трудно это назвать
Очередь в поликлинике расположилась на белых лавочках и привычно бурчала, бормотала, охала, ахала и громко вздыхала. Две женщины что-то живо обсуждали, закрыв тему, замолчали, придумывая новую. Но в поликлинике есть тема вечная - очереди и советская медицина. Миловидная блондинка с голубыми глазами лет 40 вдруг сказала: "Все очереди из-за того, что бабки оккупировали поликлиники, и вместо того, чтобы сидеть дома со своими болячками, ходят по врачам. Поэтому-то и молодые не могут заняться своим здоровьем. Моих сыновей в поликлинику из-за этого не загонишь. Все уже, старая, сиди дома, дай дорогу молодым!".
Поначалу я просто не поверила своим ушам и переспросила: "Вы считаете, что пожилые люди не должны лечиться?". Ответ поверг меня в такой ужас, что руки и ноги покрылись гусиной кожей. Так звери ощетиниваются, почуяв опасность. "Конечно! Им все равно в могилу со дня на день, нечего мешаться под ногами". Я впервые в жизни лицом к лицу столкнулась с таким экстремизмом. Мне встречались пьяные, агрессивные, корыстные, злобные и по малейшему поводу вступающие в драку. Но никогда в жизни я еще не видела живое чудовище. Не на экране, в книгах или чьих-то виртуальных высказываниях. Вот оно, в двух метрах от меня с ангельским лицом и будничной интонацией.
"Гитлер уничтожал стариков, а Сталин прятал их в дома престарелых. Искренне надеюсь, что для вас в таком доме найдется местечко". Я не могла больше ничего говорить. И не стала спрашивать, что делать с инвалидами детства, и в каком возрасте наступает запрет на лечение. Мне стало еще страшнее, когда 3 человека в очереди согласно закивали головами, поддерживая ее слова. Мой мир за одну минуту как-будто перевернулся. Я отошла к окну и начала молиться. Это не было молитвой в обычном понимании - я не осеняла себя крестом и не говорила никаких слов. Я просто чистила пространство вокруг себя и просила послать любовь и защиту тем, кто когда-нибудь столкнется с этими людьми, с сыновьями этой дамы и с ней самой. Очередь затихла и только кто-нибудь иногда прокашливался, уткнувшись в свои медицинские карты. Какие у них там диагнозы?
Поначалу я просто не поверила своим ушам и переспросила: "Вы считаете, что пожилые люди не должны лечиться?". Ответ поверг меня в такой ужас, что руки и ноги покрылись гусиной кожей. Так звери ощетиниваются, почуяв опасность. "Конечно! Им все равно в могилу со дня на день, нечего мешаться под ногами". Я впервые в жизни лицом к лицу столкнулась с таким экстремизмом. Мне встречались пьяные, агрессивные, корыстные, злобные и по малейшему поводу вступающие в драку. Но никогда в жизни я еще не видела живое чудовище. Не на экране, в книгах или чьих-то виртуальных высказываниях. Вот оно, в двух метрах от меня с ангельским лицом и будничной интонацией.
"Гитлер уничтожал стариков, а Сталин прятал их в дома престарелых. Искренне надеюсь, что для вас в таком доме найдется местечко". Я не могла больше ничего говорить. И не стала спрашивать, что делать с инвалидами детства, и в каком возрасте наступает запрет на лечение. Мне стало еще страшнее, когда 3 человека в очереди согласно закивали головами, поддерживая ее слова. Мой мир за одну минуту как-будто перевернулся. Я отошла к окну и начала молиться. Это не было молитвой в обычном понимании - я не осеняла себя крестом и не говорила никаких слов. Я просто чистила пространство вокруг себя и просила послать любовь и защиту тем, кто когда-нибудь столкнется с этими людьми, с сыновьями этой дамы и с ней самой. Очередь затихла и только кто-нибудь иногда прокашливался, уткнувшись в свои медицинские карты. Какие у них там диагнозы?