"Зачем бить человека по голове, когда можно ударить по карману". Рассказка.
Слова эти услышал в 74-м году, весной от Гарри. Он вообще любил афористически высказываться, слыл главным в Курске фарцовщиком, ездил в Москву, знал тут кого-то и привозил "пласты" и тряпки. С тряпками понятно, а вот про "пласты" молодёжь может не знать - виниловые пластинки музыкальных групп с Запада. Продавал. Был наипервейшим авторитетом в своей страте. А я был четырнадцатилетним мальчиком влекомым гормональным фоном к мальчуковым видам спорта. В двенадцать лет попробовал самбо - не понравилось. Нудно было возиться с потными мальчиками, а хотелось ведь с девочками. Зимой того года, сразу после обретения четырнадцатилетия пошёл на Спартак в зал бокса. Бокс предполагает некоторую ударную дистанцию и понеслось. С января до весны с моим боксом произошло многое. Проиграл первый свой бой, ревел в пустой раздевалке, после выиграл второй и третий, но… Моя хлопотливая бабушка пришла к тренеру Половневу и стукнула ему на меня - мол тянусь к весёлой жизни, уроков не делаю… Мотив у Бабуси был. По легенде мой биологический отец, который с нами не жил, тоже занимался боксом и был убит в какой-то уличной драке. Тренер сообщил, что двоечникам и лодырям не место на ринге и я перебрался в конкурирующий "Буревестник" к тренеру Валере Майкову, где почти сразу выиграл парочку соревнований. Эти достижения приподняли мою самооценку и вернули на "Спартак".
Завышенная самооценка не всегда плохо. Иногда даже хорошо. Показалось, что я умелый боец и кроме меня самого в это поверили сверстники. А вот ребята постарше из соседней слободки Ахтырка, всерьёз меня не воспринимали и продолжали лупить…
Семьдесят четвёртый для Курска был годом образования первого "неблатного" преступного сообщества. Спартаковцы из Казацкой сплотились вокруг Вовси Поветкина, да-да, Сашиного отца. Вовся после армии пошёл в участковые, чем навеки отрезал себе пути в блатные. В общем, боксёры наладились бомбить фарцовщиков. Саша Дегтярь поджидал клиента с пластами в его подъезде, бил в тыкву, забирал пласты. Вовся прикрывал по ментовской линии. А Гарри наводил…
Наводчика не обижали. Наоборот, даже пытались приобщить к мужским забавам - водили с собой в зал, ставили удар…
И вот весной, после одного из очередных наездов "ахтырских" я пожаловался тренеру Майкову. Валерий Николаевич сказал Вовсе, а тот поручил Дегтярю восстановить справедливость.
Тем вечером Дегтярь был со своей будущей женой Таней и с Гарри. Майков подвёл меня к Дегтярю в Первомайском парке, Дегтярь глянул на меня сверху, опознал во мне спартаковца и бросил: "Пошли, покажешь хулиганов."
Таня осталась у танцплощадки, а мы: Дегтярь, Соха, Гарри и я, двинули в сторону Ахтырки, прямиком по улице Ленина. По пути они между собой разговаривали. Гарри крутил на кулаке резиновый жгут, типа бинтовался. Тогда с бинтами были проблемы, с боксёрскими, и иногда в аптеках брали бинты эластичные, а иногда широкие резиновые жгуты. Боксировать что в этих бинтах, что в жгутах было невозможно - затекали кисти, а вот для улицы вполне себе ничего - годились… Разговоры велись о боксе - как правильно завернуть кулачок, под каким углом держать локоть, с какой ноги бить - азы. Я про это уже знал, но прислушивался - от нокаутёра Дегтяря угловое значение локтя было оч ценно.
Долго ли, коротко, но прошли всю четырёхкилометровую улицу им вождя мирового пролетариата. дошли до площади Перекальского и Дегтярь с Сохой зашли по делу в одну девятиэтажку гастронома "Курск". А мы с Гарри остались их ждать у подъезда. Кажется, только тогда Гарри и обратил на меня внимание. До того я тихо брёл рядом с ними и стеснялся даже своего присутствия рядом с таким авторитетом как Саша Дегтярь. Это уже много после, через четыре года, перед моим уходом в армию мы сделались друзьями, но даже тогда авторитетность Саши мною не оспаривалась.
И вот - поздний вечер, глухой двор и некрупный подросток, к тому же "терпила", за которого друзья Гарри идут заступаться по чьей-то там просьбе… И Гарри, наматывая жгут на свой пухленький кулачок решил проверить свои навыки… на мне. Принялся провоцировать на слова, издеваться и выцеливать… Вот так, с бухты-барахты, получая удовольствие от моей неуверенности, страха…
Через четыре года в армии, вот так выцеливая, я таким образом довёл до слёз сержанта, вызванного в туалет на экзекуцию, но то было через четыре года, а тем вечером было очень страшно и обидно…
Дегтярь вернулся и Гарри сдал назад. Уже через года через три у меня образовались возможности отбить Гарри голову и я даже немного гордился своим гуманизмом, умением прощать. А может быть в тайне от себя самого повёлся на слышанный от Гарри афоризм про удары по голове и карману? По карманам бить я так и не научился, вот и думаю - надо было бить Гарри по голове и не миндальничать. Потому что зло должно быть наказано.