Вчера умер Сергей Юрский.
Про него говорят, что он был актером "неглавных" ролей.
Хрень собачачья.
Главный в спектакле, фильме всегда тот, кого запомнил зал.
Ради кого он сто раз пересматривает кино, пятнадцать раз идёт в один и тот же театр и ржет или плачет там, где смешно или грустно. А не там, где в сценарии написано: "Смех в зале", "Зритель утирает слезы".
С Юрским мне смешно в леспромхозе под Черемхово, когда ушлый дядь Митя вещает про "инфаркт микарда, вот такой рубец", пытаясь подбанчить самогонки на опохмел.
Я вспоминаю такого же любителя употребить с нашей улицы. После маминого юбилея, утром, мы с мужем спешили на электричку. В дверях встретились с дядей Серёжей, который, исповедуя принцип "где пообедал, туда и ужинать иду" уверенно двинул в направлении нашего дома, едва успел продрать глаза после вчерашнего. Я не могу передать вам его удивления, когда он узнал, что мы уже уезжаем.
Точнее, могу, только звучало оно очень неформатно.
- Вы чё, оп@здинели? - уставился на нас весьма помятый поклонник зелёного змия .
-Там же ещё всего столько осталось!
Дядь Митя мне потому узнаваем, смешон и дорог, что он живой и именно такой, какими бывают дяди Мити и дяди Серёжи в небольшом сибирском поселке.
Настоящий.
Светлая память тебе, дядь Митя. Пусть в твоём раю тебе хватит и главных ролей, и признания критиков.
А любовь зрителей у тебя есть на земле.
Моя уж точно навсегда.
Я включаю "Любовь и голуби".
"Надюха, у тебя самогонка есть?" - куражится дядь Митя.
Надо смеяться. А я плачу.