Закрытый сектор: АКАСТ - ч. 6

[zlobnig]

Гвишиани Д.М.:

Может быть, то, что я не стремился сделать научную карьеру в области философии, занимался заочно и не думал бросать основную работу, чтобы заняться профессиональ­ной преподавательской деятельностью, позволило мне со­хранить известную независимость в выборе темы диссер­тации и особенности трактовки исследованного материала. Диссертация была принята к защите на Ученом совете фи­лософского факультета МГУ, и нельзя не отдать должное членам совета, прежде всего профессору МГУ Т. И. Ойзерману, ныне академику, которые горячо поддержали пра­вомерность и необходимость актуализации философской проблематики и обращения к таким важным для общества темам, как вопросы управления.

Мне хочется особо сказать здесь несколько добрых и благодарных слов в адрес ставшего впоследствии мне близким другом Теодора Ильича Ойзермана, крупного ученого, обладающего громадной эрудицией, отлично знающего историю философии, который постоянно убеж­дал меня не разбрасываться, посвятить себя науке и про­должать свою деятельность на этом поприще.
Беседа с Теодором Ильичем Ойзерманом


Опубликовано 25.09.2012
Теодор Ильич Ойзерман - уникальный свидетель событий философской мысли, легенда отечественной науки и философии. По нашей просьбе ученый рассказал о жизни

(Среди аспирантов Т. И. Ойзермана - М. К. Мамардашвили, Э. В. Ильенков, П. П. Гайденко, Д. М. Гвишиани и другие.)



Тема моей кандидатской диссертации, названной в окончательном варианте «Социология американского ме­неджмента», неожиданно для меня привлекла внимание не только философов, но и ученых, и специалистов самого разного профиля. В 1961 г. была опубликована моя первая монография «Социология бизнеса», после которой в науч­ный оборот вошли понятия «менеджмент», «бизнес» и не­которые другие, раньше традиционно имеющие в русском языке негативный оттенок.

Вдохновленный положительной реакцией на свои пуб­ликации, я в течение 60-х гг. продолжал работу, постепен­но смещая акценты. В стране назревала экономическая ре­форма, одним из главных направлений которой должна была стать перестройка системы управления. Поэтому от критического анализа западных теорий надо было перехо­дить к разработке научной программы наших собственных практических действий. Естественно, возникла необходи­мость поставить вопрос о решительной децентрализации управления и передаче на уровень предприятий решения главных управленческих вопросов. Однако это не нашло понимания в планирующих организациях, у многих эконо­мистов, политэкономов, долгие годы отстаивавших пре­имущества социалистического централизованного плано­вого хозяйства. На мне, моих коллегах и единомышленни­ках повисло обвинение в стремлении внедрить на со­циалистическом предприятии капиталистическую систему управления, несколько возмущенных писем пришло в ЦК КПСС... Пришлось заняться активной пропагандой и ши­роким разъяснением основ научного подхода к управле­нию, публикацией статей в газетах и журналах, раскры­вающих сущность функции управления и капиталистиче­скую форму ее реализации. Мы особо подчеркивали, что эта проблема нашла глубокое отражение в работах класси­ков марксизма.

Докторскую диссертацию я озаглавил «Американ­ская теория организационного управления» и защитил ее в 1968 г. в Институте философии АН СССР. Готовясь к за­щите, я наладил более тесные связи с экономистами, с представителями других научных дисциплин, особенно кибернетики.

На основе докторской диссертации я написал книгу «Организация и управление. Социологический анализ бур­жуазных теорий», которая вышла в 1970 году. Уже первое ее издание было переведено на иностранные языки и вы­шло в течение следующих двух лет в Италии, Венгрии, Польше, Чехословакии, Японии. Относительно небольшой тираж на русском языке - 11 тысяч экземпляров - вскоре разошелся, и издательство «Наука» предложило переизда­ние. Второе, почти на треть дополненное издание вышло в 1972 г. тиражом в 40 тысяч экземпляров, и было переведе­но на английский, немецкий (вышло в ГДР и ФРГ), фран­цузский, венгерский, болгарский, польский, португальский, словацкий, чешский, японский языки. В сущности, «Орга­низация управления» оказалась первым в советской лите­ратуре исследованием, в котором были проанализированы главные направления и школы западной теории организа­ции и управления с начала века до наших дней.
mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Специалистам из социалистических стран книга была интересна не только тем, что давала возможность познако­миться с западными теориями, но и аргументацией право­мочности разработки собственных концепций, в которых они испытывали острую потребность. Советские обозрева­тели после выхода книги живо обсуждали новые термины и понятия, которые вводились в обиход: «менеджмент», «бюджетирование», «мотивации», «коммуникация в орга­низации» и другие.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">В те годы, работая в Комитете по науке и технике, я все больше и больше убеждался в чрезмерной сложности и не­рациональности всей нашей системы принятия решений по вопросам международных связей вообще и научно- технического сотрудничества в частности. Первые годы вся работа жестко планировалась и утверждалась на самом высоком партийном уровне - в Политбюро. Проекты пла­нов на очередной год начинали готовиться весной текуще­го года, чтобы не позднее осени представить их на рас­смотрение директивных органов. Не предусмотренные планом мероприятия подлежали дополнительному утвер­ждению. Предвидеть все конкретные командировки и при­ем в СССР ученых и специалистов было, конечно, невоз­можно, и в повестке дня каждого еженедельного заседания Секретариата ЦК постоянно стояли дополнения к годовому плану или новые просьбы, страшно раздражавшие этот столь высокий орган и аппарат многочисленных отделов ЦК. Изменить этот порядок, несмотря на его бессмыслен­ность, не представлялось возможным в течение многих лет, и только огромными усилиями удалось внести в него неко­торые упрощения и обеспечить государственным структу­рам право самостоятельно, но с обязательным соблюдени­ем принципиальных общих, одобренных ЦК директив, принимать какие-то решения.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Бюрократическая волокита несколько отступила, одна­ко право окончательного решения о каждой зарубежной командировке оставалось за Комиссией по выездам при ЦК КПСС. Командируемый любого уровня до последней ми­нуты не знал, разрешат выезд или нет. Все это, естествен­но, не облегчало международных контактов, и мы завоева­ли во всем мире репутацию горе-партнеров, вечно опазды­вающих, не соблюдающих договоренностей, не отвечаю­щих на запросы или отвечающих, когда «поезд уже давно ушел». Причем тень, к несчастью, падала на совершенно неповинных людей - ученых и специалистов, попросту подставленных бюрократической системой, что многим нашим западным коллегам было невдомек.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">И все же в рамках складывавшейся системы междуна­родных научно-технических связей, при всех ее минусах, с течением времени рушились барьеры между западными и советскими учеными, специалистами, бизнесменами, руко­водителями предприятий. Не секрет, что зарубежные фир­мы, поставляющие оборудование и технику в нашу страну, частенько не имели ни малейшего представления о том, где и как она работает, не могли наладить сотрудничество с реальными пользователями импортного оборудования, обеспечить совместную, взаимовыгодную работу по со­вершенствованию технологической базы производства. Но при всех существующих ограничениях ситуация в этом от­ношении стала изменяться к лучшему.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Первой международной организацией, в работе которой мне довелось принять личное участие, был Консультатив­ный комитет по применению науки и технике в целях раз­вития (АКАСТ), созданный в системе ООН в 1964 г.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Уже в начале 60-х гг. в Организации Объединенных Наций, ее спецучреждениях, агентствах и комитетах нача­ло явно усиливаться внимание к вопросам, связанным с ролью науки и техники в международном сотрудничестве, и к результатами, которых можно достигнуть на этой осно­ве в дальнейшем социально-экономическом развитии всех стран мира. Все возрастающий разрыв между индустри­ально развитыми странами и большинством стран мира и признание недостаточности внимания международных ор­ганизаций к научно-техническим факторам развития обу­словили появление различных новых форм организации международного сотрудничества в этой области.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Одним из конкретных проявлений такой тенденции бы­ла попытка создания научно-исследовательского института ООН в Нью-Йорке - УНИТАР. На раннем этапе разверты­вания деятельности этого института я был довольно хоро­шо с ней знаком, будучи членом Попечительского совета института и несколько раз принимая участие в его заседа­ниях. Вскоре, в связи с занятостью другими делами, я вы­нужден был просить освободить меня от этих функций.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">На мой взгляд, УНИТАР как научно-исследовательский и учебный институт был задуман интересно, и его дея­тельность выглядела многообещающей. Однако, к сожале­нию, по ряду причин хорошее начало не получило должно­го развития. Может быть, этому не способствовала общая обстановка в ООН и ее спецучреждениях, весьма ограни­ченное финансирование, кадровое обеспечение и конку­ренция со стороны секретариата ООН, к работе которого постоянно привлекались в качестве экспертов компетент­ные специалисты. Может быть, были и другие объектив­ные и субъективные причины, которые, на мой взгляд, так и не были серьезно проанализированы, но, короче говоря, институту так и не удалось завоевать свое место и добиться впечатляющих результатов.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">В 1963 г. Экономический и социальный совет ООН со­звал в Женеве международную конференцию, которая бы­ла посвящена вопросам распространения научно-техни­ческих достижений в слаборазвитых странах мира. Конфе­ренция сыграла важную роль в признании научно-техни­ческого прогресса одним из главных условий ускорения социально-экономического развития, подчеркнув необхо­димость предпринять в рамках ООН настойчивые дейст­вия, которые облегчили бы передачу технологий разви­вающимся странам, помогли бы им преодолеть трудности овладения новым знанием и обеспечить организацию их эффективного применения в целях развития.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Итоги этой конференции были предметом специального рассмотрения Экономическиого и социального совета ООН, который принял решение об учреждении консульта­тивного органа, которым и стал АКАСТ, получивший дос­таточно широкие полномочия.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">АКАСТ не принимал решений и резолюций, подобно другим организациям ООН. Комитет собирал, изучал и об­суждал информацию по различным вопросам, излагая в отчетах результаты этого обсуждения, формулируя выводы и предложения в такой форме, которая облегчала бы Эко­номическому и социальному Совету ООН принятие реше­ний. Каждая важная проблема, до ее включения в повестку дня очередного заседания, предварительно анализирова­лась, готовился отчет и рекомендации, предназначенные для рабочих групп комитета, проводивших дальнейшую детальную разработку этих вопросов с привлечением экс­пертов и специалистов из многих стран мира. Так достига­лось высокое качество анализа проблем при минимальных затратах времени на подготовку вопросов. За первые де­сять лет своего существования АКАСТ сумел проделать громадную работу.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Важно подчеркнуть еще одну особенность АКАСТ, за­ключавшуюся в том, что он постепенно превращался в междисциплинарный в методологическом отношении ор­ган. Конечно, в его составе были крупные специалисты в конкретных областях науки, но его деятельность затраги­вала слишком широкий круг научных проблем, и невоз­можно было предположить, что ограниченное число чле­нов комитета сможет быть абсолютно компетентным во всех направлениях науки и техники. Однако, обладая ши­рокой научной эрудицией и привлекая экспертов, члены комитета смогли обеспечить глубокое, интегрированное видение социально-экономической сущности научно- технических процессов.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Первоначально состав АКАСТ был ограничен восемна­дцатью членами, которых по принятой процедуре утвер­ждал ЭКОСОС (Экономический и социальный совет ООН) по представлению Генерального секретаря, согласующего кандидатуры с правительствами государств-членов ООН. Определяющими качествами при отборе кандидатов слу­жили их квалификация, знания и опыт в области примене­ния науки и техники в целях развития.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">В число первых членов вошли министр общественных работ республики Мали, министр научных исследований Египта, видные ученые, инженеры, поровну от развиваю­щихся и развитых стран, среди которых были директор Международного центра теоретической физики в Триесте Абдус Салам, профессор Массачусетского Технологиче­ского института Кэррол Уилсон, секретарь Британской на­учной ассоциации сэр Норман Райт, профессор Токийского университета Канкуро Канешиге, президент Вейцманов- ского института Абба Эбан и другие. Социалистические страны были представлены профессором Бухарестского сельскохозяйственного института Николае Чернеску, док­тором медицины Карлова университета Праги Йозефом Шарватом. Третьим представителем был назначен я.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Предполагалось, что одобренные правительствами сво­их стран члены АКАСТ будут работать в комитете не как представители своих правительств, а в своем личном каче­стве, что обеспечивало некоторую независимость, давало определенную свободу действий и позволило новому ко­митету избежать постоянной конфронтации, осложнявшей работу многих других учреждений ООН.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Принятая в АКАСТ форма представительства была не очень распространенной в ООН. На заседаниях комитета мы рассаживались под табличками со своими фамилиями, в алфавитном порядке, а не по алфавиту стран. Помню, что я, согласно алфавиту, оказался сидящим между профессо­ром Эбаном (ставшим вскоре министром иностранных дел Израиля) и доктором Хедаятом (советником по науке пре­зидента Египта). Как известно, отношения в те годы между Израилем и Египтом были далеко не дружественными, но статус личного участия заставлял представителей этих стран вежливо общаться. Думаю, не только для меня, но и для многих других участие в работе этого комитета оказа­лось хорошей школой.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Личный неофициальный статус, казалось бы, позволял нам занимать более гибкую позицию. Но было твердо ус­тановлено, что советский представитель не может нести отсебятину или выезжать за границу без «руководящих» указаний. Я был утвержден на пост члена АКАСТ решени­ем ЦК КПСС. В то время это был единственный в нашей стране способ принятия каких-либо решений в области внешних связей. И перед каждым заседанием мне вруча­лись утвержденные подробные указания или директивы. Все это не имело практического смысла хотя бы потому, что участие в работе АКАСТ никак не сводилось к читке вслух того или иного доклада, в котором излагалась бы ди­рективно утвержденная позиция. Это были спонтанные вы­ступления, комментарии, реплики, замечания, высказывае­мые не только на официальных заседаниях, но и в кулуар­ных дискуссиях, где вырабатывался общий взгляд на ту или иную проблему. Поэтому «руководящие» указания вы­давались в общем виде (думаю, что на самом деле они час­тенько оставались непрочитанными), оставляя свободу для маневра, чтобы не пришлось стыдиться за догматический назидательный тон, присущий многим советским выступ­лениям в стенах ООН.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Однако расслабляться тоже было нельзя. АКАСТ при­нимал решения на основе консенсуса, и если они противо­речили нашей официальной позиции, надо было добиться возможности заявить, что мнение части членов Комитета не совпадает с мнением большинства, и двигаться дальше без формального голосования.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Помню, как в одном из обсуждаемых документов встретилось понятие «демографический взрыв». Присутст­вовавший на заседании сотрудник советского Представи­тельства при ООН обратил мое внимание на недопусти­мость подобного выражения как «отражающего неомальтузианскую позицию западников». Я обратился к председа­тельствующему с вопросом, не слишком ли драматизирует демографический процесс столь сильная характеристика, как «взрыв». Мне взялись отвечать члены комитета от Ин­дии, Пакистана и других стран, наперебой приводя убеди­тельные аргументы, подтверждавшие взрывоопасную тен­денцию, отчетливо проявившуюся уже в 60-х гг. Меня их доказательства убедили, а вскоре дальнейшие исследова­ния подтвердили, что это вовсе не происки антимарксист­ских идеологов, и демографическая проблема в скором времени была осознана как первостепенно важная. Нам предстояло радикально переменить свое легковесное от­ношение к этому вопросу. Но это случилось только через несколько лет благодаря расширяющимся международным контактам, особенно с развивающимися странами.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Мое многолетнее сотрудничество с членами комитета переросло в дружеские отношения. Некоторые из них при­езжали в СССР, как, например, д-р Хедаят, профессор Уил­сон, заместитель Генерального секретаря ООН Филипп де Сейн, почти всегда присутствовавший на заседаниях АКАСТ.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Дух и атмосфера работы АКАСТ внушали надежды на развитие такого же рода деятельности в рамках Европей­ской экономической комиссии ООН, что могло бы внести свежую струю в организацию эффективного сотрудничест­ва на европейском континенте. Мне приходилось участво­вать в ежегодной сессии ЕЭК в качестве члена советской делегации, и некоторое время заниматься вопросами коор­динации участия советских специалистов в различных по­стоянных комитетах ЕЭК (по статистике, транспорту, угольной промышленности и пр.).

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Каким же резким контрастом с АКАСТ выглядела рабо­та сессий Комиссии ЕЭК, особенно на фоне начинающего­ся в 60-70 гг. двустороннего научно-технического сотруд­ничества между странами Востока и Запада, в котором все большую роль играли не только профессиональные дипло­маты, но представители различных областей науки и тех­ники! При рассмотрении большинства вопросов повестки дня, в том числе научно-технических и экономических, до­минировал дух политического противостояния официаль­ных делегаций. Обстановка недоверия, конфронтации ос­ложняла даже самые очевидные и взаимовыгодные вопро­сы многостороннего сотрудничества.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Вспоминаю, как во время одного из заседаний ЕЭК в Женеве с первых минут разгорелась острая политическая стычка в связи с «кубинским кризисом», и главы делегаций многих стран в течение нескольких часов выступали с по­литическими декларациями. Председательствующий при­зывал не увлекаться политическими заявлениям и присту­пить к работе, для которой было созвано заседание, но ока­залось, что еще не все социалистические страны получили возможность заявить протест, как это было предусмотрено согласованными между ними директивами.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Именно взаимопонимание доставляло удовлетворение от деятельности АКАСТ. Конечно, восемнадцать его чле­нов не могли во всем соглашаться друг с другом, но мы всегда стремились встать выше предрассудков, предубеж­дений и в поисках истины с готовностью шли на разумные компромиссы.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Если меня спросят, трудно ли было работать в АКАСТ, я отвечу - и трудно, и легко. Трудно, потому что я был еще молод, не имел опыта, которым обладали мои старшие по возрасту коллеги, не владел языком в таким совершенстве, как другие члены комитета, ощущал себя подконтрольным, имел меньше возможностей просто пообедать с кем-нибудь из работавших в АКАСТ, которые традиционно сиде­ли вместе за столиками кафетерия или ресторана в ООН. Я часто получал приглашения на такие встречи, но всегда вынужден был экономить, позволяя себе тратить только положенные по нашим правилам нормы суточных. Билеты на самолет и расходы на гостиницу оплачивались Секрета­риатом ООН, а все остальное я, как и другие наши работ­ники за границей, должен был сдавать в Представи­тельство.

mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Можно без всяких преувеличений сказать, что самые дружественные отношения в АКАСТ у меня сложились с профессором Кэрролом Уилсоном. Во время очередного заседания АКАСТ в Нью-Йорке в середине 60-х гг. руко­водство знаменитого Массачусетского Технологического института по рекомендации Уилсона пригласило меня вы­ступить в Бостоне с лекцией. Это был мой первый опыт выступления перед большой американской аудиторией. Оно было назначено на субботу в театральном зале Босто­на, где собралось множество преподавателей МТИ с жена­ми, аспирантов и студентов. Лекция была рассчитана на сорок минут, но ответы на многочисленные вопросы заня­ли еще около часа. Меня поразило, что не было задано ни одного провокационного вопроса, хотя работники посоль­ства и представительства предупреждали, что это почти неизбежно. Аудитория, напротив, была настроена очень доброжелательно, проявляя искренний интерес к нашей стране, ее людям, их образу жизни. После лекции на обеде, устроенном руководством МТИ, я смог встретиться с авто­рами некоторых книг, которые изучал при подготовке моей кандидатской диссертации. Можно представить, с каким удовольствием мы допоздна обменивались мнениями! Я получил множество приглашений вновь приехать в МТИ и пробыть там подольше. Но, к сожалению, такой возможно­сти больше не представилось. С Уилсоном же мы встреча­лись во время его достаточно частых приездов в Москву.
mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">Справка


Массачусетский технологический институт
MIT - Massachusetts Institute of Technology
Массачусетский технологический институт (Massachusetts Institute of Technology, MIT), основанный в 1861 году, обладает статусом университета и является одним из самых престижных высших учебных заведений мира. Массачусетский технологический институт занимает первое место в технологии и инженерном искусстве и второе - в научных исследованиях (по итогам The Times). Как и Гарвардский университет, Массачусетский технологический институт находится в Кембридже, штат Массачусетс, США.

Фонд «Сколково» и Массачусетский технологический институт на экономическом форуме в Петербурге подписали соглашение о создании Института науки и технологии Сколково (SIST).
Skolkovo Institute of Science and Technology

Фонд «Сколково» и Массачусетский технологический институт создали «Сколтех» в прошлом году. Он будет фокусироваться не только на образовании, но и на исследованиях, утверждал гендиректор «Сколково» Виктор Вексельберг. Сейчас на бюджетные деньги идет строительство здания института.

26 октября 2011 года Сколтех подписал трехстороннее соглашение с Массачусетским технологическим институтом (МТИ) и Фондом «Сколково» о трехлетнем сотрудничестве с целью создания и реализации программ в области образования, исследований и предпринимательства.

Инициатива Сколтех/MIT

Об Инициативе Сколтех/MIT

Госкомпании обязали отчислять 1% затрат на инновации в фонд «Сколтеха»
Сколковский институт науки и технологий («Сколтех») планирует создать крупнейший в России фонд с бюджетом только в 2012 г. в 16,5 млрд руб. Деньги дадут крупнейшие российские госкомпании - их обязали отчислять «Сколтеху» 1% от затрат на новые разработки.

http://www.vedomosti.ru/tech/news/1545525/procent_na_innovacii

другие темы:

Закрытый сектор
Открытый сектор
Психотехнологии на службе СЕКты
Заговор Коржакова
Операция - Преемник
ЭТЦ
Ельцин
The Tragedy of Russia's Reforms
Преемник 2.0.