Стихлв от рождения до смерти
Посвящение Томасу Вульфу
Иди туда за синим и зеленым
и если вдруг провалишься кричи
когда ворвешься в мир
и встретишь маму с папой
о сердце там за дверью и листом
найди ключи от дома моего
заснеженного утлого жилища
и проржавелый ключ от тела моего
***
Кто я?
По дороге от москаля к хохлу
повергается мир в труху
по дороге от хохла к москалю
Я пою.
Но за кого я стою?
Нравится ли мне то
что творится вокруг?
Может быть мне от всего этого хочется убивать?
Что мне нравится больше зады или буфера?
Моя телка пойдет работать
или я буду ее обеспечивать?
Откуда мне это знать? Мне всего пять
и мне подарят трансформер сегодня вечером.
***
Иди туда где булочки с корицей
И свежий хлеб и патока течет
и долгий смех мы слышим из-за двери
и сами улыбаемся тому
что слышим Господи спаси
и сохрани тогда еще невинных
отчаявшихся нас и во плоти
явившихся к тебе никто из нас
не был тогда отягощен
злосчастною судьбой не умирать
и быть любимым и растить детей
и вечером идти не озираясь
Так хорошо что дети и цветы
как будто расположены по кругу
Скажи, что день похож на календарь
И каждый год со мной одно и тоже
Как будто я взломал какой-то код
И в доме кто-то вдруг кого-то ждет
Но кто же он? Да смерть твоя, понятно!
Я говорю тебе, любовь моя,
Ты сердце бедное мое, увы,
И до чего мне жаль, что ты со мной,
Но все же этот ключ, что на окне,
Что в круге света на зеленом поле,
От дома моего.
Ищи его как цель бомбардировщик
И заходи как коршун над добычей
Благослови меня и будь со мной.
***
И так лети
одинокое сердце мое
через свалку подвал и голимое дно
к гаражам у платформы шестой километр
к буеракам за многоэтажкой
Раздавить балабаху одну на троих
ну и верно чего нам чураться
никакого позора
не будет хулы
и когда оторвутся от мягкой грязи
невысокие ели далекой земли
под которыми я опьяненный лежу
не могу приподняться
ищи же ищи
я еще до конца не дошел и ключи
потерял
и под каждым листом
я должно быть могу оказаться
Положи под изношенный словом язык
ледяное колесико горя
если хочешь понять
каково это жить
за зеленой стеной Лукоморья
каково не вдаваться в детали а так
проповедовать общее что-то
будто в зеркало глядя не видишь лица
а всего лишь черты
Так и хочешь спросить
Ну куда же идти?
Что мне делать? Чего мне бояться?
Но увы за зеленой стеной ледяной
Ничего не приходит на ум
Только дверь только лист только камень резной
Только где же ты сердце мое.
***
И как ошеломительно светло
в прихожей запах ладана и мирра
и в комнате у дальнего окна
стоит пришелец
лучшая из форм неясности
я верю это ты
любовь моя явилась предо мною
и для тебя я собирал бутылки
и стены штукатурил для тебя
Я помню эти сутры я читал
что свет растет буквально отовсюду
и если кто-то замечает тьму
то лишь как промежуток между снами
и этот выбор значит для тебя
так много недоумевающей
стою и скалюсь милая как можно
не говорить что нет небытия
Мы были рождены в падении
и падая росли женились и
царили в пустоте
и в пустоте осваивали метод
недоосвобождения как будто
оковы были сброшены уже
и дверь уже открыта и ключи
в кармане дребезжат
лишь мы немного медлим наслаждаясь
могуществом и властью не вставать
не убегать никем не становиться
и даже окончательно не быть
и даже никогда не начинаться
Нехорошо но как спастись и выжить
как выспаться как выговориться
обыденная жизнь уже в парадной
и чертыхаясь делает шаги
как хорошо что я расколошматил
там лампочку и что в углу нассал
и хорошо что все еще боюсь
и самого себя я взвел как мину
и хорошо что часто просыпаюсь
и иступленно в тишину гляжу
Но вот уже мне скоро тридцать два
и ничего там не было такого
а всё же неужели это я
и это мне даны и гром и слово
пою начистоту нечистоту
и восторгаюсь видами и ты
о сердце бедное мое свети свети
из глубины ненастья и пурги
Когда паду толпою окруженный
замечу тот таинственный напев
что с детства нас с тобой опережает:
ну потусуйся с мамой и сестрой
ну постирай белье ну поработай
ну поворкуй ну крепость защити
ну что у нас за все не слава богу
воистину я говорил и пел
и этим только ценен в миг падения
***
И в лебединой стае и в бою
за черствый хлеб не выброшенный в воду
ты выделялась силой и потом
уж отдышавшись ты благословляла
саму себя на подвиги ну что же
схватись со мной заранее сдаюсь
пожалуйста не будь со мной жестока
и почему мужчины так слабы
и для чего вообще нужны мужчины
Пусть я гряду, разломленный тобой,
На мелкие куски ну что такое
А как еще с тобою мне побыть
Нам остаются только поцелуи
И запахи, и склоки, и борщи.
Представь что мы с тобою самолеты
И сами предоставлены себе
Железный ключ, увенчанный запястьем,
Лежит в твоей руке как гроб в земле,
Ну что такое, сердце, может быть,
Я так боюсь, что все еще несчастен?
Да нет, представь, душа моя, сады
весенние, акацией там ты,
А я пчела, о господи, ну что же,
там свежий хлеб и дети, и цветы,
И зайчики, и все идет не сразу,
Но все идет, подвержено весне.
И есть у нас и слово, и смола,
И вот внизу земля чуть-чуть видна.
Иди туда за синим и зеленым
и если вдруг провалишься кричи
когда ворвешься в мир
и встретишь маму с папой
о сердце там за дверью и листом
найди ключи от дома моего
заснеженного утлого жилища
и проржавелый ключ от тела моего
***
Кто я?
По дороге от москаля к хохлу
повергается мир в труху
по дороге от хохла к москалю
Я пою.
Но за кого я стою?
Нравится ли мне то
что творится вокруг?
Может быть мне от всего этого хочется убивать?
Что мне нравится больше зады или буфера?
Моя телка пойдет работать
или я буду ее обеспечивать?
Откуда мне это знать? Мне всего пять
и мне подарят трансформер сегодня вечером.
***
Иди туда где булочки с корицей
И свежий хлеб и патока течет
и долгий смех мы слышим из-за двери
и сами улыбаемся тому
что слышим Господи спаси
и сохрани тогда еще невинных
отчаявшихся нас и во плоти
явившихся к тебе никто из нас
не был тогда отягощен
злосчастною судьбой не умирать
и быть любимым и растить детей
и вечером идти не озираясь
Так хорошо что дети и цветы
как будто расположены по кругу
Скажи, что день похож на календарь
И каждый год со мной одно и тоже
Как будто я взломал какой-то код
И в доме кто-то вдруг кого-то ждет
Но кто же он? Да смерть твоя, понятно!
Я говорю тебе, любовь моя,
Ты сердце бедное мое, увы,
И до чего мне жаль, что ты со мной,
Но все же этот ключ, что на окне,
Что в круге света на зеленом поле,
От дома моего.
Ищи его как цель бомбардировщик
И заходи как коршун над добычей
Благослови меня и будь со мной.
***
И так лети
одинокое сердце мое
через свалку подвал и голимое дно
к гаражам у платформы шестой километр
к буеракам за многоэтажкой
Раздавить балабаху одну на троих
ну и верно чего нам чураться
никакого позора
не будет хулы
и когда оторвутся от мягкой грязи
невысокие ели далекой земли
под которыми я опьяненный лежу
не могу приподняться
ищи же ищи
я еще до конца не дошел и ключи
потерял
и под каждым листом
я должно быть могу оказаться
Положи под изношенный словом язык
ледяное колесико горя
если хочешь понять
каково это жить
за зеленой стеной Лукоморья
каково не вдаваться в детали а так
проповедовать общее что-то
будто в зеркало глядя не видишь лица
а всего лишь черты
Так и хочешь спросить
Ну куда же идти?
Что мне делать? Чего мне бояться?
Но увы за зеленой стеной ледяной
Ничего не приходит на ум
Только дверь только лист только камень резной
Только где же ты сердце мое.
***
И как ошеломительно светло
в прихожей запах ладана и мирра
и в комнате у дальнего окна
стоит пришелец
лучшая из форм неясности
я верю это ты
любовь моя явилась предо мною
и для тебя я собирал бутылки
и стены штукатурил для тебя
Я помню эти сутры я читал
что свет растет буквально отовсюду
и если кто-то замечает тьму
то лишь как промежуток между снами
и этот выбор значит для тебя
так много недоумевающей
стою и скалюсь милая как можно
не говорить что нет небытия
Мы были рождены в падении
и падая росли женились и
царили в пустоте
и в пустоте осваивали метод
недоосвобождения как будто
оковы были сброшены уже
и дверь уже открыта и ключи
в кармане дребезжат
лишь мы немного медлим наслаждаясь
могуществом и властью не вставать
не убегать никем не становиться
и даже окончательно не быть
и даже никогда не начинаться
Нехорошо но как спастись и выжить
как выспаться как выговориться
обыденная жизнь уже в парадной
и чертыхаясь делает шаги
как хорошо что я расколошматил
там лампочку и что в углу нассал
и хорошо что все еще боюсь
и самого себя я взвел как мину
и хорошо что часто просыпаюсь
и иступленно в тишину гляжу
Но вот уже мне скоро тридцать два
и ничего там не было такого
а всё же неужели это я
и это мне даны и гром и слово
пою начистоту нечистоту
и восторгаюсь видами и ты
о сердце бедное мое свети свети
из глубины ненастья и пурги
Когда паду толпою окруженный
замечу тот таинственный напев
что с детства нас с тобой опережает:
ну потусуйся с мамой и сестрой
ну постирай белье ну поработай
ну поворкуй ну крепость защити
ну что у нас за все не слава богу
воистину я говорил и пел
и этим только ценен в миг падения
***
И в лебединой стае и в бою
за черствый хлеб не выброшенный в воду
ты выделялась силой и потом
уж отдышавшись ты благословляла
саму себя на подвиги ну что же
схватись со мной заранее сдаюсь
пожалуйста не будь со мной жестока
и почему мужчины так слабы
и для чего вообще нужны мужчины
Пусть я гряду, разломленный тобой,
На мелкие куски ну что такое
А как еще с тобою мне побыть
Нам остаются только поцелуи
И запахи, и склоки, и борщи.
Представь что мы с тобою самолеты
И сами предоставлены себе
Железный ключ, увенчанный запястьем,
Лежит в твоей руке как гроб в земле,
Ну что такое, сердце, может быть,
Я так боюсь, что все еще несчастен?
Да нет, представь, душа моя, сады
весенние, акацией там ты,
А я пчела, о господи, ну что же,
там свежий хлеб и дети, и цветы,
И зайчики, и все идет не сразу,
Но все идет, подвержено весне.
И есть у нас и слово, и смола,
И вот внизу земля чуть-чуть видна.