о своих воспоминаниях. Я рассказываю о бункере и о том, что вспомнила совсем недавно: директор школы всё-таки не моя мать, а тётя, а я, видимо, сирота. А сейчас я вообще полная сирота, так как о Дайане Шепард никто не нигде до сих пор не слышал. Но мои воспоминания, наверное, уже не важны. Бункер они нашли, но не смогли открыть.
- Тебя кусали? - спрашивают.
- Нет. Не кусали. Ни разу. Ни разочка, - надеюсь, в моём голосе не слышно волнения
Я не замечаю, как умирают люди. Они просто исчезают. Я слышу: «погиб тот парень, который…», и тут же забываю. Жива я, жива Робин, с которой успела подружиться, живы Лили и Ник, без которых тут давно бы всё рухнуло, и это главное. Остальные меня не волнуют. Не должны волновать. Так спокойней.
...
- Откроем и убьем их, а то они сломают дверь! - Те, кто вооружен, бегут к выходу, открывают. Я наблюдаю из-за угла. Крики, хрипы, звуки падающих тел. Над крыльцом раскачивается фонарь. Страшно, но очень, очень хочется увидеть, какие они, эти зомби! Главное, чтобы не цапнули. Я выбегаю за дверь, мешаюсь. Меня гонят обратно. А потом наступает тишина. Мне суют в руку нож, говорят: «добивай их, они встают, если их не добить». Я должна продолжать напоминать о себе. Подхожу к одному лежащему на асфальте зомби. В драной одежде, окровавленный…Окровавленная морда, оскаленный рот. Меня начинает мутить, я хочу вернуть нож и убежать обратно в Школу, но зомби дергается, и я, испугавшись, с криком бью его ножом в живот. Тело больше не шевелится. Выдираю нож. Меня сейчас вырвет. Иду и добиваю следующего. Потом бреду внутрь нашего Убежища. На кухне выпиваю воды, вроде становится легче, но образ лежащего на земле трупа не идет из головы. А потом я вспоминаю:
Запах крови, крики, трупы на улицах, испуганные, наспех одетые люди. Ник Гастингс вталкивает меня в школу, где я забиваюсь в какой-то угол. Саднит колено. Ободрала? Закатываю штанину. На ноге отчетливо видны следы зубов.
Это шок. В голове проносится голос диктора, рассказывающий о страшных последствиях укусов и о симптомах. Боже. Неужели... Почему…Я не хочу умирать! В школе нет освещения, кое-где горят свечи. Я забиваюсь в тёмный угол, закатываю штанину. Следов зубов нет. Задираю вторую - тоже. Фух. Проверяю руки - чисто. Я выдумала это воспоминание? Это просто какой-нибудь глюк из-за шока? Вряд ли…. Но куда делись следы? Так, нужно успокоиться. Это было в худшем случае вчера ночью, а симптомы еще не проявились. Мало того, я даже чувствую себя отлично! Я поднимаюсь, поправляю одежду, иду на кухню. В город должна уходить первая группа, к её приходу нужно приготовить горячие макароны, а перед этим нужно по-быстрому раздать всем по хлебцу. Я обегаю всех, раздаю паёк. Сама беру себе последней, ем. Боже, как вкусно! Хрустит! И как же мало…
Приходят несколько человек. Не зомби. Они из Бара, там тоже люди. Говорят, есть еще выжившие в Больнице, а в остальном город пуст. Ни живой души. Только зомби.
Люди из бара принесли несколько стеклянных бутылок, я ставлю их на кухню. Блокнот с записями о продуктах уже потерялся. Что ж, было ожидаемо. Мы еще хотели записывать уходящих в город и вернувшихся. Интересно, получится?
Группа собирается выходить. Меня просят собрать всех школьников в одном месте, что бы не мешались под ногами взрослых. Я зову, но они не слушаются! Чёрт! Ладно, мне, в общем-то, плевать на них.
Становится тише: группа вышла. Мы с Робин разбираемся с плитами, ставим на огонь кастрюли. Я всё-таки не выдерживаю, рассказываю Робин о своём воспоминании, и прошу никому-никому не говорить. Робин можно доверять, я знаю. Робин говорит, что если симптомов нет, то, возможно, у меня иммунитет от этой заразы. Хорошо бы! Я немного успокаиваюсь. На столе лежит несколько шоколадок. До еды еще далеко. Мы переглядываемся. Берем шоколадку, прячем в карман и бежим в какой-то из классов. Там, в тишине и темноте съедаем её. Надеюсь, никто не заметит.
Совершив это страшное преступление, мы выходим из кабинета. Из радио звучит музыка. В коридоре при свете свечи, оставшиеся в школе обитатели Убежища, разбирают и читают газеты. Люди узнают о себе что-нибудь новое, то есть, старое. Одна девушка выяснила, что была хорошей баскетболисткой. Кто-то разглядывает фотографии, найденные у себя, в надежде вспомнить, кто же эти люди. Я беру какой-то листок. «…Директор школы Риверсайда Дайана Шепард…». Моя мама - директор школы? Интересно, я хорошо училась? Тут я вспоминаю:
В какой-то газете я прочитала про бункер, которые строят в Риверсайде военные. Он меня заинтересовал, я искала его две недели. Потом нашла. Бункер был рядом с кладбищем. Я пнула ногой закрытую бронированную дверь, но она, конечно же, не открылась.
Жаль, что воспоминание не о моей маме. Хотя я всё равно не помню, что бы кто-то назывался именем Дайана во время знакомства. Однако, перепроверить не помешает.
- Кто-нибудь знает, где Дайана Шепард? Она моя мама, может быть, кто-нибудь слышал? Может, она в Больнице или в Баре? - Нет. Никто не слышал о Дайане. Надеюсь, я вспомню больше и найду её. А насчет бункера… Надо бы кому-нибудь сообщить. Наверное, Нику или Джеку, они тут за главных.
Возвращается группа. Теперь у нас появилось еще немного оружия: лопата, пара топоров. На кухню пригоняется целая куча трофейной еды: они нашли супермаркет. Медикаментов, правда, не нашли. Одну пачку чипсов я тут же хомячу для себя, пока сортирую трофеи на столе. Робин раскладывает еду по тарелкам. Нужно накормить тридцать восемь человек.
А потом начались, блин, гуляния. Никакой дисциплины. Все шастают по городу, как придётся. У кого в Больнице родители, кто-то в Баре хочет затариться виски. Школьники разбрелись, но мне, конечно же, плевать, хотя я должна за ними приглядывать. Какая-то коротко-стриженая девушка из Больницы пришла в Школу искать свою мать. И даже нашла. Добрая мать дала голодной дочери шоколадку, и через некоторое время мне пришлось вытаскивать из Школы блюющую девушку с тяжелым отравлением. Шоколадкой. Я прислушиваюсь к своим ощущениям, но вроде не чувствую признаков отравления. Значит, у девушки просто была аллергия. Интересно, как себя чувствует Робин. Робин! РООООБИИИН! Ах, да, она же тоже ушла в город. Надеюсь, с ней всё в порядке.
Мне очень сильно хочется спать, но мне наконец-то доверили оружие, и я стою с лопатой, вглядываюсь в тёмный переулок перед Школой. Когда подходят зомби, мы прячемся за баррикадой у дверей и убивает тварей из-за неё, пока они пытаются прорваться. Потом их трупы оттаскивают за поворот, чтобы не воняли и не привлекали других монстров. И, кажется, у нас уже есть укушенные.
Мы переживаем несколько атак зомби, проверяем наличие укусов у заходящих людей. Что делать с укушенными, пока никто не знает, поэтому их отправляют в один из кабинетов, и закрывают дверь. Возвращается Робин, отводит меня в коридор, а там даёт мне пачку сигарет и три пакетика амфетамина.
- Зачем наркотики? - Спрашиваю я.
- Вдруг пригодится? - Говорит.
- Спасибо, - отвечаю, - только я еще и не курю.
- И это на всякий случай. Вдруг понадобится от кого-нибудь откупиться? И, знаешь, я нашла свою сестру!
Поздравляю её, распихиваю всё принесённое добро по карманам. Возвращаюсь к дверям, сообщаю, что иду спать, потому что сил больше нет. В классе, где проснулась утром, я заворачиваюсь в занавеску и засыпаю.
А утром просыпаюсь с температурой и кашлем. Очень болит горло. Повышение температуры похоже на симптомы превращение в зомби, я волнуюсь. Бужу Робин. Робин смотрит на меня, и не узнаёт.
- Привет…Ты кто? Где я?
- Робин, я Одри, мы в Школе, прячемся от зомби, ты не помнишь, что ли?
- Нет.
- У тебя что, опять амнезия?
- М-м-м…
- Ты себя нормально чувствуешь?
- Да.
- Слушай, пожалуйста, выйди в коридор, там должен врач быть, он вчера к нам пришёл из Больницы, и остался.
- Ладно.
Врач приходит, меряет мне температуру, спрашивает о том, какой кашель. Спрашивает, кусали ли меня зомби. Не кусали, говорю я от испуга. Врач говорит, что это просто простуда, и волноваться не о чем, а нужно просто выпить горячего чая и съесть витаминов.
Через некоторое время я уже сижу в коридоре, пью чай, и слушаю, как врач рассказывает о том, что не все укушенные обращаются. Некоторые просто умирают. Некоторые выздоравливают. Но у всех чудесным образом за несколько часов исчезают следы от укусов и раны. Я облегченно вздыхаю. Но, между тем, у нас уже есть случаи обращения в зомби. И, кажется, погиб Джек.
Мне гораздо лучше, мы готовим завтрак. Робин заново нашла свою сестру. Я втихую ем чипсы, иногда посылая далеко и надолго людей, которые пытались стянуть что-нибудь со стола: «не надо ничего тырить! Еды мало! Если каждый будет брать что-нибудь, когда чуть-чуть проголодается, то у нас не останется ничего! Не дома у себя у холодильника! Нам еще неизвестно сколько тут сидеть! Одна девчонка слямзила шоколадку, и у неё тяжелое отравление!... Робин, чипсинку?». Если кто-то и замечал подобную несправедливость, то почему-то молчал. Нас уже сильно меньше тридцати восьми человек. Кто-то перебрался в другие Убежища к родственникам, кто-то…кто-то погиб.
Мы делаем баррикады попрочней, и стоим, отбиваем атаки зомби. В Школе нет медикаментов, поэтому группы отправляются сначала в больницу, а потом, когда выясняют, что в больнице их тоже почти нет, ищут их по всему городу. Много укушенных, много раненых. Я изо всех сил бью зомби лопатой, помогаю оттаскивать трупы… Если ночью мне не давали хлебнуть виски, то теперь я могу пить практически беспрепятственно. Меня запомнили взрослые.
Один чувак вспомнил, что Ник Гастингс убил какого-то его друга, и теперь порывается убить Ника. Парня еле оттащили.
Оказывается, девушку в красной кожаной куртке зовут агент Ковальски. Ей нужно рассказывать о своих воспоминаниях. Я рассказываю о бункере и о том, что вспомнила совсем недавно: директор школы всё-таки не моя мать, а тётя, а я, видимо, сирота. А сейчас я вообще полная сирота, так как о Дайане Шепард никто не нигде до сих пор не слышал. Но мои воспоминания, наверное, уже не важны. Бункер они нашли, но не смогли открыть.
- Тебя кусали? - спрашивают.
- Нет. Не кусали. Ни разу. Ни разочка, - надеюсь, в моём голосе не слышно волнения
Я не замечаю, как умирают люди. Они просто исчезают. Я слышу: «погиб тот парень, который…», и тут же забываю. Жива я, жива Робин, с которой успела подружиться, живы Лили и Ник, без которых тут давно бы всё рухнуло, и это главное. Остальные меня не волнуют. Не должны волновать. Так спокойней.
...