(no subject)
***
Лицо магнитит мелкие частицы.
И что я принимал за комаров,
клещей и мошек, крошечных жучков,
каких-то тлей, летящих мне в глазницы, -
на самом деле было из металла,
как будто жести, острой и колючей,
и это все мне так напоминало
ощупыванье моего лица
руками распыленного слепца -
родной, развоплощенной, но живучей
субстанции, что здесь меня искала,
нашла, приникла, - и от боли жгучей
я застонал, и тут она узнала
меня - и тотчас же живой прикрыла тучей,
всю ночь баюкала, звенела и жужжала.
***
Когда я был еще невидим -
я понимал, что есть стена,
через которую проходим,
какая б ни была длина;
и в нас - в груди - величина
дыхания зеркал… Не видим:
меж нами - время протекло,
оно - глобальное Стекло,
и в нем - дыханье уместилось,
там эта видимость живет,
и нашей мысли перелет -
есть жидкость, что на миг сгустилась…
***
Какой цветок упал в открытый рот
всегда уместно, к слову говорящих?
Цветок - на блюдечке. А дальше бутерброд -
повыше, для сыгравших в долгий ящик.
Не выплюнуть ромштекс, где лепестки -
и розовым, и красным… Шли по днищу
тарелки - два вьюнка: твоей тоски
и удивленья; счет пошел - за тысячу…
Тарелку мы не думали разбить.
Что было в горле? Говорилось - «пить».
***
О, время приходило, уходило,
и, спрятавшись в густом березняке,
с той стороны пруда смотрело на могилы,
качало головой, держа ее в руке.
О память, память: ты ли непорочна?
И мной ли те следы оставлены в логу,
что я заметил зрением побочным?
Они у ног моих кончаются в снегу…
Я этого не утверждаю точно.
Но разглядеть точнее не могу.
***
Выраженьем лица отражаю
тайные мысли моих собеседниц,
ими не узнаваемые…
Как прекрасны они в моем зеркале,
предполагая,
что я подумал о них дурное!
Вчера,
не отражая,
я наблюдал
доброе поведение обитателей зоопарка,
как и недостойное
экскурсантов
ливадийского дворца:
это было чужестранное зрелище
поз, некстати улыбок,
ответов на хи-хи вопросы,
и далее, и далее…
И вдруг
этот постороннее-веселый мир - исчез,
ибо кто-то сказал: «Товарищи, тихо!»
И все замерли,
и обратились в соляные столбы,
мимо которых,
усмехаясь и помахивая хвостами,
прошли и куда-то ушли
звери…
(c) Валерий Исаянц
Лицо магнитит мелкие частицы.
И что я принимал за комаров,
клещей и мошек, крошечных жучков,
каких-то тлей, летящих мне в глазницы, -
на самом деле было из металла,
как будто жести, острой и колючей,
и это все мне так напоминало
ощупыванье моего лица
руками распыленного слепца -
родной, развоплощенной, но живучей
субстанции, что здесь меня искала,
нашла, приникла, - и от боли жгучей
я застонал, и тут она узнала
меня - и тотчас же живой прикрыла тучей,
всю ночь баюкала, звенела и жужжала.
***
Когда я был еще невидим -
я понимал, что есть стена,
через которую проходим,
какая б ни была длина;
и в нас - в груди - величина
дыхания зеркал… Не видим:
меж нами - время протекло,
оно - глобальное Стекло,
и в нем - дыханье уместилось,
там эта видимость живет,
и нашей мысли перелет -
есть жидкость, что на миг сгустилась…
***
Какой цветок упал в открытый рот
всегда уместно, к слову говорящих?
Цветок - на блюдечке. А дальше бутерброд -
повыше, для сыгравших в долгий ящик.
Не выплюнуть ромштекс, где лепестки -
и розовым, и красным… Шли по днищу
тарелки - два вьюнка: твоей тоски
и удивленья; счет пошел - за тысячу…
Тарелку мы не думали разбить.
Что было в горле? Говорилось - «пить».
***
О, время приходило, уходило,
и, спрятавшись в густом березняке,
с той стороны пруда смотрело на могилы,
качало головой, держа ее в руке.
О память, память: ты ли непорочна?
И мной ли те следы оставлены в логу,
что я заметил зрением побочным?
Они у ног моих кончаются в снегу…
Я этого не утверждаю точно.
Но разглядеть точнее не могу.
***
Выраженьем лица отражаю
тайные мысли моих собеседниц,
ими не узнаваемые…
Как прекрасны они в моем зеркале,
предполагая,
что я подумал о них дурное!
Вчера,
не отражая,
я наблюдал
доброе поведение обитателей зоопарка,
как и недостойное
экскурсантов
ливадийского дворца:
это было чужестранное зрелище
поз, некстати улыбок,
ответов на хи-хи вопросы,
и далее, и далее…
И вдруг
этот постороннее-веселый мир - исчез,
ибо кто-то сказал: «Товарищи, тихо!»
И все замерли,
и обратились в соляные столбы,
мимо которых,
усмехаясь и помахивая хвостами,
прошли и куда-то ушли
звери…
(c) Валерий Исаянц