Война . Такое нельзя забыть
Завезли воду в ту же больницу. Планировала - поставим бутыли и уходим, но остались на несколько часов. В палате лежали женщины с перебинтованными и загипсованными ногами. Рядом с одной сидел мужчина.
- А вы из Мариуполя? - спросила я - просто вместо здравствуйте.
- Да, - буднично ответил мужчина. - Из Мариуполя.
- И это - снаряды? - спросила я, чтобы просто поддержать разговор.
- Да, - так же буднично ответил мужчина.
- Но все ваши живы? - осторожно спросила я, надеясь, что все, и мне не придется выслушивать новые истории.
- Не все, - спокойно ответили мужчина и женщина - муж и жена.
- А можно попросить вас помочь? - спросил он. - Нужно оформить документы о смерти. Мы детей похоронили на шестой день. А теща во дворе лежать осталась. Нам бы, чтобы на детей справки получить.
- Подождите! - перебила я. - Мой мозг сейчас отказался воспринимать то, что вы говорите. Вы не могли бы повторить?
- У нас тоже мозг не воспринимает, - сказал мужчина через сведенный судорогой рот. Его перекосило, но он с каким-то усилием, с каким поднимают неимоверно тяжелую железяку, сделал над собой усилие и вернулся в прежнее состояние. - Да. Они пять дней пролежали на улице, потом у брата получилось выбраться за город, он семью свою вывез - взял машину товарища. И сразу поехал назад - к нам. Он приехал, мы вместе с ним детей погрузили, он повез их на кладбище - хоронить. Надеюсь, у него все получилось.
- А мать еще во дворах, - сказала женщина.
- Ее похоронили не на кладбище, а на улице - там четыре могилы. Вот хотели документально оформить, но чтобы детей не тревожили - без эксгумации. А маму со двора придется переносить.
- У вас двое детей?
- Трое.
- Маленькие?
- Шестнадцать, - сказала женщина, - девять и ш… ш… шшш… ть, - она заплакала.
- Вы можете помочь нам с коляской на один день? - спросил муж. - Мы вернем. Ее нужно в больницу к офтальмологу отвезти. Ей глаз удалили. Я заплачу.
- Мы постараемся, - сказал Юрий.
- Спасибо, - сказала я.
- Нам? - спросил мужчина. - Да нам-то за что спасибо?
- За то, что со мной вообще разговариваете.
- Вы из России? Успокойтесь, это украинский был снаряд.
- Мы просто уверены, - сказала она.
Я вышла. Мужчина вышел за мной в коридор.
- Можно вас спросить? Почему вы решили, что если вы из России, мы не будем с вами говорить? - он посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он еще далеко не в себе. - Вы думаете для меня Путин виноват? Нет, для меня виновата украинская власть, которая нас предала. Продала Украину. Так же, как я, не думает только десять процентов мариупольцев.
- Я считаю безнравственным говорить с вами сейчас о том, кто виноват, - сказала я.
- Снаряд совершенно точно был украинский. Из танка стреляли. Я вам о чуде хочу рассказать.
Я отвлеклась на врачей. Наверное, час мы решали вопрос с коляской. Она в отделении одна. Я добралась до главного врача. Мы с Юрой сидели в его кабинете и туда же позвали этого мужчину. Когда он сел в кресло, он сразу сказал - «Я вам о чуде не рассказал. Получается, я говорил детям не заходить в ту комнату. Приехал автобус с помощью, я спустился вниз. А они зашли. И тесть там был. Туда прилетел снаряд и убил всех наших детей. Я повез жену в больницу. Прихожу. А в комнате дети лежали за креслом. Тесть сидел в кресле. Теща - за креслом, сидела с детьми, плакала. Прилетел второй снаряд и убил ее».
- А чудо - в чем? - спросила я.
- А в том, что на тесте снова ни одной царапины. На все воля Божья.
Они ничего не просят. Уедут бездетными в Москву. Кто примет - пишите. Анатолий - рабочий на заводе. Был. Коляска нужна.
- А вы из Мариуполя? - спросила я - просто вместо здравствуйте.
- Да, - буднично ответил мужчина. - Из Мариуполя.
- И это - снаряды? - спросила я, чтобы просто поддержать разговор.
- Да, - так же буднично ответил мужчина.
- Но все ваши живы? - осторожно спросила я, надеясь, что все, и мне не придется выслушивать новые истории.
- Не все, - спокойно ответили мужчина и женщина - муж и жена.
- А можно попросить вас помочь? - спросил он. - Нужно оформить документы о смерти. Мы детей похоронили на шестой день. А теща во дворе лежать осталась. Нам бы, чтобы на детей справки получить.
- Подождите! - перебила я. - Мой мозг сейчас отказался воспринимать то, что вы говорите. Вы не могли бы повторить?
- У нас тоже мозг не воспринимает, - сказал мужчина через сведенный судорогой рот. Его перекосило, но он с каким-то усилием, с каким поднимают неимоверно тяжелую железяку, сделал над собой усилие и вернулся в прежнее состояние. - Да. Они пять дней пролежали на улице, потом у брата получилось выбраться за город, он семью свою вывез - взял машину товарища. И сразу поехал назад - к нам. Он приехал, мы вместе с ним детей погрузили, он повез их на кладбище - хоронить. Надеюсь, у него все получилось.
- А мать еще во дворах, - сказала женщина.
- Ее похоронили не на кладбище, а на улице - там четыре могилы. Вот хотели документально оформить, но чтобы детей не тревожили - без эксгумации. А маму со двора придется переносить.
- У вас двое детей?
- Трое.
- Маленькие?
- Шестнадцать, - сказала женщина, - девять и ш… ш… шшш… ть, - она заплакала.
- Вы можете помочь нам с коляской на один день? - спросил муж. - Мы вернем. Ее нужно в больницу к офтальмологу отвезти. Ей глаз удалили. Я заплачу.
- Мы постараемся, - сказал Юрий.
- Спасибо, - сказала я.
- Нам? - спросил мужчина. - Да нам-то за что спасибо?
- За то, что со мной вообще разговариваете.
- Вы из России? Успокойтесь, это украинский был снаряд.
- Мы просто уверены, - сказала она.
Я вышла. Мужчина вышел за мной в коридор.
- Можно вас спросить? Почему вы решили, что если вы из России, мы не будем с вами говорить? - он посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он еще далеко не в себе. - Вы думаете для меня Путин виноват? Нет, для меня виновата украинская власть, которая нас предала. Продала Украину. Так же, как я, не думает только десять процентов мариупольцев.
- Я считаю безнравственным говорить с вами сейчас о том, кто виноват, - сказала я.
- Снаряд совершенно точно был украинский. Из танка стреляли. Я вам о чуде хочу рассказать.
Я отвлеклась на врачей. Наверное, час мы решали вопрос с коляской. Она в отделении одна. Я добралась до главного врача. Мы с Юрой сидели в его кабинете и туда же позвали этого мужчину. Когда он сел в кресло, он сразу сказал - «Я вам о чуде не рассказал. Получается, я говорил детям не заходить в ту комнату. Приехал автобус с помощью, я спустился вниз. А они зашли. И тесть там был. Туда прилетел снаряд и убил всех наших детей. Я повез жену в больницу. Прихожу. А в комнате дети лежали за креслом. Тесть сидел в кресле. Теща - за креслом, сидела с детьми, плакала. Прилетел второй снаряд и убил ее».
- А чудо - в чем? - спросила я.
- А в том, что на тесте снова ни одной царапины. На все воля Божья.
Они ничего не просят. Уедут бездетными в Москву. Кто примет - пишите. Анатолий - рабочий на заводе. Был. Коляска нужна.