Как вы лодку назовете, так она и поплывет?
Когда гид сказала, что в нашей программе третьего дня в Таллине (район Пирита) будет памятник русалке, я решила, что даже не буду выходить из автобуса. Подумаешь, не андерсоновская же русалочка в Копенгагене, чтобы уделять ей такое внимание. А фотографироваться с каждым столбом, то бишь с памятниками коту, таксе, черепахе и т.д. мне уже к этому времени поднадоело.
Но все оказалось не совсем так. Точнее, совсем не так.
Памятник установлен не мифическому земноводному, а «Русалке» - броненосцу береговой обороны, потерпевшему крушение 7 сентября 1893 года. Возле финских берегов погибли тогда 177 членов экипажа.
Из автобуса я вышла и долго ходила вокруг монумента, читая фамилии.
Вернувшись в Питер, нашла информацию и почитала. Поделюсь кратко, желающие могут самостоятельно узнать более подробно.
«Русалка» была спущена на воду 31 августа 1867 года с эллинга Галерного острова Петербурга. Одновременно спустили на воду лодку «Чародейка» и броненосный корвет «Князь Пожарский». На спуске присутствовал генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич с сыновьями. Он сыграл в истории броненосца свою роль.
На подъем Андреевского флага на судно прибыл священник. Произошел скандал - он наотрез отказался освящать корабль, которому дано имя нечистой силы. Когда о странном выборе имени представители церкви рассказали великому князю, он только рассмеялся, заметив, что «Русалка» будет отправлять на дно только вражеские корабли, для чего, собственно, и построена.
-Не отправит ли она на дно и собственную команду?
-В наше просвещенное время таким предрассудкам места нет. Пусть враги потягаются с нашей нечистой силой!
История с освящением повторилась и на «Чародейке». Любитель иронии Константин Николаевич назвал именами нечисти целый отряд миноносок. Там были и «Баба-яга», и «Леший», и «Водяной».
После смерти Александра II и отстранения от руководства флота Константина Николаевича всем этим кораблям присвоили нейтральные имена. Всем, кроме «Русалки» и «Чародейки».
Кстати, вопрос об освящении броненосца так и остался открытым: неизвестно, удалось ли его освятить-таки, или не было на судне благословения.
Но ближе к делу. 7 сентября 1893 года военные корабли, закончив экзаменационные стрельбы, расходились из Ревельского порта по своим базам.
Обычное дело, так повторялось из года в год. «Русалку» и канонерскую лодку «Туча» ожидал переход в Кронштадт через Гельсинфорс.
Уход был назначен на 7-30, но на «Русалку» с почти часовым опозданием прибыл командир, капитан 2-го ранга Виктор Христофорович Иениш. Прибыл и сразу прошел в штурманскую рубку.
Иениш был в то время одним из самых образованных в артиллерийском деле морских офицеров. Беда была в том, что командир «Русалки» был серьезно болен. Он страдал сильнейшими головными болями, сопровождавшимися порой даже кровавой рвотой. В такие моменты он полностью терял контроль над собой - ни о каком командовании кораблем не могло быть и речи.
Секрета из своей болезни Иениш не делал. Знал о ней и командовавший учебно-артиллерийским отрядом контр-адмирал Павел Степанович Бурачек.
Накануне вечером контр-адмирал прислал больному Иенишу на дом следующее письменное предписание:
«Если погода будет благоприятная, завтра утром, по возможности раньше, совместно с лодкой „Туча“ сняться с якоря и идти соединенно шхерами в Биорке, где и ожидать прихода всего отряда. Но если состояние Вашего здоровья Вам не позволит идти завтра, то предлагаю передать это предписание старшему офицеру капитану 2-го ранга Протопопову, которому предписываю вступить на время Вашей болезни в командование броненосцем и идти по назначению». Иениш прибыл на корабль сам.
Погода на момент выхода из Ревеля на кораблях оценивалась так: в 7 утра ветер силой 3 балла, к 9 утра - 4 балла. Плавучий маяк оценил силу ветра по-другому: в 7 часов - 3 балла, в 8 часов - 6 баллов, в 9 часов - 7 баллов и, наконец, в 10 часов - 9 баллов. Но на кораблях об этом, конечно, не знали.
«Русалка» и «Туча» снялись с якоря в 8.30. Идти им было приказано соединенно, то есть не теряя друг друга из виду.
В тот же день, 7 сентября, в 15 часов «Туча» благополучно прибыла в Гельсингфорс. Одна.
Командир «Тучи», капитан 2-го ранга Лушков тревогу не забил, не доложил, что на трети пути, во время шторма корабли разошлись, потеряли друг друга из виду. В телеграмме в Ревельский порт о прибытии в Гельсингфорс он о «Русалке» вообще не упомянул. Адмирал Бурачек, как пишет Константин Паустовский, не запросил Гельсингфорс, дошла ли «Русалка» до порта. Он уехал охотиться в окрестности Ревеля, на мызу курляндского барона.
Приказ о поисках исчезнувшего без вести броненосца морской министр отдал только 10 сентября. На поиски было послано 15 военных кораблей. Поиски велись до 16 октября и закончились ничем.
А поздно вечером 9 сентября гельсингфорсский полицмейстер сообщил, что на один из островов Кремарэ выбросило шлюпку, по-видимому, с военного корабля, с трупом матроса. Тело моряка было втиснуто под кормовую банку гребного катера.
Этот эпизод запечатлел художник Кондратенко в картине «Безмолвный свидетель» гибели «Русалки». Копии этой картины быстро разошлись по всей стране.
Страна взволновалась, требуя расследования. Был издан гласный приказ начать поиски «Русалки» и негласный - искать «Русалку» там, где ее заведомо не было.
Царь опасался, что похороны жертв «Русалки» могут вызвать новую волну возмущения. Корабль тогда так и не нашли.
В 1902 году в Ревеле был поставлен скорбный памятник «Русалке», средства на который собирались по подписке по всей России. Подписные листы сохранились, и они - поразительны. Офицеры, солдаты, матросы, мещане, ремесленники, дворяне - кто сколько мог - сдавали средства на памятник «Русалке».
На камне начертано: «Россияне не забывают своих героев-мучеников».
«Русалку» нашло в 2003 году исследовательское судно Таллинского морского музея «Маре».
Погибший корабль стоял фактически вертикально, почти до половины погрузившись носом в ил, опутанный рыболовецким тралом.
Почти весь экипаж, за исключением командира и вахтенных, был на нижней палубе, то есть внутри корабля.
