Вольта
не уходи
им через несколько дней в сентябрь -
в новую жизнь, в полную чушь.
где небо молится зеркалам
ласковых луж города N.
а мы как будто в других мирах,
где вместо золота на коврах:
"не уходи."
а здесь так ценят мои слова.
те, что грубы, - можно продать.
продать одно, или даже два,
и - на мосты, вместе с тобой.
нечеловеческой красоты
на безобразие городов
не упади.
и мы успеем, пока слова
станут водой, номером три.
и перебесится самолет
может быть в Pa- может быть в -ris.
кому угодно себя отдай,
кому попало не говори:
"не уходи".
не уходи.
серебро
серебро...
я набрал в рот воды, я не видел причин,
чтобы делать добро. не кричи.
в этом мире, что прост и понятен,
я боялся застиранных пятен
и внезапной любви.
я боялся внезапной любви.
хорошо, что болит.
хорошо, что пока не бросают монет:
без железа внутри
будет легче лететь, огибая магнит.
я боялся внезапной любви.
ни о чем не просил,
все под сердцем носил у изнанки огня.
и она научила меня
песни петь животом, а не горлом,
я разорван, спасите меня.
отпирая замки,
умирая на дне чьей-то ласковой лужи
из синего льда,
не познавший любви не приносит вреда,
я растаял, как эта вода.
нет, не зря
я собой наполняю моря, что текут за тобой.
но картинки внутри не потрогать рукой.
посмотри, я сегодня какой.
перелез
через гордость и верность,
измерив ее глубину.
разноцветный мертвец в самом центре земли
я отдал себя весь уже не помню - кому.
серебро…
реквием по одной сложной любви
слушай, слушай. в эфире - радио "мертвые души".
оно колдует в уши. но мы не будем слушать.
потому вы... потому вы так завидуете нам.
слушай, слушай. не надо моря, суши.
я завтра стану дальше, ты завтра станешь лучше.
а если станешь лучше - разделим все пополам.
и мне все казалось, что она не призналась,
что она затаилась, что она не надышится впрок.
и мне так хотелось, чтоб любовь начиналась,
чтоб она начиналась и закончилась в выбранный срок.
знаю, знаю зимой вкус снега,
и что к весне растает по первому крику солнца,
по первому звуку эха в наши длинные провода.
кому куда падать - совсем не мое дело,
совсем не твое дело - кому от чего плакать,
а станешь легче - разделим все пополам.
и я не открою тайны - океан лишь кажется синим,
и в несовершенство линий впишу наш маленький дом.
и будет тебе пространство с окнами вместо тени,
и пара живых растений...
в нем
места не будет истерике
и ненависти к америке...
станем старыми
и уснем.
сильно
ты еще движешь реки моей крови.
но скоро услышишь звуки другой любви.
скоро узнаешь мудрого визави
прямо у двери.
я тебе верю. просто не говорю,
что новые двери выкрасят к сентябрю
огненной краской.
золотом крита.
так вот ласково будем квиты.
будем шиты, как паутина,
проводами в пустое небо.
я твой маленький черный голубь,
мне всегда не хватало хлеба.
мы сыграли главные роли
всех непроданных кинофильмов,
жили больно, кружили стильно.
мы расплакались очень сильно.
очень сильно...
ты еще дышишь из глубины зеркал.
с робостью мыши кто-то уже искал
мокрые крыши (при дефиците скал)
- лестницы в море.
но это не горе. это такая ложь,
где в разговоре не вылезает нож.
истина в споре, если ее соврешь,
будешь разбитым.
или, может быть, будем квиты?
будем шиты, как паутина,
проводами в пустое небо.
ты мой маленький белый голубь,
нам с тобой не хватило хлеба.
мы сыграли главные роли
всех непроданных кинофильмов,
жили больно, кружили стильно.
мы наплакались очень сильно.
очень сильно...
фольк
пожалей меня ровно настолько,
чтобы не было больно, не было видно.
на краю сорванной воли -
крестик и нолик, мокрые спины.
у тебя - последняя осень:
листья - на землю, люди - на поезд.
а у меня - бледная повесть.
и из окна - похмельного солнца свет.
забывай меня ровно настолько -
безымянным аккордом музыки фольк..
на краю сорванной боли
розданы роли, мы без одежды.
по реке - парус надежды.
пьяных актёров злые спектакли.
а по щеке - мокрые капли.
и из окна - похмельного солнца свет.
здравствуй
отлетело ярлыком от одежды мое первое "хватит!"
меня ломает рисовать чертежи на театральные темы.
и я не вижу ни капли проблемы в том, что кончилась память.
зато теперь тебя, меня можно тратить на белые стены.
здравствуй!
я слишком опасный, чтобы стать твоим счастьем.
свет такой красный, мир такой грязный.
грешным я стану, конечно.
но новая нежность давит на горло так неизбежно.
и у тебя я ничего не прошу, ну разве что - неба.
испугалось и медленно тикает все самое лучшее.
я разделила на тебя и себя солнце последнее.
я разучила даже старые песни "несчастного случая".
верь мне!
а, хочешь, отдай мне тело.
прямо под платьем выстроим город счастья.
наплакало лужу бедное сердце,
рвется на части, бьется снаружи.
не бойся
помнишь,под ногами было солнце,может стоит нам его поискать
среди многоточий,пешеходных переходов,мореходов и календарей
бросьте Робин Гуду грязную посуду выпитых вчерашних морей,
зверей,что ушли от ружья твоих декабрей
бойся меня
не бойся меня
держи меня за руки,а иначе эти штуки никак не прилетят с высоты.
все пули,что когда-то в нас уснули,я мечтаю поменять на цветы.
видишь,я сливаюсь, стала красной,но ни капли не теплей,чем кровь.
хочется умножить свое сердце на знакомые сырые дворы.
девочка пустилась во все тяжкие танцы, кто ей рассказал про любовь?
это не последняя станция, есть еще другие миры.
бойся меня
не бойся меня
держи себя за руки,а иначе эти суки сломают между нами мосты.
все пули,что когда-то в нас уснули, я сумею поменять на цветы.
постоянно слушаю
выделенное можно в жизнь собрать
им через несколько дней в сентябрь -
в новую жизнь, в полную чушь.
где небо молится зеркалам
ласковых луж города N.
а мы как будто в других мирах,
где вместо золота на коврах:
"не уходи."
а здесь так ценят мои слова.
те, что грубы, - можно продать.
продать одно, или даже два,
и - на мосты, вместе с тобой.
нечеловеческой красоты
на безобразие городов
не упади.
и мы успеем, пока слова
станут водой, номером три.
и перебесится самолет
может быть в Pa- может быть в -ris.
кому угодно себя отдай,
кому попало не говори:
"не уходи".
не уходи.
серебро
серебро...
я набрал в рот воды, я не видел причин,
чтобы делать добро. не кричи.
в этом мире, что прост и понятен,
я боялся застиранных пятен
и внезапной любви.
я боялся внезапной любви.
хорошо, что болит.
хорошо, что пока не бросают монет:
без железа внутри
будет легче лететь, огибая магнит.
я боялся внезапной любви.
ни о чем не просил,
все под сердцем носил у изнанки огня.
и она научила меня
песни петь животом, а не горлом,
я разорван, спасите меня.
отпирая замки,
умирая на дне чьей-то ласковой лужи
из синего льда,
не познавший любви не приносит вреда,
я растаял, как эта вода.
нет, не зря
я собой наполняю моря, что текут за тобой.
но картинки внутри не потрогать рукой.
посмотри, я сегодня какой.
перелез
через гордость и верность,
измерив ее глубину.
разноцветный мертвец в самом центре земли
я отдал себя весь уже не помню - кому.
серебро…
реквием по одной сложной любви
слушай, слушай. в эфире - радио "мертвые души".
оно колдует в уши. но мы не будем слушать.
потому вы... потому вы так завидуете нам.
слушай, слушай. не надо моря, суши.
я завтра стану дальше, ты завтра станешь лучше.
а если станешь лучше - разделим все пополам.
и мне все казалось, что она не призналась,
что она затаилась, что она не надышится впрок.
и мне так хотелось, чтоб любовь начиналась,
чтоб она начиналась и закончилась в выбранный срок.
знаю, знаю зимой вкус снега,
и что к весне растает по первому крику солнца,
по первому звуку эха в наши длинные провода.
кому куда падать - совсем не мое дело,
совсем не твое дело - кому от чего плакать,
а станешь легче - разделим все пополам.
и я не открою тайны - океан лишь кажется синим,
и в несовершенство линий впишу наш маленький дом.
и будет тебе пространство с окнами вместо тени,
и пара живых растений...
в нем
места не будет истерике
и ненависти к америке...
станем старыми
и уснем.
сильно
ты еще движешь реки моей крови.
но скоро услышишь звуки другой любви.
скоро узнаешь мудрого визави
прямо у двери.
я тебе верю. просто не говорю,
что новые двери выкрасят к сентябрю
огненной краской.
золотом крита.
так вот ласково будем квиты.
будем шиты, как паутина,
проводами в пустое небо.
я твой маленький черный голубь,
мне всегда не хватало хлеба.
мы сыграли главные роли
всех непроданных кинофильмов,
жили больно, кружили стильно.
мы расплакались очень сильно.
очень сильно...
ты еще дышишь из глубины зеркал.
с робостью мыши кто-то уже искал
мокрые крыши (при дефиците скал)
- лестницы в море.
но это не горе. это такая ложь,
где в разговоре не вылезает нож.
истина в споре, если ее соврешь,
будешь разбитым.
или, может быть, будем квиты?
будем шиты, как паутина,
проводами в пустое небо.
ты мой маленький белый голубь,
нам с тобой не хватило хлеба.
мы сыграли главные роли
всех непроданных кинофильмов,
жили больно, кружили стильно.
мы наплакались очень сильно.
очень сильно...
фольк
пожалей меня ровно настолько,
чтобы не было больно, не было видно.
на краю сорванной воли -
крестик и нолик, мокрые спины.
у тебя - последняя осень:
листья - на землю, люди - на поезд.
а у меня - бледная повесть.
и из окна - похмельного солнца свет.
забывай меня ровно настолько -
безымянным аккордом музыки фольк..
на краю сорванной боли
розданы роли, мы без одежды.
по реке - парус надежды.
пьяных актёров злые спектакли.
а по щеке - мокрые капли.
и из окна - похмельного солнца свет.
здравствуй
отлетело ярлыком от одежды мое первое "хватит!"
меня ломает рисовать чертежи на театральные темы.
и я не вижу ни капли проблемы в том, что кончилась память.
зато теперь тебя, меня можно тратить на белые стены.
здравствуй!
я слишком опасный, чтобы стать твоим счастьем.
свет такой красный, мир такой грязный.
грешным я стану, конечно.
но новая нежность давит на горло так неизбежно.
и у тебя я ничего не прошу, ну разве что - неба.
испугалось и медленно тикает все самое лучшее.
я разделила на тебя и себя солнце последнее.
я разучила даже старые песни "несчастного случая".
верь мне!
а, хочешь, отдай мне тело.
прямо под платьем выстроим город счастья.
наплакало лужу бедное сердце,
рвется на части, бьется снаружи.
не бойся
помнишь,под ногами было солнце,может стоит нам его поискать
среди многоточий,пешеходных переходов,мореходов и календарей
бросьте Робин Гуду грязную посуду выпитых вчерашних морей,
зверей,что ушли от ружья твоих декабрей
бойся меня
не бойся меня
держи меня за руки,а иначе эти штуки никак не прилетят с высоты.
все пули,что когда-то в нас уснули,я мечтаю поменять на цветы.
видишь,я сливаюсь, стала красной,но ни капли не теплей,чем кровь.
хочется умножить свое сердце на знакомые сырые дворы.
девочка пустилась во все тяжкие танцы, кто ей рассказал про любовь?
это не последняя станция, есть еще другие миры.
бойся меня
не бойся меня
держи себя за руки,а иначе эти суки сломают между нами мосты.
все пули,что когда-то в нас уснули, я сумею поменять на цветы.
постоянно слушаю
выделенное можно в жизнь собрать