Текст о наболевшем. Пусть повисит.
Написала когда-то текст, о наболевшем, даже выслала одному знакомому редактору. Редактор сказала "посыл неясен".
* * *
Говорят, если долго и регулярно бьют, то к этому, можно привыкнуть.
Еще полгода, да, что там - два месяца назад, мне было очень тяжело беседовать о том, что происходит на моей родине, на Донбассе, кто виноват и что делать. Как пел Майк Науменко, "каждый день - это меткий выстрел". Так вот, не каждый день, а каждая новость - меткий выстрел. В колено. "Они стреляют, значит - ты заслужил".
Но я, кажется, уже привыкла. Человек все-таки очень терпеливое животное. Я регулярно читаю украинские и новороссийские новости. Мне жизненно важно иметь представление о том, что там происходит. Там моя родина. Я, уже почти не дергаясь, беседую об этом с коллегами и знакомыми.
"Почему у вас так любят Россию? Что такого хорошего она вам сделала?" - спрашивали меня. Вначале я честно пыталась проводить исторический, а заодно и промышленно-экономический экскурс в историю Донбасса, с упором на 80-90 годы прошлого века:
- Распад, развал, безработица, поездки на заработки чтоб прокормиться в Россию целом и Москву, в частности. Деструктивно-феодальная политика Партии регионов. Репрессии, отжимы бизнеса, развал инфраструктуры, обнищание населения, агрессивная и бездарная проукраинская политика.
Но, похоже, это оказалось слишком сложно для части моих знакомых. Примерно так же сложно, как разобраться в принципах формирования курса национальной валюты.
Поэтому я забила на просвещение, и стала просто разговаривать. С обеими, если получается, сторонами. С той - "новороссийской" стороной - получается реже, в силу определенных обстоятельств.
Это очень интересно. Сейчас, когда я уже привыкла. Это может даже развлечь.
… Например, я рассказываю знакомому, что в Луганской области, фактически, продовольственная блокада. По крайней мере, еще на прошлой неделе родные и знакомые рассказывали, что с украинской территории не пропускают машины с продовольствием. И не только машины, но и сельских теток, которые возили в Луганск творог и сметану.
"Все правильно, - комментирует знакомый. - Так и должно быть. Они проголосовали за ЛНР, пусть теперь Россия им завозит продовольствие, а не боеприпасы".
Уточняю, что украинская сторона не дает завозить продукты мирному населению. То есть, мирное население, и так в большинстве настроенное не очень мирно по отношению к Украине, должно воспринимать это как правильные действия? Это я пыталась намекнуть, что такие действия, ну, никак не добавят бонусов Украине в глазах населения территории, которую она, несмотря на референдумы, считает своей. Но, видимо, я намекаю очень неуклюже.
"Они хотели отсоединиться - они отсоединились. Россия должна обеспечивать их", - уверенно повторяет мне знакомый, если я не ошибаюсь, историк по образованию. Или даже политолог.
…Например, несколько месяцев назад подруга, одноклассница написала: "Вчера хоронили соседа, 23 года было, ужас какой-то! Украина воюет против нас!" Я пишу в ответ - сочувствую, это очень печально. Но если человек берет в руки оружие и собирается стрелять, то очень вероятно, что стрелять будут и в него. Одноклассница, с которой мы дружим почти 30 лет, обиделась, и не пишет до сих пор.
…Например, звонит на днях знакомый и осторожно спрашивает, как я выживаю в Киеве. Неплохо, говорю, выживаю. У вас же центр разрушен, транспорт не ходит, говорит он. Ух ты, отвечаю, а я и не заметила, когда вчера в центре была. Тут он переключается, и начинает мне рассказывать про Америку, которая проплатила войну, и как украинская армия убивает мирное население Донбасса. А когда-то он был одним из профсоюзных лидеров на Алчевском меткомбинате.
…Например, в ФБ френд френда спрашивает, что почитать из новороссийских интернет-СМИ для полноты картины. Я рекомендую свое. А одна киевская журналистка - не знаю лично, но много общих знакомых - пишет в комментах: «Зачем тебе этот мусор? Читай украинские СМИ, мне лично достаточно».
…Например, с хозяином кофейни в Крепостном переулке мы мило беседовали о творчестве Заппы, и сошлись на том, что арабы, как никто, умеют обжаривать кофе. До тех пор, пока во время одного из моих кофепитий, летом 2014-го, не позвонила мама. Со связью на родине тогда было очень плохо, каждый звонок - кусочек счастья.
"Мама, как вы? Сильно стреляют?". Хозяин кофейни внимательно слушал, а потом спросил: "Так ви що, з Донбасу? Українською непогано говорите". И рассказал мне о том, что "ці донбаські урки всіх достали, це найгірші люди, яких я зустрічав в житті. Навіть в університеті однокурсники з Донецька були найтупіші й найневихованіші. Та нехай вони там здохнуть усі, нехай валять в свою Росію і там здохнуть… Ви що, плачете? Вам їх жалко? Не плачте. Всіх переб’ють там наші, всіх цих людей, і все буде добре".
Там самый крутой кофе, который я пила в Киеве за 18 лет, очень рекомендую, и выпечку хозяину привозят с его родины, с Франковщины, очень классную.
…Например, некоторые столичные девушки - и волонтеры, и журналистки - едут в "горячие точки" не только с помощью и за репортажем, но и за острыми ощущениями с бойцами, практически на передовой. Драйв, говорят, как в последний раз.
Я внимательно слушаю, редко задаю вопросы, стараюсь не влезать в дискуссии со своей картиной мира. Просто слушаю и смотрю.
И вижу, что людям и в мирной жизни было несладко, а сейчас совсем худо.
Что взаимные претензии Востока и Запада пятилетней давности - лишь верхушка общенациональных экономических и политических особенностей и проблем.
Что одни мужчины идут на войну, потому что их все достало, а другие - наоборот, не идут, потому что хотят сохранить жизнь, тело и, наверное, рассудок.
Что одним война в драйв и прибыль, а другим - в горе. Причем, и с той, и с другой стороны.
Что проще назначить людей, которые остались на оккупированных территориях по разным причинам, предателями родины - и выбросить их на обочину, без права на апелляцию.
Что разрушать проще и легче, чем строить. Что люди не слушают и не слышат друг друга. Что Схід і Захід - как кошка Шредингера, одновременно разом и очень далеко друг от друга.
* * *
Говорят, если долго и регулярно бьют, то к этому, можно привыкнуть.
Еще полгода, да, что там - два месяца назад, мне было очень тяжело беседовать о том, что происходит на моей родине, на Донбассе, кто виноват и что делать. Как пел Майк Науменко, "каждый день - это меткий выстрел". Так вот, не каждый день, а каждая новость - меткий выстрел. В колено. "Они стреляют, значит - ты заслужил".
Но я, кажется, уже привыкла. Человек все-таки очень терпеливое животное. Я регулярно читаю украинские и новороссийские новости. Мне жизненно важно иметь представление о том, что там происходит. Там моя родина. Я, уже почти не дергаясь, беседую об этом с коллегами и знакомыми.
"Почему у вас так любят Россию? Что такого хорошего она вам сделала?" - спрашивали меня. Вначале я честно пыталась проводить исторический, а заодно и промышленно-экономический экскурс в историю Донбасса, с упором на 80-90 годы прошлого века:
- Распад, развал, безработица, поездки на заработки чтоб прокормиться в Россию целом и Москву, в частности. Деструктивно-феодальная политика Партии регионов. Репрессии, отжимы бизнеса, развал инфраструктуры, обнищание населения, агрессивная и бездарная проукраинская политика.
Но, похоже, это оказалось слишком сложно для части моих знакомых. Примерно так же сложно, как разобраться в принципах формирования курса национальной валюты.
Поэтому я забила на просвещение, и стала просто разговаривать. С обеими, если получается, сторонами. С той - "новороссийской" стороной - получается реже, в силу определенных обстоятельств.
Это очень интересно. Сейчас, когда я уже привыкла. Это может даже развлечь.
… Например, я рассказываю знакомому, что в Луганской области, фактически, продовольственная блокада. По крайней мере, еще на прошлой неделе родные и знакомые рассказывали, что с украинской территории не пропускают машины с продовольствием. И не только машины, но и сельских теток, которые возили в Луганск творог и сметану.
"Все правильно, - комментирует знакомый. - Так и должно быть. Они проголосовали за ЛНР, пусть теперь Россия им завозит продовольствие, а не боеприпасы".
Уточняю, что украинская сторона не дает завозить продукты мирному населению. То есть, мирное население, и так в большинстве настроенное не очень мирно по отношению к Украине, должно воспринимать это как правильные действия? Это я пыталась намекнуть, что такие действия, ну, никак не добавят бонусов Украине в глазах населения территории, которую она, несмотря на референдумы, считает своей. Но, видимо, я намекаю очень неуклюже.
"Они хотели отсоединиться - они отсоединились. Россия должна обеспечивать их", - уверенно повторяет мне знакомый, если я не ошибаюсь, историк по образованию. Или даже политолог.
…Например, несколько месяцев назад подруга, одноклассница написала: "Вчера хоронили соседа, 23 года было, ужас какой-то! Украина воюет против нас!" Я пишу в ответ - сочувствую, это очень печально. Но если человек берет в руки оружие и собирается стрелять, то очень вероятно, что стрелять будут и в него. Одноклассница, с которой мы дружим почти 30 лет, обиделась, и не пишет до сих пор.
…Например, звонит на днях знакомый и осторожно спрашивает, как я выживаю в Киеве. Неплохо, говорю, выживаю. У вас же центр разрушен, транспорт не ходит, говорит он. Ух ты, отвечаю, а я и не заметила, когда вчера в центре была. Тут он переключается, и начинает мне рассказывать про Америку, которая проплатила войну, и как украинская армия убивает мирное население Донбасса. А когда-то он был одним из профсоюзных лидеров на Алчевском меткомбинате.
…Например, в ФБ френд френда спрашивает, что почитать из новороссийских интернет-СМИ для полноты картины. Я рекомендую свое. А одна киевская журналистка - не знаю лично, но много общих знакомых - пишет в комментах: «Зачем тебе этот мусор? Читай украинские СМИ, мне лично достаточно».
…Например, с хозяином кофейни в Крепостном переулке мы мило беседовали о творчестве Заппы, и сошлись на том, что арабы, как никто, умеют обжаривать кофе. До тех пор, пока во время одного из моих кофепитий, летом 2014-го, не позвонила мама. Со связью на родине тогда было очень плохо, каждый звонок - кусочек счастья.
"Мама, как вы? Сильно стреляют?". Хозяин кофейни внимательно слушал, а потом спросил: "Так ви що, з Донбасу? Українською непогано говорите". И рассказал мне о том, что "ці донбаські урки всіх достали, це найгірші люди, яких я зустрічав в житті. Навіть в університеті однокурсники з Донецька були найтупіші й найневихованіші. Та нехай вони там здохнуть усі, нехай валять в свою Росію і там здохнуть… Ви що, плачете? Вам їх жалко? Не плачте. Всіх переб’ють там наші, всіх цих людей, і все буде добре".
Там самый крутой кофе, который я пила в Киеве за 18 лет, очень рекомендую, и выпечку хозяину привозят с его родины, с Франковщины, очень классную.
…Например, некоторые столичные девушки - и волонтеры, и журналистки - едут в "горячие точки" не только с помощью и за репортажем, но и за острыми ощущениями с бойцами, практически на передовой. Драйв, говорят, как в последний раз.
Я внимательно слушаю, редко задаю вопросы, стараюсь не влезать в дискуссии со своей картиной мира. Просто слушаю и смотрю.
И вижу, что людям и в мирной жизни было несладко, а сейчас совсем худо.
Что взаимные претензии Востока и Запада пятилетней давности - лишь верхушка общенациональных экономических и политических особенностей и проблем.
Что одни мужчины идут на войну, потому что их все достало, а другие - наоборот, не идут, потому что хотят сохранить жизнь, тело и, наверное, рассудок.
Что одним война в драйв и прибыль, а другим - в горе. Причем, и с той, и с другой стороны.
Что проще назначить людей, которые остались на оккупированных территориях по разным причинам, предателями родины - и выбросить их на обочину, без права на апелляцию.
Что разрушать проще и легче, чем строить. Что люди не слушают и не слышат друг друга. Что Схід і Захід - как кошка Шредингера, одновременно разом и очень далеко друг от друга.