25
Наступила осень, вчера был ее очень летний день и я гуляла по Москве в рваных колготках, а сегодня собиралась за сигаретами в двух толстовках и ветровке. Небо потяжелело, мысли вслед за них. Как же связана душа человека с небом! Моя, по крайней мере: у меня, в нашей маленько ничем не примечательной квартире есть одна замечательная волшебная особенность - из окна маленькой комнаты в просвет между домами я каждый день вижу закат, а с балкона, если посмотреть в противоположную сторону, можно увидеть рассвет. Бывают моменты, когда это меняет все.
А сегодня осень, в небе осень, в душе осень, на лице осень. Я осень люблю, люблю так тоскливо и преданно, так вдумчиво и дезнадежно, как только умею, люблю нежно, но совершенно безстрасно, так, наверное я люблю Валеру, когда прихожу к нему на могилу: кладу руку на холодную землю, и понимаю, что он так близко, это положила его туда в деревянном ящике, я видела, как они засыпали его землей, и как грузно с глухим стуком земля падала на дерево, сердце разрывалось, и эта боль внутри, каждый раз когда кладу руку на эту землю, сердце стукает глухо по крышке моего гроба, и я знаю, что скоро увижу тебя, любовь моя, я так боюсь, и так жду этого..
Вот он так близко, в двух метрах от меня, и так далеко, недоступно далеко: где-то в небе, где-то там, где я вижу только небо. Я не вижу тебя Валера, а я так соскучилась.. и твоя фотография на полке и в кошельке это все - что я могу себе позволить.
Бяша успокаивает меня по ночам, а мистер Хайд в такие моменты сочувственно варит кофе, ведь даже он, в своей черно душе не может не чувствовать осень. Эта гармония так поразительна, но так быстротечна, что я с тревожным счастьем проживаю эти 5, 20, 30 или n-минут, ощущая счастье всем своим существом, и тогда хочется попросить еще день, год, еще немного времени, чтобы жить, сказать: прости Валера, подожди меня еще чуть-чуть, ведь мне еще столько хочется делать и узнать! неважно есть ли в этом смысл, я хочу чтобы иногда Хайд варил мне кофе по утрам и мы молча курили в выходной пялясь в окно на серое осеннее небо! Еще немного, пожалуйста, Боже!
И потом сразу становиться стыдно за свое малодушие, и чуввствуешь страх, и мерзость от того что все правы, а ты уже не раз предал все, во что верил, все, что было дорого.
Меня не было там рядом, Валера, прости меня, я живу с этим, а значит я настолько мразь, что могу смириться с этим. Я часто думала, было бы благороднее если бы я покончила с собой? Недостойная мысль, но факт в том, что неудачная попытка самоуб-ва была предпринята задолго до знакомства с Валерой, а после я стала такой.. счастливой, что я не могу себе этого позволить.
Я многое стала забывать так, как помнила это раньше - была ли убрана комната, и какое было постельное белье, но я так хорошо помню все, что испытывала, какие у него были глаза и как он говорил, улыбался и какие у него были руки и грудь. я помню как я была отчаянно счастлива. И я не чувствовала страха, только когда он засыпал первый, перед сном.
Тяжелые времена - в моей жизни они давно. Даже когда небо ясное и светит солнце, тяжелый времена не отступают. В Дахау мучали людей и в ясные дни. И все же, с наступлением осени, мрачное небо, суровое проникает в душу и заставляет судить себя. Хайд смеется над такими вещами: он вообще считает что я слишком много занимаюсь ерундой, и предлагает свой выход из ситуации: купим две чикушки джина и биттер лемон и пойдем кричать на гору. Ну чтож.. я почему бы и не составить ему компанию, раз уж выдался неожиданны выходой?
А сегодня осень, в небе осень, в душе осень, на лице осень. Я осень люблю, люблю так тоскливо и преданно, так вдумчиво и дезнадежно, как только умею, люблю нежно, но совершенно безстрасно, так, наверное я люблю Валеру, когда прихожу к нему на могилу: кладу руку на холодную землю, и понимаю, что он так близко, это положила его туда в деревянном ящике, я видела, как они засыпали его землей, и как грузно с глухим стуком земля падала на дерево, сердце разрывалось, и эта боль внутри, каждый раз когда кладу руку на эту землю, сердце стукает глухо по крышке моего гроба, и я знаю, что скоро увижу тебя, любовь моя, я так боюсь, и так жду этого..
Вот он так близко, в двух метрах от меня, и так далеко, недоступно далеко: где-то в небе, где-то там, где я вижу только небо. Я не вижу тебя Валера, а я так соскучилась.. и твоя фотография на полке и в кошельке это все - что я могу себе позволить.
Бяша успокаивает меня по ночам, а мистер Хайд в такие моменты сочувственно варит кофе, ведь даже он, в своей черно душе не может не чувствовать осень. Эта гармония так поразительна, но так быстротечна, что я с тревожным счастьем проживаю эти 5, 20, 30 или n-минут, ощущая счастье всем своим существом, и тогда хочется попросить еще день, год, еще немного времени, чтобы жить, сказать: прости Валера, подожди меня еще чуть-чуть, ведь мне еще столько хочется делать и узнать! неважно есть ли в этом смысл, я хочу чтобы иногда Хайд варил мне кофе по утрам и мы молча курили в выходной пялясь в окно на серое осеннее небо! Еще немного, пожалуйста, Боже!
И потом сразу становиться стыдно за свое малодушие, и чуввствуешь страх, и мерзость от того что все правы, а ты уже не раз предал все, во что верил, все, что было дорого.
Меня не было там рядом, Валера, прости меня, я живу с этим, а значит я настолько мразь, что могу смириться с этим. Я часто думала, было бы благороднее если бы я покончила с собой? Недостойная мысль, но факт в том, что неудачная попытка самоуб-ва была предпринята задолго до знакомства с Валерой, а после я стала такой.. счастливой, что я не могу себе этого позволить.
Я многое стала забывать так, как помнила это раньше - была ли убрана комната, и какое было постельное белье, но я так хорошо помню все, что испытывала, какие у него были глаза и как он говорил, улыбался и какие у него были руки и грудь. я помню как я была отчаянно счастлива. И я не чувствовала страха, только когда он засыпал первый, перед сном.
Тяжелые времена - в моей жизни они давно. Даже когда небо ясное и светит солнце, тяжелый времена не отступают. В Дахау мучали людей и в ясные дни. И все же, с наступлением осени, мрачное небо, суровое проникает в душу и заставляет судить себя. Хайд смеется над такими вещами: он вообще считает что я слишком много занимаюсь ерундой, и предлагает свой выход из ситуации: купим две чикушки джина и биттер лемон и пойдем кричать на гору. Ну чтож.. я почему бы и не составить ему компанию, раз уж выдался неожиданны выходой?