Приложение №2 - Мятежный полковник
Фамилия, имя, отчество Бронин (наст. фам. Лихтенштейн) Яков Григорьевич
Годы жизни 1900 - 1984
Биография Род. в Туккуне (под Ригой), Латвия. Член ВКП(б) с 1920. В 1920-23 - политработник, ред. армейских журналов, нач. бюро печати Политуправления РККА. Окончил историко-партийное отделении Института красной профессуры (1930). Сотрудник Разведупра РККА в Германии (1930-33); резидент Разведупра РККА в Шанхае (1933-35). В конце 1935 арестован китайской контрразведкой, приговорен к 15 г. тюрьмы, находился в заключении в Ханькоу (1935-37). В 1937 был обменян на старшего сына Чан Кайши, находившегося в СССР. С 1938 в аппарате Разведуправления РККА, бригадный комиссар. В 1939 арестован, вскоре освобожден. Ст. преподаватель по агентурной разведке Высшей спец. школы Генерального штаба (1940-41), преподаватель Военной Академии Ген. штаба (1941-45). Арестован в 1949 в связи с делом Еврейского антифашистского комитета, приговорен ОС МГБ 14.10.1950 к 10 г. ИТЛ. В заключении в Камышлаге (Сиблаг). Досрочно освобожден в 1955. Реабилитирован, восстановлен в партии и в воинском звании. Работал в ИМЭМО АН СССР. Автор книги "Я знал Зорге" (1964: псевд. Я. Горев). В 1968 защитил диссертацию о Ш. де Голле. Умер в сентябре 1984 в Москве.
Учреждения Гулага Сиблаг, Заключенный
Камышлаг, Заключенный
Источники Горев Я. Я знал Зорге: Воспоминания. - М.: Правда, 1964. - 48 с.
Сайт "РККА". - www.rkka.ru/handbook/personal/repress/brigkom.htm
Лурье В.М., Кочик В.Я. ГРУ: Дела и люди / Сост. А.И. Колпакиди. - СПб.; М. : Нева: ОЛМА-ПРЕСС, 2002, С. 354-355
В конце 1935 года Бронин был арестован китайской контрразведкой и осужден на 15 лет тюрьмы, но два года Спустя его обменяли на сына Чан Кайши, находившегося в то время в СССР. По возвращении в Москву Яков Григорьевич в течение двух лет занимался подготовкой агентов-нелегалов для работы за рубежом, затем читал курс агентурной Разведки в Высшей специальной школе Генштаба РККА, а в 1941-1949 гг. руководил кафедрой иностранных языков в Военной академии механизации и моторизации им. И.В. Сталина. В сентябре 1949 г. он был арестован и осужден на 10 лет. Как рассказывал сам Бронин, уголовники, с ведома и при попустительстве лагерной администрации, всячески издевались над "честными коммунистами", нередко избивая их. У Якова Григорьевича они сломали два ребра и выбили все зубы 3 .
В 1955 г. Бронин был освобожден и полностью реабилитирован. Его восстановили в партии и в воинском звании. Оформив военную пенсию, он не знал, чем заняться. Пропагандистская работа по линии райкома и горкома партии не могла в полной мере удовлетворить ветерана Разведки, владевшего несколькими иностранными языками. Поэтому он с готовностью принял предложение своего бывшего коллеги З.В. Литвина о сотрудничестве с ИМЭМО. В 1960 г. в соавторстве они публикуют на страницах журнала "МЭ и МО" статью о роли Разведки в политической Системе США 4
---------------
1 См. о нём: Лурье В.М., Кочик В.Я. ГРУ. Дела и люди. СПб.-М., 2002. С. 354-355.
2 Горев Я. Я знал Зорге. М., 1964 (Я. Горев - псевдоним Я.Г. Бронина. - П.Ч .).
3 Допущенная в отношении его несправедливость, как и десятилетнее заключение в ГУЛАГе, не изменили твердых коммунистических убеждений Я.Г. Бронина, сформировавшихся в 20-30-е годы. Выйдя на свободу, он рассказывал, что большинство узников ГУЛАГа были настоящими "врагами народа", а такие как он - "преданные Большевики" - попали туда "по ложным доносам" или "по недоразумению". В то же время Бронин был скорее убежденным ленинцем, нежели сталинистом.
4 Бронин Я., Литвин З. О роли Разведки в политическом механизме американского империализма // МЭ и МО, 1960, № 9. С. 121-129.
В дальнейшем Я.Г. Бронин, не будучи штатным сотрудником ИМЭМО, работает в институтской библиотеке над диссертацией о генерале де Голле. В 1968 г. защищает её на Ученом совете Института, который рекомендует эту работу для публикации под грифом "Для служебного пользования". Книга Бронина стала первой советской научной биографией генерала де Голля. Автор очень хотел опубликовать её для широкого читателя, но не сумел найти издателя. А вскоре его опередил известный историк Н.Н. Молчанов (бывший сотрудник ИМЭМО), выпустивший политическую биографию де Голля несколькими изданиями.
В 70-80-е годы, уже будучи человеком весьма преклонного возраста, Я.Г. Бронин на договорной основе активно сотрудничал с сектором международно-политических проблем Европы ИМЭМО, исследуя вопросы международных отношений в Средиземноморском регионе 1 . Он умер в сентябре 1984 г.
Третьим из когорты "грушников" довоенного призыва, работавших в ИМЭМО, был Михаил Самойлович Шмелев (настоящая фамилия Герценштейн).
Кандидат военных наук, доцент. Полковник Советской Армии. Среди его наград: орден Ленина, два ордена Боевого Красного Знамени, ордена Красной Звезды, Знак Почета, Отечественной Войны, медаль "За оборону Москвы", множество других медалей и орденов иностранных государств, включая высшие китайские ордена, французские, бельгийские, английские и американские награды.
Родился 5 декабря 1910 года в городе Умань в многодетной семье служащего. Начал работать с десяти лет учеником столяра, а затем - столяром.
Дважды писал письма Калинину и Ворошилову. Наконец, в 1928 году, по приказу Ворошилова, был принят в киевскую пехотную школу РККА имени "Рабочих красного Замоскворечья", которую окончил с отличием в мае 1931 года.
Начал службу в 95 стрелковой дивизии Украинского военного округа. В декабре 1931 года за отличные результаты во время инспекторской проверки и занятое первое место в полку по стрельбе из всех видов оружия был назначен командиром пулеметной роты.
В 1932 году был назначен командиром батальона и, по совместительству, военным комендантом гарнизона города Балта.
В 1933 году был назначен помощником начальника штаба полка, а в 1934 приступил к выполнению обязанностей начальника штаба полка.
В сентябре 1934 года был получен приказ командующего войсками Украинского военного округа Якира о зачислении Шмелева кандидатом для поступления в военную академию.
Военная карьера развивалась стремительно, и, с должности начальника штаба полка, сдав все экзамены, он был зачислен в военную академию им. Фрунзе, которую окончил с отличием в первой десятке выпускников.
С 1937 года Шмелев направлен на работу в Главное Разведывательное Управление РККА.
С мая 1938 года по конец 1939 годы, как представитель ГРУ, работал заместителем начальника, а затем (после болезни генерала Ленчика) начальником советской части Объединенного Совестко-Китайского Разведовательного Комитета в г.Чунсин.
Неоднократно лично встречался с Чан Кайши, Мао Дзедуном, помогал готовить китайских разведчиков а также занимался развитием агентурной сети советской военной разведки.
М.С. Шмелев дважды был награжден высшими китайскими орденами лично Чан Кайши.
После возвращения в Советский Союз Шмелев работал начальником отделения, затем начальником 3 отдела 2 управления ГРУ Красной Армии.
С конца 1942 года подполковник Шмелев был назначен начальником разведки 5 ударной Армии Южного фронта, а вскоре он становится начальником разведки и заместителем начальника штаба Южного Фронта. За успешное обеспечение боевых действий войск 5 Ударной Армии по овладению городами Шахты и Новошахтинск был награжден орденом "Красного Знамени" в мае 1943 года.
Как пишет М.С. Шмелев в одной из своих книг:
"В конце войны меня откомандировали для прохождения дальнейшей службы на преподавательскую работу в Военную академию им. Фрунзе.
Это произошло в связи с тем, что Сталин подписал совершенно секретный приказ, согласно которому предписывалось: "... впредь разведывательные органы комплектовать только лицами основных национальностей - русскими, белорусами и украинцами...>>. Вполне понятно, что по "пятой графе" в паспорте работать дальше в ГРУ я не мог.
В академии я начал работать старшим преподавателем на кафедре тактики и разведки. Затем, я был назначен заместителем начальника кафедры, а вскоре, приступил к обязанностям начальника кафедры разведки.
С 1954 по 1970 год я занимал должность начальника Высших Академических Курсов командиров дивизий при Военной Академии имени Фрунзе. За эти годы было подготовлено много высших офицеров для Советской Армии.
В течение почти 30 лет я занимал генеральские должности. При этом, более десяти раз был представлен к присвоению генеральского звания. Несколько раз проходил все инстанции и только заведующий военным отделом ЦК КПСС генерал-лейтенант КГБ Панюшкин неизменно вычеркивал мою фамилию из списка кандидатов.
В 1969 году представление, наконец, получило визу ЦК КПСС, но председатель ВАК, министр обороны Гречко не успел завизировать, так как торопился на заседание Политбюро ЦК КПСС.
Таким образом, прослужив в армии непрерывно 43 календарных года, и проработав в военной академии 24 года, я уволился в запас в 1970 году.
Только за период с 1940 по 1966 год мною было написано научных трудов суммарным объемом более 330 авторских листов.
В 1970 году я поступил на работу в институт Мировой Экономики и Международных Отношений (ИМЭМО) Академии Наук СССР.
Этот институт занимал особое место в СССР не только по своему статусу, но и по составу сотрудников. Он был сосредоточием интеллектуального потенциала, "мозговым центром" по выработке внешней политики.
Я в институте занимался изучением и анализом состояния вооруженных сил, боевой техники и военно-промышленного потенциала США, Европы, Китая и Японии.
Результаты работы направлялись специальными докладами в Политбюро ЦК КПСС, правительство, Президиум Академии наук СССР и иных заинтересованные организации и ведомства. Кроме этого издавались многочисленные исследовательские книги, монографии и справочники.
Многие материалы были использованы при ведении переговоров на высшем уровне, в частности, советско-американских переговоров по сокращению ядерных вооружений и обеспечении международной безопасности.
В июне 1994 года я уволился из института, в котором проработал более 24 лет без перерыва. А в ноябре того же года, я, захватив с собой жену, с которой прожил 53 года, отправился в далекую страну, где жил мой сын.
Так произошла моя вторая встреча с США,страной, которую я знал намного лучше, чем многие ее коренные жители..."
Михаил Шмелев умер от инфаркта 19 января 2008 года в Нью-Йорке...
Герценштейн Михаил Самуилович (в послевоенные годы: Михаил Степанович Шмелев). 30.06.1910, г. Умань Киевской губернии - ?
Еврей. Из служащих. Полковник. Кандидат военных наук. Член компартии с 1937. В РККА с 1928. Окончил вечернюю рабочую школу (1925-1928), пехотную школу в Киеве (октябрь 1928 - апрель 1931), специальный факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе (1934-1937). Владел китайским и английским языками.
Командир взвода (апрель 1931 - март 1933), помощник начальника штаба 285-го стрелкового полка в Украинском ВО (март 1933 - май 1934).
В распоряжении РУ РККА (сентябрь 1937 - май 1940), военный советник в Китае по линии РУ, начальник информационного отделения Объединенного разведывательного бюро (апрель 1938 - октябрь 1939). Согласно данным заместителя начальника РУ С.Г. Гендина (август 1938), эта группа советников «завоевала авторитет у китайского командования, в настоящее время уже оказывает ему реальную помощь и дает нам ценные документальные материалы... Капитан т. Герценштейн наряду с ведением информационной работы в Бюро привлечен китайским командованием в качестве консультанта в информационный отдел 2-го департамента. В результате налаженных взаимоотношений с китайцами наши товарищи получили доступ к подлинным материалам и японским документам, захватываемым китайскими войсками». Его непосредственный начальник, старший военный советник по разведке С. П. Константинов, писал многие годы спустя (1989): «До сих пор вспоминаю, как М. С. Шмелев не раз находил выход из самых сложных положений, и значительную часть успехов в нашей работе отношу на счет его усилий».
Старший помощник начальника 5-го отделения 5-го (информационного) отдела (май - сентябрь 1940), заместитель начальника, начальник 7-го отделения Информационного отдела (сентябрь 1940 - июнь 1941), начальник 4-го отделения Информационного отдела (с июня 1941) РУ ГШ КА.
Участник Великой Отечественной войны с января 1943. Начальник РО штаба 5-й Ударной армии, Южного фронта. «Тов. Герценштейн М. С. - энергичный, культурный, инициативный командир. Много и плодотворно работает над повышением уровня военных знаний комсостава разведывательной службы частей и соединений и над сколачиванием разведподразделений. Непосредственным руководством разведывательными операциями на реке Северный Донец, под г. Шахты и на рубеже реки Миус с опасностью для личной жизни вскрыл группировку противника и тем самым обеспечил общий успех армии. За время работы т. Герценштейна в должности Нач. Р/О штарма разведподразделения соединений армии систематически захватывают пленных и технику врага и наносят ему значительные потери. С приходом т. Герценштейна резко повысились организованность и дисциплина среди командного состава разведорганов. Лично храбр, в работе проявляет большую настойчивость и умеет сочетать ее в Отделе и в войсках» (из Наградного листа, 16.04.1943).
Преподавал в Военной академии им. М. В. Фрунзе (в том числе на разведывательном факультете), в Высшей разведывательной школе Генштаба, Военно- дипломатической академии (1943-1962). Начальник Высших академических курсов при Военной академии им. М. В. Фрунзе (1962-1969).
С 1969 в запасе. Научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений АН СССР - РАН (1969-1992).
Награжден орденом Красного Знамени (1943).
Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки. 1918-1945 гг. М., 2012, с. 224-225.
Из автобиографии М.С. Шмелева:
"Родился 30 июня 1910 года в гор. Умань Киевской обл. УССР. Отец мой был служащим Общества "Врачебных ночных дежурств", а мать - домашней хозяйкой. В мае 1919 года родители умерли от тифа в г. Умань. С 1919 по 1925 год находился в детском доме в гор. Умань. До 1925 года окончил 7 классов средней школы, а с 1925 г. по 1928 год учился и окончил 3 курса Военной рабочей школы повышенного типа (по программе техникума)" 2 .
-----------------------
1 См. Бронин Я.Г. Политика империалистических держав в районе Средиземного моря. М., 1984.
2 Личное дело М.С. Шмелева // Архив ИМЭМО РАН
С 1928 г. жизнь Шмелева на сорок лет неразрывно связана с армией, где первое время он быстро продвигался по служебной лестнице. В 1934 г. 24-летний Шмелев уже начальник штаба полка, откуда он поступает на учебу на специальный факультет Военной академии им. Фрунзе, где, помимо прочего, изучает китайский и английский языки. В 1937 г. он завершает учебу, получив диплом с отличием и направление на службу в Разведуправление РККА. С апреля 1938 по октябрь 1939 г. Шмелев находился в командировке в Китае в качестве советника китайской армии, сражавшейся с японскими интервентами. Там Шмелев близко знакомится с руководителями освободительной войны - Чан Кайши, Мао Цзэдуном, Чжоу Эньлаем, Дэн Сяопином и др. Там же он встречается с другим советским военным советником, полковником А.А. Власовым, который в годы Великой Отечественной войны, командуя 2-й ударной армией, перейдет на сторону врага и сформирует т.н. Русскую Освободительную Армию (РОА).
К началу войны подполковник Шмелев был одним из руководящих работников Дальневосточного отдела ГРУ. Среди его подопечных нелегалов - группа Рихарда Зорге, работавшая в Японии и в Китае. По рассказам Шмелева, он был последним, кто в предвоенной Москве видел Рихарда Зорге во время его тайного приезда в СССР. Вскоре после отъезда "Рамзая" в Японию Шмелев впервые узнал от своего руководства, что Зорге ещё со времени ареста в 1937 г. создателя ГРУ Я.К. Берзина находился под подозрением у НКВД как двойной агент. Шмелев едва не поплатился жизнью за то, что выпустил "немецкого шпиона" за пределы СССР, не передав его в НКВД. Спасла Шмелева редкая находчивость. Когда начальник, недавно присланный в ГРУ с Лубянки, стал угрожать Шмелеву арестом за утрату бдительности, тот напомнил ему, что неоднократно докладывал о приезде Зорге, который до самого отъезда из Москвы почему-то так и не был принят. К тому же, в отличие от шефа, он, Шмелев, даже не подозревал, что у НКВД есть вопросы к Зорге. Начальник сообразил, что вся эта история чревата серьезными последствиями прежде всего для него самого, и предпочел её замять, взяв со Шмелева слово, что никто (прежде всего "соседи" с Лубянки) не узнает, что "Рамзай" побывал в Москве.
В самом конце 1942 г. полковник Шмелев отправляется на фронт в качестве начальника разведотдела армии, а в 1943-м становится заместителем начальника штаба по Разведке Южного фронта, которым командовал генерал армии (впоследствии маршал) Ф.И. Толбухин. По всей видимости, у Толбухина возникли какие-то претензии к начальнику фронтовой Разведки, который в сентябре 1943 г. был отозван в Москву и назначен старшим преподавателем в Военную академию им. Фрунзе. Преподавательская деятельность Шмелева продолжалась без малого двадцать лет. За это время он сумел подняться только до должности заместителя начальника кафедры. Здесь же, в академии, он защитил кандидатскую диссертацию.
Наконец, в 1962 г. полковник Шмелев был назначен на генеральскую должность начальника Высших академических курсов при Военной академии им. Фрунзе. С этой должности он и вышел в запас в 1969 г., так и не получив желанные генеральские погоны, обещанные ему тогдашним министром обороны СССР маршалом А.А. Гречко, старым приятелем Шмелева по учебе в академии в середине 30-х годов. По всей видимости, производству в генералы помешал все тот же "пятый пункт".
В феврале 1969 г., по протекции своего давнего сослуживца З.В. Литвина, ставшего к тому времени ученым секретарем ИМЭМО, Михаил Самойлович приходит в Институт на должность младшего научного сотрудника в сектор военно-политических проблем международных отношений. В ИМЭМО, где он проработает двадцать три года, Шмелев займется изучением внешней и военной Политики Китая, а одновременно будет читать лекции по линии общества "Знание". Окончательно он выйдет на пенсию в 1992 г., после чего уедет в США к обосновавшемуся там сыну.
Ларуш - ГРУ
Я имел дело с ИМЭМО, с советскими военными и т.п. Что я мог сказать им? Я говорил, что это в национальных интересах наших стран
В декабре 1981 года, после моего меморандума администрации Рейгана, меня спросили, согласен ли я на условиях, определенных законом о национальной безопасности, открыть такой новый параллельный закулисный канал связи с СССР. Я сказал, что буду рад это сделать, но только при выполнении двух условий: во-первых, я хотел иметь возможность передавать все, что они считают нужным передать, а во-вторых, излагать при этом свое собственное мнение. Кроме того, необходимо было выяснить, будет ли эта связь осуществляться через Вашингтон. Мы уже имели нерегулярные контакты с Евгением Шершневым. Мы знали его ранг в посольстве. Так что я думал, что это будет неплохой выбор. Я организовал двухдневную конференцию в Вашингтоне, чтобы познакомить со своими основными предложениями иностранных и американских официальных представителей и т.п., пригласив заинтересованных лиц из всех стран Восточного блока. Я пошел на этот шаг потому, что считал необходимым предварить переговоры установлением атмосферы честности и открытости.
После этого мероприятия, которое Шершнев посетил вместе с другими, мы имели с ним нашу первую встречу. Я предъявил ему свои полномочия для ведения переговоров и через несколько недель он передал мне согласие своего правительства вести такую дискуссию. Так что переговоры продолжались. Одной из трудностей было, конечно, принятое в июне-июле 1982 года решение, что преемником Брежнева станет Андропов. Все стали пересматривать свои установки. Должен сказать, что в конце 1982 года у меня возникло ощущение, что Леонид Брежнев был гораздо более открыт для такого рода дискуссий, чем Андропов. Брежнев был, по-своему, гораздо большим прагматиком. Одной из причин так думать было то, что я увидел во время путешествия Брежнева в Западную Германию в 70-е годы. Он был приглашен сделать обращение к немецкому народу. В последнее время он выглядел больным, но в данном случае был полон энергии и делал предложения по сотрудничеству типа проекта строительства КамАЗа. На основе этого впечатления я говорил людям в американском правительстве, что советское правительство воспримет с интересом неожиданную перемену в нашей позиции.
Но вот пришел Андропов. У меня было ощущение, что это политик более британского стиля.
К.: Из чего это вытекало?
Л.: В том смысле, что у него психологические и социологические мотивы преобладали над экономическими. Он больше походил на лондонского спекулянта, чем на заводского мужика. Более того. Позиция Шершнева в феврале 1983 года уже отразила происшедшие перемены. Шершнев, со ссылкой на Москву, высказал два любопытных соображения, уточнив при этом, что это не его мнение, а мнение ИМЭМО, в то время как он сам тогда официально числился под началом Арбатова в Институте США и Канады. Это было слабым местом, но тогда я думал, что использование этого канала может дать какие-то преимущества.
Иногда он употреблял выражение «на высшем уровне», когда хотел выделить мнение инстанции, вышестоящей по отношению к Арбатову. И это выражение звучало в его высказываниях все чаще.
Вот, что теперь заявлял Шершнев. Пункт первый. Осуществимость. Да, такая технология вполне достижима. Второй пункт. Экономические преимущества военных исследований для гражданских отраслей. Да, мы согласны. Пункт третий. США и СССР должны делиться новейшей технологией. Дважды категорическое «нет». Первое «нет» потому, что якобы это не разрешено советской Конституцией. Никакого рассекречивания военной технологии, разглашения государственных тайн потенциальному противнику.
Очень интересна вторая причина отказа: вы нас победите, если мы раскроем свои секреты, Запад победит нас. Вот почему мы отвергаем это.
Но это тоже только видимость, а не сущность. Реальная подоплека была в другом. Советское руководство, дал понять Шершнев, не боялось открытых дискуссий, потому что высшее руководство Демократической партии (тогда находившейся в оппозиции - прим. пер) заверило советскую сторону, что оно уже устроило дела в Белом Доме так, что это предложение никогда не попадет к президенту на стол. Кроме того, по словам Шершнева, их очень интересовали мои предложения по экономике и, несмотря на возражения против того, что я предлагаю, они считают дискуссию саму по себе очень интересной. И, хотя они убеждены, что президент никогда не выступит с предложениями, основанными на моей программе, они считают, что дискуссия должна быть продолжена. Шершнев не знал некоторых вещей.
К.: То есть советской стороной эти идеи были отвергнуты как нереальные или все-таки за отказом советской стороны стояли какие-то страхи, они чего-то боялись? Опасение, что все-таки американская мощь...?
Л.: Так он сказал, но не этого он опасался. У них было соглашение, как они полагали, с Демократической партией. В этом все дело. Вот последовательность событий, которая объясняет, почему я стал пользоваться в Москве дурной славой. Упомянутая дискуссия состоялась в феврале. А в начале марта мой коллега и еще один человек из Совета национальной безопасности встречались со спичрайтером Рейгана. Целью этой встречи было написать примерно пятиминутное сообщение с тем, чтобы из уст президента было подтверждено то, что я говорил Шершневу. Итак, этот спичрайтер написал пятиминутный раздел речи президента, который прошел проверку Совета национальной безопасности.
К.: Эта часть выступления содержала все компоненты Вашей идеи, или подавала ее в урезанном каком-то виде, односторонне?
Л.: Там содержалось ключевое положение, которое должно было быть услышано в Москве в подтверждение того, что я говорил.
Эта речь пошла в департамент президента. Она была там 22 марта. И как сообщили Шершневу представители демократов, кто-то из сотрудников Белого Дома изъял этот фрагмент. Но затем некто из Совета национальной безопасности восстановил текст, не ставя в известность аппарат Белого Дома.
Следующим вечером этот текст был прочитан по американскому телевидению. Той же ночью, а точнее, утром 24-го, получив это сообщение, Андропов, я полагаю, пришел в бешенство.
Более того. Я знал, что я делаю. Я использовал страхи патриотов в военной среде и других сферах двух сверхдержав, чтобы сказать: то, что мы делаем - безумие. Мы уничтожим друг друга, если не изменим свою политику. А перемены нужны следующие: покончите с террором, используйте новую технологию, которая требует от нас перехода к международной экономической политике, основанной на науке, как двигателе экономики. Я пытался сыграть на патриотизме с обеих сторон, в НАТО и в советском блоке, чтобы использовать его как силу, противостоящую олигархии. С течением времени возникла далеко не невидимая олигархия, стоящая одновременно и за службами безопасности в Советском Союзе и за английскими хозяевами Генри Киссинджера. Значение Киссинджера сильно преувеличивается прессой. Он всего лишь инструмент. За ним стоит Чэтем-Хаус, Королевский институт международных отношений, который является старой геополитической группировкой Вилер-Беннетта. В этой группе геополитическая традиция имеет свой центр.
другие темы:
Мятежный полковник
Закрытый сектор
Открытый сектор
Экстремальная политика
Операция - Преемник 2.0.
Психотехнологии на службе СЕКты
Заговор Коржакова
Операция - Преемник
материалы по ЭТЦ
Ельцинизм
The Tragedy of Russia's Reforms