The National Interest (США): Китай - супердержава или супербанкрот?
05.07.2020 г.
Иэн Бреммер (Ian Bremmer)
The National Interest, США
ЧАСТЬ 1
Американский журналист еще семь лет назад удивлялся тому, что Китай на фоне многочисленных зарождающихся кризисов в мире - "не производит никакого шума". Уже тогда считалось, что Китай чрезвычайно стабилен и имеет большой запас жизненных сил, чего многие не осознавали
© AP Photo, Andy Wong
Возникает впечатление, что кризис на рынке финансов, самая мощная рецессия в США за семьдесят лет, кризис еврозоны, грозящий ее развалом, и беспорядки на Ближнем Востоке создали недостаточно бед и проблем для одного десятилетия.
Теперь беспокойство и волнение перемещаются на самые привлекательные в мире формирующиеся рынки. За последние несколько месяцев мы стали свидетелями резких скачков индийской валюты, мощных и яростных общенациональных протестов в Турции и Бразилии, антиправительственных демонстраций в России, забастовок и насилия в Южной Африке и зловещего экономического спада во всех этих странах.
Как показала кровавая бойня и неразбериха в Сирии, неопределенность усиливается из-за того, что сегодня нет ни одной страны или прочного альянса стран, которые способны и готовы взять на себя роль последовательного лидера. Администрация Обамы и республиканцы в конгрессе не хотят настраивать против себя уставшее от войны американское общество, проливая кровь на Ближнем Востоке и тратя средства в Европе. Европейские руководители завязли в решении проблем еврозоны. И хотя государства с формирующимися рынками хотят быть более заметными на международной арене, у них дома слишком много трудностей и проблем, чтобы брать на себя дополнительные обязательства за рубежом. А поскольку никто не обеспечивает предсказуемое лидерство, международные проблемы в предстоящие годы могут с большей вероятностью перерастать в кризисы, а мировые пожары будут пылать дольше и жарче.
Поэтому весьма примечательно то, что Китай в такой ситуации не производит никакого шума, особенно если учесть, что в этой гигантской стране только что произошла смена руководства, осуществляемая раз в десятилетие, что там налицо замедление темпов роста, а недавно прошел показательный процесс над одним из самых известных в стране политиков - и все это в течение нескольких месяцев. А если принять во внимание еще и то, что крупнейшие торговые партнеры Китая Европа и Америка пока не восстановили свои позиции, что в динамичном когда-то развивающемся мире замедляется рост, и что в самом Китае набирают темпы социально-экономические перемены, возникает впечатление, что сейчас мы просто переживаем затишье перед китайской бурей.
Но делать на это ставку не стоит. Сегодня Китай чрезвычайно стабилен и имеет большой запас жизненных сил, чего многие не осознают; а у его политического руководства есть необходимые инструменты и ресурсы для управления замедляющейся экономикой и сдерживания беспорядков, которые может спровоцировать такое замедление. Эта страна прошла огромный путь за удивительно короткое время. Сегодня у нее вторая в мире экономика, которая по размерам больше, чем у всех ее партнеров по БРИКС вместе взятых (это Индия, Россия, Бразилия и Южная Африка). В 1977 году на долю Китая приходилось всего 0,6% мировой торговли, а в 2012 году он стал крупнейшей в мире торговой державой. Сегодня 124 страны считают Китай своим крупнейшим торговым партнером, в то время как США - всего 76. Ожидается, что к концу года КНР станет крупнейшим в мире импортером энергоресурсов. Сегодня он уже является ведущим источником углеродных выбросов, имеет крупнейший автомобильный рынок и рынок смартфонов. Доступ к интернету сегодня есть примерно у 600 000 000 его граждан. Благодаря всем этим успехам китайский народ положительно отзывается о своем руководстве.
Тот факт, что Пекину пока удается избегать брожения и неопределенности, которые сегодня стали настоящим бедствием для многих стран, это хорошая новость для тех, чья экономическая стабильность зависит от силы Китая. Но это плохая новость для тех, кто надеется, что китайские руководители скоро начнут по-новому относиться к мировой политике и к рыночному капитализму. Люди со стороны, и в частности американцы, призывают Китай стать «ответственной заинтересованной стороной» в международной системе и вслух высказывают пожелания о том, чтобы он вел себя как глобальный партнер в условиях, когда его экономика все больше вкладывает инвестиции в страны и компании по всему миру. Они хотят, чтобы прежде всего Китай ценил мир и предсказуемость. Однако очень мало указаний на то, что это происходит на самом деле. Пекин по-прежнему ограничивает свое участие в международных спорах расчетливыми действиями по защите собственных и весьма разнообразных коммерческих интересов, а также дипломатическими усилиями по сдерживанию американского и по распространению своего влияния.
Кое-кто также выражает надежду, что новое поколение китайских руководителей начнет по примеру Горбачева кампанию политической открытости и гласности у себя дома. Но и это тоже весьма маловероятно. Хотя некоторые представители китайской руководящей элиты слишком молоды, и не помнят жестокий хаос «культурной революции» 1960-х и 1970-х годов, они хорошо запомнили, до чего горбачевские реформы довели Советский Союз в 1980-х и в начале 1990-х годов - и к чему они привели самого Горбачева.
Не следует также ждать от Китая скорого отказа от государственного капитализма, хотя есть планы повышения его эффективности. Китайские лидеры знают, что им надо постепенно сокращать участие государства в экономике, поскольку они стремятся уйти от экономической модели, которая слишком зависима от корпоративных и государственных инвестиций. Страна также должна совершить переход от экономики 20-го века, базирующейся на обрабатывающей промышленности, к модели цифровой эпохи, основанной на силе китайских инноваций.
Оба эти перехода потребуют передачи значительной части средств и полномочий по принятию решений из государственных в частные руки. И хотя китайские руководители признают необходимость таких перемен, они стараются действовать постепенно. Руководство продемонстрировало немалую оперативность, осуществляя преобразования в китайской банковской системе и открывая новые отрасли экономики для зарубежных инвестиций. Однако пока оно работает в основном над совершенствованием модели развития страны под государственным управлением, и вовсе не стремится похоронить эту модель. Государственный капитализм это система, в которой политическое руководство при помощи государственных компаний, ведущих частных фирм, государственных банков и инвестиционных фондов стремится обеспечить Китаю рост, рабочие места и богатство, не усиливая при этом потенциальных политических конкурентов внутри страны и не теряя контроль над темпами роста. Такая система лежит в основе китайского успеха на протяжении многих лет, и она сохранит свою центральную роль в развитии страны еще долго. Государственные предприятия и их дочерние компании сегодня обеспечивают более половины производства в Китае и более половины рабочих мест в стране. Их преобладание легко подтвердить. В 2012 году в рейтинге 500 крупнейших мировых компаний Fortune Global 500 присутствовали 70 китайских корпораций, и 65 из них были государственными.
Мы также вряд ли станем свидетелями паузы в военном строительстве Китая, хотя его политическое руководство в последнее время занимает менее конфронтационные позиции по отношению к соседям. В 2012 году произошло резкое усиление территориальных конфликтов с Японией в Восточно-Китайском море, а также с Вьетнамом, Филиппинами и прочими странами в Южно-Китайском море. Затем, когда к власти в этом году пришли председатель Си Цзиньпин и премьер-министр Ли Кэцян, новое руководство приложило немало усилий для ослабления напряженности в регионе и в отношениях с США.
Однако представители военных кругов и органов безопасности со временем могут воспротивиться таким сдвигам. В Народно-освободительной армии Китая «ястребов» больше, чем в любой другой государственной сфере, и если не считать идеологических и стратегических разногласий с гражданским руководством, финансирование армии в перспективе будет определяться способностью военных доказывать обществу, что они играют главную роль в обеспечении безопасности страны.
Даже когда китайская экономика превзойдет американскую и займет первое место в мире, Китай останется довольно бедной страной, у которой масса фундаментальных неразрешенных проблем, связанных с ее будущим. Его однопартийная политика и довольно прочная социальная стабильность опровергают апокалиптические прогнозы вот уже более двадцати лет. Однако то, что Китай сможет уверенно двигаться в ближайшее будущее, не должно порождать недооценку его долгосрочных проблем.
Не все его проблемы и испытания будут носить внутренний характер. Поскольку Китай в своем развитии все больше зависит от расширения и углубления торговых и инвестиционных связей со всеми регионами мира, руководство страны будет сталкиваться с самыми разными формами международных конфликтов, в урегулировании которых у него мало опыта, особенно что касается Ближнего Востока. Кроме того, оно скорее всего столкнется с тем, что глобальное экономическое присутствие вовсе не дает глобальное влияние.
Восстановление динамизма американской экономики, перестройка еврозоны, неразбериха на Ближнем Востоке и очень разные судьбы формирующихся рынков это чрезвычайно важные темы. Однако Китай с его проблемами и их последствиями для всех и каждого будет самым важным джокером еще довольно долго. А поскольку все мы очень заинтересованы в его стабильности, китайские проблемы будут и нашими проблемами тоже.
Люди предсказывают жесткую посадку китайской экономике и серьезные проблемы Коммунистической партии Китая уже как минимум четверть века. Менеджер хедж-фонда Джим Чанос (Jim Chanos) в 2009 году начал предупреждать о том, что рынок недвижимости этой страны переместил китайскую экономику на «беговую дорожку, ведущую в ад». Аналитик из французского банка Société Générale Вэй Яо (Wei Yao) в этом году выступил с предостережением о том, что Китай в ближайшем будущем может столкнуться с «моментом Мински» (неплатежеспособность заемщиков в случае прекращения роста - прим. перев.), рухнув под тяжестью долгов, накопленных китайскими компаниями. Автор написанной в 2001 году книги «The Coming Collapse of China» (Грядущий крах Китая) Гордон Чан (Gordon Chang) утверждает, что текущее замедление темпов роста китайской экономики это не что иное, как «момент Лемана», имея в виду крупнейшее банкротство в американской истории. У Чаноса, Вэя и Чана немало единомышленников, и когда-нибудь они могут оказаться правы со своими утверждениями. Но каковы бы ни были дисбалансы в китайской экономике, они в ближайшее время вряд ли вызовут угрожающие режиму беспорядки, потому что тридцать лет непрекращающегося бурного роста и разбухшая национальная гордость дали руководству страны значительный политический капитал.
Китайским плановым органам надо отдать должное. Они проводят содержательные и далеко идущие экономические реформы намного последовательнее и дольше, чем политическое руководство в любой другой стране с формирующимся рынком. В государстве, для которого крестьянские восстания издавна являются настоящим бедствием, они привели в движение некогда статичное общество, позволив сотням миллионов рабочих совершать челночное движение между деревнями и быстро растущими городами. Они вложили огромные средства в строительство дорог, мостов и портов для перевозки продукции, а также в коммуникационные сети для передачи информации. В 2001 году они опровергли прогнозы скептиков, добившись вступления Китая во Всемирную торговую организацию. И они в целом выполняют правила и требования ВТО. Китайские плановики действовали весьма оперативно в начале финансового кризиса 2008 года, стимулируя рост и занятость за счет выделения дополнительных средств на строительство инфраструктуры. Не менее важно и то, что они противостоят дальнейшим действиям в этом направлении в период текущего спада, чтобы начать следующий этап реформ, который требует устранить зависимость от государственных расходов и инвестиций.
Перемены происходят и в управлении часто критикуемым банковским сектором Китая. Огромные суммы рискованных кредитов необходимо лучше регулировать. Правда, как и в Европейском центробанке, в Китае есть средства для наполнения капиталами терпящих бедствие институтов при изменении правил управления финансовым рынком. Это не долговременное решение, однако Пекин, скорее всего, сумеет найти равновесие между урегулированием этих проблем и обеспечением устойчивого роста - не допустив в ближайшей перспективе жесткой посадки, которой ждут некоторые аналитики.
Но для иностранцев, надеющихся выгадать от роста Китая, есть и тревожные новости, заключающиеся в том, что государственно-капиталистическая модель развития по-прежнему очень сильна. Многие иностранные компании, в том числе, американские, будут как и раньше получать колоссальные прибыли от коммерческих связей с государственными компаниями. Однако государственный капитализм вредит иностранным фирмам двумя способами. Он ослабляет зарубежные транснациональные компании, которые вынуждены конкурировать со своими государственными соперниками из Китая, получающими значительную финансовую и политическую поддержку от своего правительства. Это порождает всевозможные препятствия и риски для иностранных фирм, вкладывающих капиталы и работающих в Китае. Много лет назад Китай в своем стремлении получить доступ к зарубежным инвестициям, технологиям и управленческим знаниям открыл рынки страны и приветствовал приход иностранцев. Но когда по мере наплыва этих ресурсов китайские компании начали наращивать собственные силы и все чаще стали смотреть на иностранные фирмы как на конкурентов, а не как на потенциальных партнеров, они воспользовались своими связями с политическим руководством на государственном и на местном уровне, чтобы склонить ситуацию в свою пользу. Некоторые китайские руководители местного уровня и управленцы из корпораций всегда выступали против иностранной конкуренции на своей территории.
Последним примером прямого государственного вмешательства в китайскую экономику стало выделение в 2011 году «развивающихся стратегических отраслей», которые представляют особый интерес для государства, стремящегося к созданию системы собственных, внутренних инноваций, чтобы помочь местным компаниям подняться как можно выше в цепочке добавления стоимости. Иностранные инвестиции в данные сектора приветствуются, и кто-то сможет время от времени и дальше получать очень неплохую прибыль. Но те зарубежные компании, что приходят на этот рынок, зачастую вынуждены делиться передовыми технологиями с китайскими партнерами, так как в противном случае их просто украдут китайские же конкуренты. Эта проблема со временем будет только усиливаться.
Кроме того, в самых разных потребительских секторах западные фирмы сегодня оказываются в совершенно непредсказуемой рабочей среде. Всем хорошо известны истории о тяжеловесах из сферы информационных технологий Apple, Google и Yahoo, а также о их борьбе с китайским правительством. Но гораздо менее известны другие эпизоды. В декабре 2012 года китайская государственная вещательная компания опубликовала доклад по результатам журналистского расследования, в котором обвинила американскую розничную компанию по продаже фаст-фуда Kentucky Fried Chicken в том, что она накачивает антибиотиками продаваемых в Китае цыплят. Спустя месяц объем продаж KFC в стране снизился на 40 с лишним процентов. Аналогичным образом китайские государственные СМИ поступили с компаниями Volkswagen, McDonald’s и с французской фирмой Carrefour. Недавние расследования по коррупционным делам сосредоточились на фармацевтической отрасли. Были проведены антимонопольные расследования против других продовольственных компаний. Скорее всего, в предстоящие месяцы будут заведены дела и в других отраслях. Видимо, такие действия призваны сгладить общественное возмущение фактами коррупции в рядах правящей партии и ослабить иностранную критику в адрес китайских компаний. Но как часто случается в Китае, иностранные фирмы столкнутся с усилением давления со стороны регулирующих органов.
Но больше всего нас должна тревожить не сегодняшняя сила Китая, а неопределенность относительно китайского будущего. Хотя Китаю пока удается избегать той неустойчивости и волнений, которые мы наблюдаем в текущем году в Турции и Бразилии, а также насилия, возникшего на Ближнем Востоке, эта страна среди государств с формирующимся рынком развивается наименее предсказуемо.
Во-первых, есть проблема стареющего китайского населения, ставшая отчасти результатом политики одного ребенка. В 1980 году средний возраст в Китае был 22 года. К 2020 году этот показатель может увеличиться до 38, а к 2040-му до 47 лет. Сегодня в Китае уже почти двести миллионов граждан старше шестидесяти лет, а к 2025 году это количество вырастет до трехсот миллионов.
Численность трудоспособного населения начнет соответственно снижаться, и экономика не сможет развиваться без значительного увеличения производительности каждого работника. Без тех инноваций, что порождают технико-технологические изменения и увеличивают производительность, спад в китайской экономике начнется гораздо быстрее, чем кажется ее руководителям. И это произойдет в момент, когда система социальной защиты населения, находящаяся в процессе становления, подвергнется серьезным испытаниям на прочность.
ПРОДОЛЖЕНИЕ