Музей Висбадена
В Висбаденском музее была на днях экскурсия по "хайлайтам". Это значит, кроме Алексея Явленского
должно было быть разное. И оно было. Причем началось все неказисто и необещающе.
Хотя нет, именно начало было великолепным, не побоюсь этого слова. Потому что в фойе Висбаденского музея, в октагональной башне кроме самой башни, ее золотой мозаики, мраморных колонн и прочего милого моему сердцу историзма, стояла инсталляция Ребекки Хорн. Вот так по центру золотой башенки смонтирована. На полу огромный цилиндр с зеркалом, зеркало в нём (почти) постоянно вращается, меняя угол наклона.
вид со второго этажа
Над этим зеркалом, под куполом, выложенным золотой мозаикой, с гербами, планетами, персонажами, висело меньшее зеркало и вокруг него на штыре ездило третье зеркало, еще меньше. Инсталляция называется "Юпитер в Октагоне".
Когда стоишь возле напольного зеркала и заглядываешь в него, то глубоко-глубоко виден купол, который высоко-высоко. Он движется. Желание поискать глазами непоколебимую твердь борется с нежеланием отвести глаза от торжественного ада под ногами. А потом зеркала сходятся так, что видно себя самого в жуткой глубине, и на несколько мгновений отражения множатся
но Юпитер едет дальше, зеркало в чаше на полу плавно меняет угол и можно уже оторваться от ада и возвести очи. А там едет по кругу Юпитер и отражает по очереди планеты, геральдику, фигурки, пролеты, колонны и так далее, так далее.
Все это время экскурсовод рассказывала про архитектуру октагона и историю музея, правда я почти не слушала - во-первых там фонтанчик - вода журчит из краников, расположенных промеж голых ангелочков, во-вторых меня засосала трясина искусства.
Нас было четверо слушателей, не то дядька, не то бабушка в пальте крепко наелись лука. В небольшом зале с секвенциями Явленского
это ощущалось особенно остро. После людей, которые на концертах во время пианиссимо шуршат бумажками от противокашлевых леденцов, самые гадкие люди - которые перед экскурсией в музей сжирают тонну лука и две чеснока.
После Явленского нам рассказали про Бекмана и его жену Квапи; поскольку темой экскурсии были заявлены "хайлайты", то проходили мы мимо всего интересного, мимо Ротлуфа и менее известных его соратников
и рассматривали и слушали то, что и так довольно известно.
В музее после ремонта стало много места, нам показали объекты Дональда Джадда "Семь кубов" и еще разные полочки. Я старалась, но впечатлиться не смогла. Глядя на эти полочки... простите, объекты, я все думала: "о! вот так буду сумки хранить".
Зато на этом непонятая мной часть экскурсии закончилась, и дальше шло по нарастающей.
Мы поднимались по лестнице, а над головой у нас провисал полиэтилен, расшитый белыми нитками, в форме то паутины, то орнаментов электронных плат. Нитки свисали вниз, и только поднявшись наверх, мы заметили, что нитки висят с иголками. Это было такое невероятное, прекрасное и устрашающее зрелище! Паутина и платы на молочно-прозрачной пленке и - головой вниз - лес колышущихся иголок.
Жаль картинки мощи не отражают. Художница Анкабута создала этот шедевр. Как и здоровых, со шмеля, муравьев, которые расползлись по стене и потолку. Название муравьиной инсталляции было смешным - "Куда путь держите".
На стенах коридора под потолком ровненько прилажены светильники, справа и слева, один за другим, все одинаковой формы. А на лампочках - лица немецких великих от науки и искусства, но нам видно не то, что на маленьких лампочках, а то, что высвечивается на стене. Фольрад Кучер назвал свое творение "Блестящие примеры для подражания", а в немецком используется слово "светящиеся, горящие", так что получается игра слов - примеры светятся и в прямом смысле.
И пришли мы в зал с Красным вагоном Кабакова и реконструированными рельефами Татлина на стенах. Про Татлина ничего сказать не могу. А вот смотреть на бесколёсый, воткнувшийся сваями в пол, вагон, на леса и стремянки, уткнувшиеся в так и не наступившее будущее, на строительный хлам, слушая экскурсоводшу, было уже на грани.
это картинка из Wiesbadener Tageblatt
Картины на вагоне - сталинский лубок - Гагарин, счастливые пролетарии - как-то еще сбивали эмоциональный градус, говорили, что это несерьезно, это всего лишь инсталляция, не грузись, Юля. Но потом мы зашли в вагон. Внутри патефонила Риорита, которая у меня в голове намертво приклеена к "а завтра была война". На стене, подсвечена, Москва конца тридцатых. А мы в теплушке. И она никогда не сдвинется с места. Вот тут-то у меня крышу и снесло. Как хотелось бы мне быть иногда другим продуктом, не настолько отягощенным, с текстурой попроще, с кармой почище, с детством послаще. Да как уйти от себя, я советский продукт, потомок чекистов и чебурашек, и нести мне это с собою, нести и не расплескать.
Следующий зал после Кабакова прошел малозамеченным, я переваривала. И еще один зал с буковками и вырезками, тоже проплыл мимо. Всплыла я уже возле Герхарда Рихтера, на размытых как-бы-фотографиях и абстракциях направленной и упорядоченной силы.
А потом еще были молодые художники с веселыми работами, с интересными работами, с "шозахерня"-работами, со странными работами и с гениальными работами.
Это "Инсталляция, чтоб заполнить помещение. Луной".
это много разных фотографий было, подписаны с юмором. Здесь "Межрасовое":
а это очень впечатляюще, краской будто бы случайно помазано поверх афиш - в результате живое произведение с новым контекстом.
И ретроспективу работ Антонио Cаура просмотрела напоследок. Довольно тягостно, местами жутковато и депрессивно.
Постаралась просто проскользить мимо этих автопортретов (шесть, внизу), женщин в кресле и собак Гойи.
Ну вот. А сегодня я шлю вам пламенный привет из Эйлата. До встречи!
должно было быть разное. И оно было. Причем началось все неказисто и необещающе.
Хотя нет, именно начало было великолепным, не побоюсь этого слова. Потому что в фойе Висбаденского музея, в октагональной башне кроме самой башни, ее золотой мозаики, мраморных колонн и прочего милого моему сердцу историзма, стояла инсталляция Ребекки Хорн. Вот так по центру золотой башенки смонтирована. На полу огромный цилиндр с зеркалом, зеркало в нём (почти) постоянно вращается, меняя угол наклона.
вид со второго этажа
Над этим зеркалом, под куполом, выложенным золотой мозаикой, с гербами, планетами, персонажами, висело меньшее зеркало и вокруг него на штыре ездило третье зеркало, еще меньше. Инсталляция называется "Юпитер в Октагоне".
Когда стоишь возле напольного зеркала и заглядываешь в него, то глубоко-глубоко виден купол, который высоко-высоко. Он движется. Желание поискать глазами непоколебимую твердь борется с нежеланием отвести глаза от торжественного ада под ногами. А потом зеркала сходятся так, что видно себя самого в жуткой глубине, и на несколько мгновений отражения множатся
но Юпитер едет дальше, зеркало в чаше на полу плавно меняет угол и можно уже оторваться от ада и возвести очи. А там едет по кругу Юпитер и отражает по очереди планеты, геральдику, фигурки, пролеты, колонны и так далее, так далее.
Все это время экскурсовод рассказывала про архитектуру октагона и историю музея, правда я почти не слушала - во-первых там фонтанчик - вода журчит из краников, расположенных промеж голых ангелочков, во-вторых меня засосала трясина искусства.
Нас было четверо слушателей, не то дядька, не то бабушка в пальте крепко наелись лука. В небольшом зале с секвенциями Явленского
это ощущалось особенно остро. После людей, которые на концертах во время пианиссимо шуршат бумажками от противокашлевых леденцов, самые гадкие люди - которые перед экскурсией в музей сжирают тонну лука и две чеснока.
После Явленского нам рассказали про Бекмана и его жену Квапи; поскольку темой экскурсии были заявлены "хайлайты", то проходили мы мимо всего интересного, мимо Ротлуфа и менее известных его соратников
и рассматривали и слушали то, что и так довольно известно.
В музее после ремонта стало много места, нам показали объекты Дональда Джадда "Семь кубов" и еще разные полочки. Я старалась, но впечатлиться не смогла. Глядя на эти полочки... простите, объекты, я все думала: "о! вот так буду сумки хранить".
Зато на этом непонятая мной часть экскурсии закончилась, и дальше шло по нарастающей.
Мы поднимались по лестнице, а над головой у нас провисал полиэтилен, расшитый белыми нитками, в форме то паутины, то орнаментов электронных плат. Нитки свисали вниз, и только поднявшись наверх, мы заметили, что нитки висят с иголками. Это было такое невероятное, прекрасное и устрашающее зрелище! Паутина и платы на молочно-прозрачной пленке и - головой вниз - лес колышущихся иголок.
Жаль картинки мощи не отражают. Художница Анкабута создала этот шедевр. Как и здоровых, со шмеля, муравьев, которые расползлись по стене и потолку. Название муравьиной инсталляции было смешным - "Куда путь держите".
На стенах коридора под потолком ровненько прилажены светильники, справа и слева, один за другим, все одинаковой формы. А на лампочках - лица немецких великих от науки и искусства, но нам видно не то, что на маленьких лампочках, а то, что высвечивается на стене. Фольрад Кучер назвал свое творение "Блестящие примеры для подражания", а в немецком используется слово "светящиеся, горящие", так что получается игра слов - примеры светятся и в прямом смысле.
И пришли мы в зал с Красным вагоном Кабакова и реконструированными рельефами Татлина на стенах. Про Татлина ничего сказать не могу. А вот смотреть на бесколёсый, воткнувшийся сваями в пол, вагон, на леса и стремянки, уткнувшиеся в так и не наступившее будущее, на строительный хлам, слушая экскурсоводшу, было уже на грани.
это картинка из Wiesbadener Tageblatt
Картины на вагоне - сталинский лубок - Гагарин, счастливые пролетарии - как-то еще сбивали эмоциональный градус, говорили, что это несерьезно, это всего лишь инсталляция, не грузись, Юля. Но потом мы зашли в вагон. Внутри патефонила Риорита, которая у меня в голове намертво приклеена к "а завтра была война". На стене, подсвечена, Москва конца тридцатых. А мы в теплушке. И она никогда не сдвинется с места. Вот тут-то у меня крышу и снесло. Как хотелось бы мне быть иногда другим продуктом, не настолько отягощенным, с текстурой попроще, с кармой почище, с детством послаще. Да как уйти от себя, я советский продукт, потомок чекистов и чебурашек, и нести мне это с собою, нести и не расплескать.
Следующий зал после Кабакова прошел малозамеченным, я переваривала. И еще один зал с буковками и вырезками, тоже проплыл мимо. Всплыла я уже возле Герхарда Рихтера, на размытых как-бы-фотографиях и абстракциях направленной и упорядоченной силы.
А потом еще были молодые художники с веселыми работами, с интересными работами, с "шозахерня"-работами, со странными работами и с гениальными работами.
Это "Инсталляция, чтоб заполнить помещение. Луной".
это много разных фотографий было, подписаны с юмором. Здесь "Межрасовое":
а это очень впечатляюще, краской будто бы случайно помазано поверх афиш - в результате живое произведение с новым контекстом.
И ретроспективу работ Антонио Cаура просмотрела напоследок. Довольно тягостно, местами жутковато и депрессивно.
Постаралась просто проскользить мимо этих автопортретов (шесть, внизу), женщин в кресле и собак Гойи.
Ну вот. А сегодня я шлю вам пламенный привет из Эйлата. До встречи!