Юный Вертер в мехах
Герр Захер-Мазох был своеобразным писателем.
Отчасти это было связано с тем что родился он во Львове 1830-х, где можно было встретить и германцев (город ещё сто лет будет принадлежать Австро-Венгрии), и поляков (разделение Речи Посполитой произошло всего 50 лет назад), и украинцев (до Российской Империи рукой подать), и евреев (куда без них?). Как считается, великий украинец Захер-Мазох с детства говорил исключительно на германском и латинском, да и общался только с узким кругом германских семей. Картины же галицийского быта, которыми позже прославился, щедро брал из рассказов малочисленных друзей. Впрочем, это только слухи.
Рассказы у него выходили настолько самобытны и живописны, что к тридцати годам (а первый сборник он выпустил в 1858-м, когда ему было 22), его уже считали выдающимся автором современности, надеждой нации и одним из лучших немецких писателей, наравне с недавно почившими Гёте (в 1832-м) и Гейне (в 1856-м). Наигравшись со славой немецкого Некрасова, он решил написать необычную повесть, которая заставит содрогнуться пуританского бюргера (надеюсь, я правильно написал это слово), а впоследствии станет культовой для тех, кто её не читал. Ту самую "Венеру в мехах", о которой старались не упоминать первые годы после смерти автора, и которая сегодня осталась почти единственным его произведением, которое ещё помнят.
Думаю, именно это полотно вдохновило автора на название книги
Может быть, сто лет назад "Венера в мехах" была настоящим откровением. Пусть в ней не было ничего бурного и страстного, тем не менее кто-то кого-то периодически привлекал к своей груди. Конец XIX века был достаточно стеснён в средствах передачи откровенных сцен: литература ещё только-только отходила от смеси реализма и романтизма. Читателю во многих местах приходилось самому додумывать всё, что происходило пока рассказчик молчит. Впрочем, судя по тому сколько текстов посвятил этой книге рождённый лет через двадцать психоанализ - читатель придумывал очень и очень эффективно.
В наши дни "Венера в мехах" выглядит куда тусклее. Когда пропало очарование запретного, наружу вылезла явно хромающая логика и многочисленные копипасты. Если внимательно разглядывать "Венеру", то оказывается, что она почти полностью списана с появившихся почти сто лет назад (в 1774-м) "Страданий юного Вертера". Вот она беседка в саду, вот он маленький городок, вот он - двадцатилетний главный герой и его дневник. Разве что любовь главного героя - столь же стройная и в тех же выражениях миловидная - не ждёт жениха из далёкого города, а вдова. Что, впрочем, не мешает главному герою терзаться ревностью. Но ведь мы любим "Венеру" не за беседку, а за что-то вроде
"Я сам получил две оплеухи и с тайной радостью отметил, что они были явно увесистее тех, что доставались другим..."
Хотя, это тоже из Вертера.
Строго говоря, в тексте нет того, что нынче ассоциируется с мазохизмом как перверсией. Там есть плётка, можно даже найти два эпизода использования этой плётки по назначению. Но после этого начинался не тот весёлый и радостный процесс, которого все ожидают, а обширный пересказ баянистого анекдота
"- Милая, я хочу попробовать жестокий секс. Накажи меня.
- Хорошо. Никакого секса, ты наказан!"
Так, одно из первых серьёзных "наказаний" для главного героя заключалось не в обматывании латексом и не в привязывании к дореволюционной батарее, а в избиении тремя негритянками (одетыми) и месячной ссылкой на должность садовника без права говорить с "госпожой". Очень эротично. Хотя, через некоторое время после изгнания действительно кто-то кого-то привлекал к своей груди. Но мне кажется, это было минутным помутнением.
На этом месте я хотел поставить скрин из фильма "Венера в мехах", но там слишком много грудей и слишком мало мехов, потому вот вам миниатюра "Путин и камень".
Пожалуй, единственное, что в этой книге показано со всей остротой и блеском - это молодёжное нытьё и непоследовательность.
- Я тебя люблю!
- А ты можешь сделать мне больно?
- Нет, я же тебя люблю!
- Сделай мне больно, пожалуйста!
- У меня рука не тебя не поднимется!
- Ты меня не любишь!
- Ладно-ладно, но только один раз
- Давай-давай
Бац
- Ай, за что?
- Ты же сам просил!
- Ты меня не любишь!
В итоге главный герой не решается ни на один из отчаянных поступков, которыми периодически грозился, и потому в финале всё закономерно заканчивается так же, как в "Вертере":
"Они пошли по аллее, залитой лунным светом, я стоял и смотрел им вслед, потом бросился на траву, наплакался вволю, вскочил, выбежал на край террасы и увидел еще, как внизу в тени высоких лип мелькнуло у калитки ее белое платье; я протянул руки, и оно исчезло"
Естественно, с поправкой на привязанность главного героя.
О-хо-хо, первый удачный каламбур за весь пост! Привязанность - вы поняли? Типа привязан к столбу и всё такое. Что? Не смешно? Ну ладно. Всё равно я уже кончаю.
"Венера в мехах" сегодня чем-то похожа на "Над пропастью во ржи". Не в том смысле что это - впечатляюще, грубо и интересно. Нет. Просто в своё время этот текст был чем-то невероятным, а сегодня из-за него не то что не застрелят Леннона - максимум снимут порнофильм или новую серию саус-парка. Со временем плюсы сошли на нет, а эффектности категорически не хватает на что, чтобы хоть кому-нибудь эту книгу посоветовать. Если хотите прочитать что-то действительно интересное - лучше откопайте сборник рассказов того самого Вудхауса "Дживс и Вустер". Потрясающая вещь.
Засим и откланиваюсь.
Тестирую кнопочки
Отчасти это было связано с тем что родился он во Львове 1830-х, где можно было встретить и германцев (город ещё сто лет будет принадлежать Австро-Венгрии), и поляков (разделение Речи Посполитой произошло всего 50 лет назад), и украинцев (до Российской Империи рукой подать), и евреев (куда без них?). Как считается, великий украинец Захер-Мазох с детства говорил исключительно на германском и латинском, да и общался только с узким кругом германских семей. Картины же галицийского быта, которыми позже прославился, щедро брал из рассказов малочисленных друзей. Впрочем, это только слухи.
Рассказы у него выходили настолько самобытны и живописны, что к тридцати годам (а первый сборник он выпустил в 1858-м, когда ему было 22), его уже считали выдающимся автором современности, надеждой нации и одним из лучших немецких писателей, наравне с недавно почившими Гёте (в 1832-м) и Гейне (в 1856-м). Наигравшись со славой немецкого Некрасова, он решил написать необычную повесть, которая заставит содрогнуться пуританского бюргера (надеюсь, я правильно написал это слово), а впоследствии станет культовой для тех, кто её не читал. Ту самую "Венеру в мехах", о которой старались не упоминать первые годы после смерти автора, и которая сегодня осталась почти единственным его произведением, которое ещё помнят.
Думаю, именно это полотно вдохновило автора на название книги
Может быть, сто лет назад "Венера в мехах" была настоящим откровением. Пусть в ней не было ничего бурного и страстного, тем не менее кто-то кого-то периодически привлекал к своей груди. Конец XIX века был достаточно стеснён в средствах передачи откровенных сцен: литература ещё только-только отходила от смеси реализма и романтизма. Читателю во многих местах приходилось самому додумывать всё, что происходило пока рассказчик молчит. Впрочем, судя по тому сколько текстов посвятил этой книге рождённый лет через двадцать психоанализ - читатель придумывал очень и очень эффективно.
В наши дни "Венера в мехах" выглядит куда тусклее. Когда пропало очарование запретного, наружу вылезла явно хромающая логика и многочисленные копипасты. Если внимательно разглядывать "Венеру", то оказывается, что она почти полностью списана с появившихся почти сто лет назад (в 1774-м) "Страданий юного Вертера". Вот она беседка в саду, вот он маленький городок, вот он - двадцатилетний главный герой и его дневник. Разве что любовь главного героя - столь же стройная и в тех же выражениях миловидная - не ждёт жениха из далёкого города, а вдова. Что, впрочем, не мешает главному герою терзаться ревностью. Но ведь мы любим "Венеру" не за беседку, а за что-то вроде
"Я сам получил две оплеухи и с тайной радостью отметил, что они были явно увесистее тех, что доставались другим..."
Хотя, это тоже из Вертера.
Строго говоря, в тексте нет того, что нынче ассоциируется с мазохизмом как перверсией. Там есть плётка, можно даже найти два эпизода использования этой плётки по назначению. Но после этого начинался не тот весёлый и радостный процесс, которого все ожидают, а обширный пересказ баянистого анекдота
"- Милая, я хочу попробовать жестокий секс. Накажи меня.
- Хорошо. Никакого секса, ты наказан!"
Так, одно из первых серьёзных "наказаний" для главного героя заключалось не в обматывании латексом и не в привязывании к дореволюционной батарее, а в избиении тремя негритянками (одетыми) и месячной ссылкой на должность садовника без права говорить с "госпожой". Очень эротично. Хотя, через некоторое время после изгнания действительно кто-то кого-то привлекал к своей груди. Но мне кажется, это было минутным помутнением.
На этом месте я хотел поставить скрин из фильма "Венера в мехах", но там слишком много грудей и слишком мало мехов, потому вот вам миниатюра "Путин и камень".
Пожалуй, единственное, что в этой книге показано со всей остротой и блеском - это молодёжное нытьё и непоследовательность.
- Я тебя люблю!
- А ты можешь сделать мне больно?
- Нет, я же тебя люблю!
- Сделай мне больно, пожалуйста!
- У меня рука не тебя не поднимется!
- Ты меня не любишь!
- Ладно-ладно, но только один раз
- Давай-давай
Бац
- Ай, за что?
- Ты же сам просил!
- Ты меня не любишь!
В итоге главный герой не решается ни на один из отчаянных поступков, которыми периодически грозился, и потому в финале всё закономерно заканчивается так же, как в "Вертере":
"Они пошли по аллее, залитой лунным светом, я стоял и смотрел им вслед, потом бросился на траву, наплакался вволю, вскочил, выбежал на край террасы и увидел еще, как внизу в тени высоких лип мелькнуло у калитки ее белое платье; я протянул руки, и оно исчезло"
Естественно, с поправкой на привязанность главного героя.
О-хо-хо, первый удачный каламбур за весь пост! Привязанность - вы поняли? Типа привязан к столбу и всё такое. Что? Не смешно? Ну ладно. Всё равно я уже кончаю.
"Венера в мехах" сегодня чем-то похожа на "Над пропастью во ржи". Не в том смысле что это - впечатляюще, грубо и интересно. Нет. Просто в своё время этот текст был чем-то невероятным, а сегодня из-за него не то что не застрелят Леннона - максимум снимут порнофильм или новую серию саус-парка. Со временем плюсы сошли на нет, а эффектности категорически не хватает на что, чтобы хоть кому-нибудь эту книгу посоветовать. Если хотите прочитать что-то действительно интересное - лучше откопайте сборник рассказов того самого Вудхауса "Дживс и Вустер". Потрясающая вещь.
Засим и откланиваюсь.
Тестирую кнопочки