Сказки нашего времени
Ф.М.Достоевский «Братья Карамазовы»
Незадолго до праздников сразу несколько моих лирушных друзей, не сговариваясь, стали обсуждать «Снежную королеву» Андерсена. Конечно, сказка зимняя, и навевает. Про Андерсена тут уже говорила, но вот тема получила продолжение, и развитие, и образовалась небольшая теория… Про сказки и христианство. Как раз на Святки я еще прочитала давно намеченного Льюиса «Хроники Нарнии», очень понравилось, и даже все три фильма посмотрела. А Гарри Поттера и Толкина - читала и смотрела раньше. Всё это интересно обобщить)))
Сам по себе жанр «сказка» - языческий. Внушают уважение древность и устойчивость сказочных сюжетов, опять же объясняла уже на картошках, по Проппупо Проппу. Так вот, сказочный «намёк и добрым молодцам урок» в народной волшебной сказке вполне однозначен и проверен тысячелетиями - мир добр, добро побеждает зло, герой идёт в «в иное царство», приобретает мудрость и взрослеет в испытаниях, помогает сделать мир лучше, у него получается это и в награду он получает «царевну и полцарства». Это традиция и архетип. Стоит ли говорить, что сказки нужны, в первую очередь, детям и имеют воспитательное значение. Интересно, то даже утвердившееся христианство не боролось со сказкой.
И византийские дети читали волшебные сказки. И не только дома. Изучение языческих мифов пронизывало все школьное образование. «Император Феодосии, немилосердно преследующий повсюду язычество, не решается изгнать его из школы... Как только христианство проникло в зажиточные классы, оно столкнулось с системой воспитания, которая пользовалась всеобщим расположением. Всего страннее, что после победы, сделавшись всесильной, Церковь не искала возможности изменить дух воспитания, ввести туда свои идеи и своих писателей и таким образом сделать его менее опасным для юношества. Она этого не сделала. До последних дней язычество царило в школе, а Церкви, господствовавшей уже два века, не пришло на ум или у нее не было возможности создать христианское воспитание»
Литературная сказка, появившаяся в эпоху романтизма в XIXвеке, в зависимости от таланта и архетипической чувствительности автора, иногда сильно отступает от традиции. Сказка становится модной и множество поэтов и писателей начинают сами сочинять сказки, и даже придумывать «древний эпос».
Но сказка, которая честно говорит о себе, что она - сказка, и должна быть определяема по законам своего жанра, не всякий полёт фантазии может сказкой называться.
Наиболее талантливые и чуткие к архетипам писатели, собирая и изучая фольклор и понимая его «неслучайность» создают в это время множество нормальных литературных сказок. Некоторая часть литераторов - отпочковываются в сторону науки - и развивается то, что сейчас называют «научная фантастика». Тема «путешествий в иной мир» - даёт приключенческую литературу про далекие земли и «людей с пёсьими головами». И еще одна часть авторов - решают смешать сказку с философией и верой - тут упражняются, например, Блаватская и Рерихи говоря, что богиня Изида принесла пшеницу землянам с Венеры… ну и подобные кастанеды, коэльи и оши.
Так вот, сказки Андерсена - со всеми псалмами и молитвами, относятся тоже к этой группе. Только тут примешанными к сказке оказались не индейские премудрости или восточные камлания, а христианство, протестантизм. Архетип народной сказки как таковой изменяется до неузнаваемости - появляются даже сказки с несчастливым концом, или с измененными гендерными ролями. Вот та же «Снежная королева». Герой - абсолютно пассивен, а действует в сказке и должна пройти инициацию - героиня (феминистский такой ход). Герой и героиня никак в процессе путешествия не изменяются, мир - остается прежним, зло всё так же существует, и в конце как награду герои получают прежнюю свою жизнь, без всяких сказочных наград, изменений и чудес - теплую комнатку с розанчиками.
Сказки - не безобидны. Особенно сказки, прочитанные в детстве и любимые - могут задавать жизненные сценарии, особенно при позитивистском атеистическом воспитании. Ах, да - и еще дети - играют! (Это я эпиграф вспомнила к этому посту). Играют увлеченно, воспроизводя сказочные сюжеты. Конечно, все сказки, которые в мультиках и детских книжках - максимально "адаптированы". Но даже на уровне оставшегося пересказа и голого сюжета - и во взрослых людях не так уж и редко можно увидеть все эти депрессивные игры (жизненные игры) в Русалочек, Гадких утят и Каев. Да, и сложнее всего избавиться от комплекса Герды, склонной непрестанно и насильно спасать от "жестокого мира" всех и вся, и запирать в душной комнатке с розанчиками. Ой, а еще же есть Стойкий оловянный солдатик, тоже жуткий сценарий...
Пример Андерсена оказался заразительным. Смесь христианства и языческой сказки продолжают взбалтывать и перемешивают в разных пропорция по сей день. Но об этом - продолжение следует.
Незадолго до праздников сразу несколько моих лирушных друзей, не сговариваясь, стали обсуждать «Снежную королеву» Андерсена. Конечно, сказка зимняя, и навевает. Про Андерсена тут уже говорила, но вот тема получила продолжение, и развитие, и образовалась небольшая теория… Про сказки и христианство. Как раз на Святки я еще прочитала давно намеченного Льюиса «Хроники Нарнии», очень понравилось, и даже все три фильма посмотрела. А Гарри Поттера и Толкина - читала и смотрела раньше. Всё это интересно обобщить)))
Сам по себе жанр «сказка» - языческий. Внушают уважение древность и устойчивость сказочных сюжетов, опять же объясняла уже на картошках, по Проппупо Проппу. Так вот, сказочный «намёк и добрым молодцам урок» в народной волшебной сказке вполне однозначен и проверен тысячелетиями - мир добр, добро побеждает зло, герой идёт в «в иное царство», приобретает мудрость и взрослеет в испытаниях, помогает сделать мир лучше, у него получается это и в награду он получает «царевну и полцарства». Это традиция и архетип. Стоит ли говорить, что сказки нужны, в первую очередь, детям и имеют воспитательное значение. Интересно, то даже утвердившееся христианство не боролось со сказкой.
И византийские дети читали волшебные сказки. И не только дома. Изучение языческих мифов пронизывало все школьное образование. «Император Феодосии, немилосердно преследующий повсюду язычество, не решается изгнать его из школы... Как только христианство проникло в зажиточные классы, оно столкнулось с системой воспитания, которая пользовалась всеобщим расположением. Всего страннее, что после победы, сделавшись всесильной, Церковь не искала возможности изменить дух воспитания, ввести туда свои идеи и своих писателей и таким образом сделать его менее опасным для юношества. Она этого не сделала. До последних дней язычество царило в школе, а Церкви, господствовавшей уже два века, не пришло на ум или у нее не было возможности создать христианское воспитание»
Литературная сказка, появившаяся в эпоху романтизма в XIXвеке, в зависимости от таланта и архетипической чувствительности автора, иногда сильно отступает от традиции. Сказка становится модной и множество поэтов и писателей начинают сами сочинять сказки, и даже придумывать «древний эпос».
Но сказка, которая честно говорит о себе, что она - сказка, и должна быть определяема по законам своего жанра, не всякий полёт фантазии может сказкой называться.
Наиболее талантливые и чуткие к архетипам писатели, собирая и изучая фольклор и понимая его «неслучайность» создают в это время множество нормальных литературных сказок. Некоторая часть литераторов - отпочковываются в сторону науки - и развивается то, что сейчас называют «научная фантастика». Тема «путешествий в иной мир» - даёт приключенческую литературу про далекие земли и «людей с пёсьими головами». И еще одна часть авторов - решают смешать сказку с философией и верой - тут упражняются, например, Блаватская и Рерихи говоря, что богиня Изида принесла пшеницу землянам с Венеры… ну и подобные кастанеды, коэльи и оши.
Так вот, сказки Андерсена - со всеми псалмами и молитвами, относятся тоже к этой группе. Только тут примешанными к сказке оказались не индейские премудрости или восточные камлания, а христианство, протестантизм. Архетип народной сказки как таковой изменяется до неузнаваемости - появляются даже сказки с несчастливым концом, или с измененными гендерными ролями. Вот та же «Снежная королева». Герой - абсолютно пассивен, а действует в сказке и должна пройти инициацию - героиня (феминистский такой ход). Герой и героиня никак в процессе путешествия не изменяются, мир - остается прежним, зло всё так же существует, и в конце как награду герои получают прежнюю свою жизнь, без всяких сказочных наград, изменений и чудес - теплую комнатку с розанчиками.
Сказки - не безобидны. Особенно сказки, прочитанные в детстве и любимые - могут задавать жизненные сценарии, особенно при позитивистском атеистическом воспитании. Ах, да - и еще дети - играют! (Это я эпиграф вспомнила к этому посту). Играют увлеченно, воспроизводя сказочные сюжеты. Конечно, все сказки, которые в мультиках и детских книжках - максимально "адаптированы". Но даже на уровне оставшегося пересказа и голого сюжета - и во взрослых людях не так уж и редко можно увидеть все эти депрессивные игры (жизненные игры) в Русалочек, Гадких утят и Каев. Да, и сложнее всего избавиться от комплекса Герды, склонной непрестанно и насильно спасать от "жестокого мира" всех и вся, и запирать в душной комнатке с розанчиками. Ой, а еще же есть Стойкий оловянный солдатик, тоже жуткий сценарий...
Пример Андерсена оказался заразительным. Смесь христианства и языческой сказки продолжают взбалтывать и перемешивают в разных пропорция по сей день. Но об этом - продолжение следует.