праздник
чугунный кто смотрел на площадь пьяно
и отложил в кармашек на потом
старуху с нераскрывшимся тюльпаном
и наизнанку вывернутый дом.
шершавые лучи обрисовали
намотанный на воздух хрупкий дым -
тебя убили в сводчатом подвале,
и ты проснулся, встал попить воды,
и вдруг проснулся на скамейке в сквере.
мои слова живут, как снегири,
и изнутри царапаются в череп,
а может, это я у них внутри.
на спинку завтра приземлится гопник,
непринужденно выйдя из пике.
он бабочку за просто так прихлопнет,
и "бабочка" летит в его руке.
____________________________________
есть у нас такая традиция - на пасху в дурдом ходить. вернее, в княже-владимирский монастырь, который в начале двадцатого века отдали дому инвалидов, частично разрушили, потом частично отобрали обратно, частично отреставрировали и частично открыли для посещений. так и живем - стоит себе белоснежная церковь, колоколами поет на всю округу, а вокруг на лавочках душевнобольные сидят, на солнце греются. дивное место. спокойно там.
и отложил в кармашек на потом
старуху с нераскрывшимся тюльпаном
и наизнанку вывернутый дом.
шершавые лучи обрисовали
намотанный на воздух хрупкий дым -
тебя убили в сводчатом подвале,
и ты проснулся, встал попить воды,
и вдруг проснулся на скамейке в сквере.
мои слова живут, как снегири,
и изнутри царапаются в череп,
а может, это я у них внутри.
на спинку завтра приземлится гопник,
непринужденно выйдя из пике.
он бабочку за просто так прихлопнет,
и "бабочка" летит в его руке.
____________________________________
есть у нас такая традиция - на пасху в дурдом ходить. вернее, в княже-владимирский монастырь, который в начале двадцатого века отдали дому инвалидов, частично разрушили, потом частично отобрали обратно, частично отреставрировали и частично открыли для посещений. так и живем - стоит себе белоснежная церковь, колоколами поет на всю округу, а вокруг на лавочках душевнобольные сидят, на солнце греются. дивное место. спокойно там.