Мы - русские.
«..Привал в глухой чаще, в березняке, неподалеку от безвестной лесной речушки, с робким журчанием пробирающейся меж кустов и замшелых стволов. На полянке дымит полевая кухня - готовит обед. Собственно, это не только привал. Из штадива по радио приказано остановиться и не продолжать путь до нового распоряжения. Может быть, нам изменят маршрут? Или мы уже настигли отступающего противника и нас скоро введут в бой? Очень возможно. А пока хорошо бы отдохнуть после долгого пути. Похоже, мы до ночи отсюда не тронемся. А уже ложатся предвечерние тени.
Посмотреть на Яндекс.Фотках"
Грузовики ЗИС-5 брошенные в окружении под Лугой 1941 г.
Время у меня свободное. Уединюсь-ка в кусты - надо [248] кое-что записать. Успев сделать несколько шагов, вижу, что в том же направлении с котелком в руке идет наш связной Осипов, личность на КП весьма популярная: он невозмутим в любой обстановке и любит рассказывать байки.
- Куда? - спрашиваю его.
- На речку. Водички принести. Грибов я набрал, хочу скоростным методом засол сделать. Соскучился по грибкам.
- Если меня кто-нибудь спрашивать станет - вон за теми кустиками я буду, на прогалинке, видишь?
- Вижу! - прищуривается Осипов.
- Так позовешь меня?
- Будьте спокойны. Осипов еще никого никогда не подводил.
Ложусь лицом вниз между кустами, на мягкую, шелковистую травку, достав блокнот, упираюсь локтями в землю и погружаюсь в свои записи.
Немного погодя слышу вблизи, за кустами, медленное шуршание ветвей. Не обращаю на это внимания: наверное, кто-то из наших идет с речки... Ну и пусть себе проходят мимо...
- Здравствуйте!
Подымаю голову, оглядываюсь - и замираю: надомною стоят пятеро в немецкой форме. Немецкая разведка?Меня хотят взять «языком»? Что делать? До пистолета дотянуться не успею...
Но тут я замечаю, что у всех пятерых наши автоматы ППШ с дисками. Партизаны? Но почему с погонами?
- Нас к вам солдат послал, у речки встретили, - говорит один из пятерых.
- А вы кто такие?-спрашиваю оторопело.
- Мы - русские.
- Вижу, что русские, - уже успокоившись, я подымаюсь, засовываю блокнот в сумку. - Но откуда? Почему на вас немецкая форма?-Только сейчас обращаю внимание на то, что нагрудной нашивки в виде гитлеровского орла, какая у всех немцев на мундире, у этих людей нет, а погоны у них какие-то странные, желтые. - Немцам служили?
Слышу в ответ смущенное:
- В сорок первом в плен попали. Шофера все.
- Вместе с машинами сдались?
- Вместе... да не сдавались мы... В окружение попали, [249] когда отступали, нам велено было машин не покидать, ждать-может, прорываться будем. Ну и дождались - немцев...
- А потом?
- А потом лагерь. Кругом с голода мрут. А тут вербовать приехали: кто специалисты? Шофера есть? Мы так решили: в лагере все одно пропадем. А получим машины - может, к своим на них рвануть удастся?
Советские грузовики на службе вермахта. 1942 г.
- Ну и что же, не удавалось?
- Далеко от передовой нас держали. И следили за нами. Не нашлось такого момента. А вот недавно уж, когда бои под Орлом начались, нас на подвозку снарядов кинули. Прямо к позициям. Сговорились тогда, чтоб при первой возможности - к своим. Да все не получалось подходящего момента. Вот уж когда немцы отступать стали, да кончилась степь, лесами пошли - тут мы ночью, когда остановились, потихоньку в кусты и пошли лесом на восток. Вам навстречу. Трое суток уже идем. Ну теперь наконец-то!
- А почему у вас наши автоматы, зачем?
- Мало ли... вдруг бы на немцев наткнулись.
- Где вы взяли автоматы?
- Припрятали... В первые дни, как немцы на Курск наступать начали, трофеи они собирали - оружие наше всякое. И отправляли к себе в тыл. Ну и на наших машинах тоже. Немцы говорили - для выставок трофеев. Вот мы и запаслись.
Я не без сомнения посмотрел на обступивших меня пятерых бывших пленных: похоже, говорят правду, а все-таки... Что мне с ними делать? Вести на КП вот так, с оружием, в немецкой форме? А если они обманывают меня и тут таится какая-то каверза? Ведь факт, что служили у немцев. А может, и служат?
Мои сомнения, видимо, были замечены.
- Товарищ командир!-заговорили мои неожиданные подопечные. - Да вы не сомневайтесь!
- Мы же всей душой... Только и мечтали своих найти.
- Отведите нас в штаб, представьте кому следует!
- Если не доверяете - вот, автоматы наши заберите! Я прикинул глазом: пять автоматов...
- Нет, уж тащите сами! Пошли!
Какое иное разумное решение мог я принять? Мы шли, и все пятеро задавали мне один вопрос за другим: [250]
- А можно нам будет обратно в Красную Армию, чтобы искупить...
- Не знаю. Пройдете проверку, тогда и решится.
- Нас что, посадят?
- До выяснения, наверное, будете под присмотром. Вы же от немцев пришли. И служили им. Что же вы, ждете, что вас сразу на курорт пошлют?
- Мы понимаем, конечно, проверка требуется...
- Да пусть хоть в тюрьму! - с отчаянной решимостью говорит один. - Все у своих! Мы же не в карателях служили, не в полицаях. Разве тогда пошли бы мы к вам? Если уж виноваты - так я согласен, отсижу, сколь положено, за то, что снаряды немцам возил, так уж сполна расплачусь и с чистой душой среди своих жить буду, а не черт где мыкаться.
- А разрешат нам сразу домой написать? Через армейскую почту? Ведь два года родные о нас не знают. Может, и похоронили уже...
- Что же, - ответил я, - сейчас придем, сразу и пишите. А то неизвестно, потом можно ли будет?
- Вот спасибо!
- Хоть мать да жена горевать перестанут!
- Я, товарищ командир, последнее письмо в первый день войны написал, а там уж не до того было.
Я решил, что пока суд да дело, сдам этих людей на попечение командира комендантского взвода Андросова. Они ему даже полезны будут - для кухни дров наколоть, котел почистить или еще для какой надобности - он всегда жалуется, что ему людей не хватает.
Андросов, с папиросой в руке стоявший возле кухни и дававший повару какие-то указания, переменился в лице и выронил папироску, когда увидел выходящих из кустов на полянку людей в немецкой форме, с автоматами. Но, увидев меня, успокоился. Я сказал ему:
- Принимай на довольствие!
А моим подопечным предложил, показав на Андросова:
- Оружие сдайте ему. Теперь оно вам без надобности, - и объяснил Андросову, кого я к нему привел.
С явным удовольствием все пятеро сложили автоматы на траву, к ногам Андросова. И тут же стали просить:
- Дайте нам обмундирование наше! Хоть самое рваное! Глаза бы на немецкое не глядели!
- Где же я вам возьму? - развел руками Андросов. - Мы на марше. Да и прав не имею вас обмундировывать. [251]
В этот вечер многие из проходивших мимо комендантской кухни удивлялись: что это за немцы на ней работают? А к утру пятеро приблудившихся все-таки как-то исхитрились переобмундироваться: на одном была холщовая, неопределенного цвета куртка, другой был в старенькой гимнастерке, не сходившейся ему в вороте, третий - в засаленном, продранном ватнике. Видимо, все это получили из фондов подобревшего Андросова.
На этом месте, у речки, мы простояли весь следующий день и еще полдня. Но Андросов своих негаданных помощников лишился раньше: появился уведомленный о нихсмершевец Печенкин и увел их с собой…»
Юрий Стрехнин « В степи огненной»
Посмотреть на Яндекс.Фотках"
Грузовики ЗИС-5 брошенные в окружении под Лугой 1941 г.
Время у меня свободное. Уединюсь-ка в кусты - надо [248] кое-что записать. Успев сделать несколько шагов, вижу, что в том же направлении с котелком в руке идет наш связной Осипов, личность на КП весьма популярная: он невозмутим в любой обстановке и любит рассказывать байки.
- Куда? - спрашиваю его.
- На речку. Водички принести. Грибов я набрал, хочу скоростным методом засол сделать. Соскучился по грибкам.
- Если меня кто-нибудь спрашивать станет - вон за теми кустиками я буду, на прогалинке, видишь?
- Вижу! - прищуривается Осипов.
- Так позовешь меня?
- Будьте спокойны. Осипов еще никого никогда не подводил.
Ложусь лицом вниз между кустами, на мягкую, шелковистую травку, достав блокнот, упираюсь локтями в землю и погружаюсь в свои записи.
Немного погодя слышу вблизи, за кустами, медленное шуршание ветвей. Не обращаю на это внимания: наверное, кто-то из наших идет с речки... Ну и пусть себе проходят мимо...
- Здравствуйте!
Подымаю голову, оглядываюсь - и замираю: надомною стоят пятеро в немецкой форме. Немецкая разведка?Меня хотят взять «языком»? Что делать? До пистолета дотянуться не успею...
Но тут я замечаю, что у всех пятерых наши автоматы ППШ с дисками. Партизаны? Но почему с погонами?
- Нас к вам солдат послал, у речки встретили, - говорит один из пятерых.
- А вы кто такие?-спрашиваю оторопело.
- Мы - русские.
- Вижу, что русские, - уже успокоившись, я подымаюсь, засовываю блокнот в сумку. - Но откуда? Почему на вас немецкая форма?-Только сейчас обращаю внимание на то, что нагрудной нашивки в виде гитлеровского орла, какая у всех немцев на мундире, у этих людей нет, а погоны у них какие-то странные, желтые. - Немцам служили?
Слышу в ответ смущенное:
- В сорок первом в плен попали. Шофера все.
- Вместе с машинами сдались?
- Вместе... да не сдавались мы... В окружение попали, [249] когда отступали, нам велено было машин не покидать, ждать-может, прорываться будем. Ну и дождались - немцев...
- А потом?
- А потом лагерь. Кругом с голода мрут. А тут вербовать приехали: кто специалисты? Шофера есть? Мы так решили: в лагере все одно пропадем. А получим машины - может, к своим на них рвануть удастся?
Советские грузовики на службе вермахта. 1942 г.
- Ну и что же, не удавалось?
- Далеко от передовой нас держали. И следили за нами. Не нашлось такого момента. А вот недавно уж, когда бои под Орлом начались, нас на подвозку снарядов кинули. Прямо к позициям. Сговорились тогда, чтоб при первой возможности - к своим. Да все не получалось подходящего момента. Вот уж когда немцы отступать стали, да кончилась степь, лесами пошли - тут мы ночью, когда остановились, потихоньку в кусты и пошли лесом на восток. Вам навстречу. Трое суток уже идем. Ну теперь наконец-то!
- А почему у вас наши автоматы, зачем?
- Мало ли... вдруг бы на немцев наткнулись.
- Где вы взяли автоматы?
- Припрятали... В первые дни, как немцы на Курск наступать начали, трофеи они собирали - оружие наше всякое. И отправляли к себе в тыл. Ну и на наших машинах тоже. Немцы говорили - для выставок трофеев. Вот мы и запаслись.
Я не без сомнения посмотрел на обступивших меня пятерых бывших пленных: похоже, говорят правду, а все-таки... Что мне с ними делать? Вести на КП вот так, с оружием, в немецкой форме? А если они обманывают меня и тут таится какая-то каверза? Ведь факт, что служили у немцев. А может, и служат?
Мои сомнения, видимо, были замечены.
- Товарищ командир!-заговорили мои неожиданные подопечные. - Да вы не сомневайтесь!
- Мы же всей душой... Только и мечтали своих найти.
- Отведите нас в штаб, представьте кому следует!
- Если не доверяете - вот, автоматы наши заберите! Я прикинул глазом: пять автоматов...
- Нет, уж тащите сами! Пошли!
Какое иное разумное решение мог я принять? Мы шли, и все пятеро задавали мне один вопрос за другим: [250]
- А можно нам будет обратно в Красную Армию, чтобы искупить...
- Не знаю. Пройдете проверку, тогда и решится.
- Нас что, посадят?
- До выяснения, наверное, будете под присмотром. Вы же от немцев пришли. И служили им. Что же вы, ждете, что вас сразу на курорт пошлют?
- Мы понимаем, конечно, проверка требуется...
- Да пусть хоть в тюрьму! - с отчаянной решимостью говорит один. - Все у своих! Мы же не в карателях служили, не в полицаях. Разве тогда пошли бы мы к вам? Если уж виноваты - так я согласен, отсижу, сколь положено, за то, что снаряды немцам возил, так уж сполна расплачусь и с чистой душой среди своих жить буду, а не черт где мыкаться.
- А разрешат нам сразу домой написать? Через армейскую почту? Ведь два года родные о нас не знают. Может, и похоронили уже...
- Что же, - ответил я, - сейчас придем, сразу и пишите. А то неизвестно, потом можно ли будет?
- Вот спасибо!
- Хоть мать да жена горевать перестанут!
- Я, товарищ командир, последнее письмо в первый день войны написал, а там уж не до того было.
Я решил, что пока суд да дело, сдам этих людей на попечение командира комендантского взвода Андросова. Они ему даже полезны будут - для кухни дров наколоть, котел почистить или еще для какой надобности - он всегда жалуется, что ему людей не хватает.
Андросов, с папиросой в руке стоявший возле кухни и дававший повару какие-то указания, переменился в лице и выронил папироску, когда увидел выходящих из кустов на полянку людей в немецкой форме, с автоматами. Но, увидев меня, успокоился. Я сказал ему:
- Принимай на довольствие!
А моим подопечным предложил, показав на Андросова:
- Оружие сдайте ему. Теперь оно вам без надобности, - и объяснил Андросову, кого я к нему привел.
С явным удовольствием все пятеро сложили автоматы на траву, к ногам Андросова. И тут же стали просить:
- Дайте нам обмундирование наше! Хоть самое рваное! Глаза бы на немецкое не глядели!
- Где же я вам возьму? - развел руками Андросов. - Мы на марше. Да и прав не имею вас обмундировывать. [251]
В этот вечер многие из проходивших мимо комендантской кухни удивлялись: что это за немцы на ней работают? А к утру пятеро приблудившихся все-таки как-то исхитрились переобмундироваться: на одном была холщовая, неопределенного цвета куртка, другой был в старенькой гимнастерке, не сходившейся ему в вороте, третий - в засаленном, продранном ватнике. Видимо, все это получили из фондов подобревшего Андросова.
На этом месте, у речки, мы простояли весь следующий день и еще полдня. Но Андросов своих негаданных помощников лишился раньше: появился уведомленный о нихсмершевец Печенкин и увел их с собой…»
Юрий Стрехнин « В степи огненной»