Вперед, Америка! (Маленький рассказ про большую страну)
В моем раннем детстве, которое пришлось на 70-е годы ХХ века, хоккей считался спортом номер один. По крайней мере, в войсковой части, где жили мои бабушка и дедушка, военные пенсионеры. Город Горький в те годы не имел своей футбольной команды на высшем уровне и все горожане страстно болели за хоккейное Торпедо, тем паче, что в команде всегда были яркие игроки, которые представляли закрытый от глаз иностранцев промышленный центр на самом высшем уровне, то есть в сборной СССР. Мой дед был ветераном двух войн - Финской и Великой Отечественной, пережил блокаду Ленинграда, был мичманом Балтийского флота. Про войну он никогда не любил рассказывать, к концу жизни стал убежденным анти-сталинистом, уверовал в Бога. Он был малограмотным, но, тем не менее, читал два раза в день - в обед газету "Сельская жизнь", а перед сном Мамина-Сибиряка, очень ему нравились рассказы про охоту. Мой дед прошел страшный голод в Украине, вся семья его погибла, когда он был еще подростком. Он никогда не смотрел по телевизору фильмы о войне, говоря, что все это чепуха и ложь, агитация, мало имеющая общего с реальностью. В войсковой части он был, как сейчас бы сказали, авторитетом. Не криминальным, разумеется, а вполне заслуженным - всегда имел свое мнение, мог послать, куда подальше любого начальника, так как не боялся никого и ничего. Настоящий фронтовик, принципиальный. Все его звали Ильич. Знаковое для России отчество, между прочим, и оно по-своему играло ему на руку. Шутка ли перечить самому Ильичу, или влепить выговор Ильчу за прогул (Ильич время от времени уходил в запой, но ему это командир части всегда прощал, он тоже был фронтовиком и тоже порой сильно прикладывался к рюмке). Когда дед вышел на пенсию, он завязал с пьянкой, бросил курить, не выносил мата и мог легко "дать в бубен" любому, кто неосторожно ругнется в присутствие женщин или детей. Детей он любил как-то особенно нежно. Когда меня в первом классе на линейке в день рождения Ленина спросили, кто в нашей стране лучший друг детей, я совершенно искренне ответил - мой дедушка...
Хоккей в нашей семье был культом. Мы не пропускали ни одной трансляции, особенно, если играла сборная СССР с Канадой. Тут уже дом наш дом превращался в некий «спорт-бар». Собирались соседи-мужики, бабушка угощала самодельной наливкой, которую почему-то все называли "Нэлькино бургундское". Нэлли Петровна, моя бабушка, была и остается само воплощение парадокса - ненавидит спиртное и всю жизнь гонит наливки да настойки. Еще более удивителен тот факт, что она в жизни не съела ни куска сала, но ее морозильная камера холодильника всегда забита салом.
- Главное, чтобы мужики в доме были сыты, - любит повторять она.
В тот год наша сборная по хоккею просто обязана была выигрывать олимпийское золото. Игры-1980 проходили в Лейк-Плэсиде, и победа на территории США была крайне важна для нашей страны. Годом ранее советские войска вошли в Афганистан, обстановка в мире накалялась день ото дня, капиталистические страны объявили бойкот летним играм в Москве. Все это ежедневно описывалось в прессе. Причем, какую бы ты не взял газету, от политики уйти было решительно невозможно. В нашей семье выписывалось 5 газет: бабушке - "Комсомолка", деду - "Сельская жизнь", маме - "Неделя", отцу - "Литературная газета", а мне "Советский спорт" и журнал "Мурзилка". И в каждом издании "накачка" - США готовятся к звездным войнам, надо лучше работать, надо ставить "пиндосов", как модно сейчас выражаться, на место.
И вот день Икс настал - советские хоккеисты, непобедимая "Красная машина", встречается на льду с американскими студентами. Надо сказать, настроение у всех собравшихся в нашем доме было благодушная - у нас Третьяк и Михайлов, Васильев и братья Голиковы, Мальцев и Харламов, а кто у них? Никому неизвестные субтильные студенты. Кроме того, матч шел 22 февраля, накануне "святого" праздника Дня Советской Армии, с учетом того, что в сборной через одного были кадровые военные, шансов у несчастных студентов на победу не было.
Графин с "Нэлькиным бургундским" томился на столе. Колбаса, сыр, обязательная картошка отварная с селедкой - все это подчеркивало праздник. Старики строили прогноз на матч и спорили лишь относительно того, сумеют ли американцы хотя бы раз поразить ворота непробиваемого Третьяка.
Есть такие люди, которые в душе всегда с народом, и надо сказать абсолютно искренне, но не могут без того, чтобы этому народу не насолить. Моя бабушка - из таких. В душе она тоже хотела, чтобы сборная СССР победила сборную США, но ее безумно раздражала самоуверенность мужиков, восседавших рядом с дедом. Не успела начаться историческая встреча, не успели болельщики опрокинуть заветные рюмочки, не говоря уже о том, чтобы закусить, как моя бабушка заявила:
- Сейчас нашим дуракам забьют...
Эта фраза не вызвала отрицательных эмоций у "посетителей" нашего импровизированного "спорт-бара". Что с бабы взять, подумали все, кроме, наверное, меня. Потому что в свои 7 лет я верил всему, что говорят взрослые, на чем, само собой, не раз обжигался в разных житейских ситуациях. К слову, когда у меня появилась младшая сестра, моя мама едва ли не клялась мне, что Катя - плод специальных таблеток, которые пьют взрослые тети вдруг решившие завести лялю. Как же меня жестоко осмеяли пацаны, когда я им поведал про таблетки. Мой сосед по парте, ныне отбывающий свой четвертый срок, шокировал меня такими подробностями из интимной жизни взрослых, что я в слезах убежал из школы домой, бросив в лицо противному однокласснику - "Моя мама не такая!"
Итак, бабушка предрекла скорую шайбу в наши ворота. Все тактично улыбнулись. Но вдруг все пошло не так, как предполагали доморощенные аналитики. Студенты яростно сопротивлялись атакам советских хоккеистов и действительно вскоре забили Третьяку. Все огорчились, но дед трезво, он единственный из мужчин не пил в тот вечер, провозгласил:
- Чепуха. Забили по дурочке. Раз в год и палка стреляет.
На что все "эксперты" закивали головами и снова выпили "за грядущую победу".
Игра была нервной. Мы забросили две шайбы американцам, но все это было как-то с надрывом, без присущей легкости и лоска. Бабушка не замедлила сделать второе заявление:
- Сейчас еще вашему Третьяку заколотят...
И надо такому случиться, буквально через несколько секунд шайба и впрямь оказалась в сетке ворот Владислава Александровича. Теперь на бабушку мужики смотрели с явным раздражением. Дед молча встал, взял ее под руку.
- Пройдем-ка, Петровна, поговорить надо.
Наивная бабушка согласилась и... оказалась запертой в сортире! Для пущего эффекта дед еще и свет выключил. Темница, да и только.
- Выпусти меня немедленно! - кричала бабушка и барабанила в дверь.
Но дед был строг. Бабушка кричала, ругалась, а он продолжал смотреть хоккей.
- Вот это Ильич, вот это человек! - восхищались мужики. А мне было жаль бабушку, ведь она пострадала за свое мнение, пусть и неуместное, считал я. Но открыть дверь сортира, конечно, побоялся. Дед очень выразительно мне дал понять, что мужчины по одну сторону баррикад - женщины по другую.
Во втором периоде Третьяка заменили на Мышкина. Двадцать минут все было относительно спокойно, наши забросили шайбу и счет стал 3-2. В перерыве дед проявил милосердие и выпустил бабушку из заточения.
- Иди, оракул...
Трудно сказать, как повела бы себя в подобной довольно унизительной ситуации другая бабушка, у меня не было возможности сравнить, так как другой бабушки не в доме не имелось, но Нэлли Петровна сдаваться не собиралась. Она молча дождалась, когда начнется третий решающий период, и только хоккеисты вновь сошлись на поле брани, она вскочила со стула и отчаянно закричала:
- Вперед, Америка! Бей Мышкина!
Лицо моего деда пошло бурыми пятнами. "Аналитики" с "экспертами" с испугу съежились и втянули плечи. Все знали, что Ильич в гневе может и убить. Это правда. Однажды дед на 9 мая так напился с однополчанами, что достал из подпола трофейную винтовку, вывел на улицу мою бабушку, поставил ее к стенке гаража и заявил, что расстреляет "за ненадобностью". Слава Богу, что соседи увидели страшную картину и выбежали на помощь бабушке. Лишь вчетвером мужики смогли сбить деда с ног и отобрать винтовку. Поэтому, когда дед пошел теми самыми бурыми пятнами, всем стало не до смеха.
На этот раз бабушка сидела в сортире молча. Видимо, поняла, что переборщила со своими провокационными репликами.
Обстановка на площадке была хуже некуда. Игра не заладилась снова. Лучшая тройка нападения Харламов-Петров-Михайлов никак не могла найти свою игру, нервничали сами игроки, нервозность передалась остальным хоккеистам. Вскоре студенты сравняли счет. Бабушка молчала. Молчал дед. Молчали мы все. В конце концов, дед не выдержал и налил себе рюмку. Встал.
Все мужики встали и даже как-то преобразились, торжественно взяли свои стопки, а старый фронтовик чеченец Бураев сказал:
- Ильич, скажи тост, скажи так, чтобы сердце бешено стучало в груди!
И тут из уборной раздался душераздирающий вопль моей бабушки:
- Вперед, Амерррика!
***
Сборная СССР сенсационно проиграла американским студентам со счетом 3-4. Капиталистический мир пребывал в неописуемом восторге, а в нашей стране царило траурное настроение. Все были ужасно расстроены. Ужасно расстроена была и моя бабушка. Спустя 30 с лишним лет после тех событий, она твердо уверена, что если бы не ее возмутительное поведение, золото Олимпиады непременно было бы у советской дружины.