Шизофрения, как и было сказано (продолжение)
Начало здесь: http://zigmund-balash.livejournal.com/54950.html
Воспользовавшись тем, что ни автор, ни читатели не помнят, за давностью времени, о чем шла речь в предыдущем выпуске, поведем на сей раз речь с другой стороны. Это тем более правомочно, что окончательные на сегодняшний момент выводы, излагаемые настоящей работой, были получены не линейными изысканиями, а, в известном роде путем озарения, обусловленного разнородными знаниями. Знания эти были получены в разное время, причем они были переосмыслены, вплоть до смены знака, вследствие внутреннего кризиса мировоззрения. И именно переживание этого кризиса, хотя не эксклюзивного, но, в купе со специальными знаниями, дает надежду на то, что будет сказано, если и не оригинальное, но редкое и самобытное слово в данном предмете. Вспомним, что псевдогаллюцинации, например, выделил Кандинский, наблюдавший их на самом себе. Так что заинтересованное лицо справляется с работой лучше, чем находящееся на фиксированной ставке с небольшими, но приятными бонусами, но полностью зависящее от того, чтобы выписывать полагающиеся лекарства, а не вникать в проблему. Поэтому шизофрения принято считается неизлечимой, а приступы купируются неделями и месяцами, пока, видимо, лекарства не приведут нервную систему в деградацию, сопоставимую с лоботомией, пусть и химически, а не физически. Путем химической кастрации мозга, лишающей его возможности воображать невидимое и ожидать чаемое, то есть продуцировать положительную симтоматику в виде сверхценных идей, параноидального бреда, будь то величие или преследование (правильное - персекуция, то есть наказание), навязчивых состояний и прочих психотических артефактов.
Но - от общностей перейдем к частностям. Что же это за особые знания. Это отягощенность в анамнезе знакомством с православной духовной литературой, основной и факультативной. То, что природными и ригидными атеистами воспринимается как сказки, ум пытливый принимает не так категорично, но не имеющий опор может склониться в противоположность, приняв все за фактическую правду. Тогда как правильнее там видеть именно правду психиатрическую, то есть субъективное (а есть ли в психиатрии другое?) описание симптоматики.
Кстати или нет, но тут настало время и место извиниться за слог, выбранный для изложения, который может не всем показаться достаточно простым и ясным, но тут уж вам придется извинить автора за его пристрастие именно этому стилю. Сам автор списывает издержки, которые он может понести в виде падения аудитории на то, что по меткому замечанию одного боксера (не ручаясь за точность его воспроизведения) не каждый имеет смотреть в завтрашний день. И тот кто в завтрашний день посмотрел, здоровому населению не очень близок, к чему лгать себе.
Так вот, в основной духовной литературе описаны случаи беснования. Причем, разложив все писание Ветхого и Нового заветов в линейку, беснование мы находим сравнительно поздно, причем нужно учитытвать, что проникновение в более ранние текстовые слои могут возникать и за счет обратного прочтения, когда знакомые с концепцией беснования поздние читатели и комментаторы начинают понимать старый текст именно в этом ключе. Первое, что я вспоминаю, это беснование царя Саула, которое не столько таково по первоисточникам, сколько вчитано уж комментаторами, называющими Саула бесноватым. В первоисточнике говорилось, что у него было плохое расположение духа, купировавшееся игрой Давида на кифаре.
Совсем другое беснование предстает перед нами в текстах, описывающих певые века новой эры. Там беснование уже не элитная болезнь, доступная лишь царям, а бесноватых по описаниям множество. Причем описан случай пациента с множественными личностями, которого будем звать Легион, чтобы не нарушать врачебной тайны. Которого смогло по описанию излечить вмешательство сына бога, властителя духов. То есть, если принимать описание течения болезни за правдоподобное, то излечило его привнесение в его бредовую картину элемента, который во внутренней логики паранойи мог избавить пациента от того, над чем у него самого власти не было.
В факультативной литературе описаны разнообразные явления как добрых, так и злых духов, душ умерших людей, которые если и частью являются простым переписыванием канонического первоисточника, то частью все же основаны на реальных историях болезней. По крайней мере, для нужд нашего изложения будем считатьь так, потому что иначе как объяснить, куда исчезло из мира чудесное. А так все ясно, никуда оно не исчезло, а просто попало в поле зрения химической медицины.
Тут, кстати, может обмануть различение клиром РПЦ случаев реальной одержимости и психиатрицеских недугов. Оно не должно обманывать. Это необходимый реверанс в сторону официальной медицины, но это квази-уступка, поскольку оставляет различие на опытность священников, выставляя их, таким образом в качестве первичного медицинского персонала, то есть в качестве несомненно ложном. Сделаем смелое предположение, что различие на самом деле не резко выражено и в известной степени надумано, с одной стороны, а с другой определяется тем, справляются ли священники с данным человеком. Если это ролевая игра с внушаемым человеком, уверенным, что он одержим, но не причиняющим вреда ни себе, ни другим, обслуживающий себя, в меру социализированный, то отчего бы не поиграть. Если игры становятся жесткими, то отчего бы не отправить его за помощью к психиатру. Причем переход от одной формы существования человека к другой может много раз повторяться, до тех пор, пока сохраняется желание играть в эти ролевые игры.
Оговоримся, что игра может иметь не только религиозную почву. Мы ее выбрали за ее традиционность, за то что она фиксируется по времени раньше, имеет довольно долгую хронологию, описанную более-менее в протяженных сроках, можно сказать в тысячелетиях, так что можно уже, и мы постараемся это сделать, выявить ее экзогенность, если не в противоречие эндогенности, то в ее существенное дополнение.
Ролевая игра может быть на тему Наполеона, но мании величия, кажется, последнее всремя, потускнели, а вот персекуции от соседей, облучающих лучами смерти, вездесущих спецслужб, инопланетян, с их покушениями на анальную целостность, охотников за человеческими внутренними органами - расцвели довольно пышно. Хотя, если пристально на них посмотреть, то можно найти корреляцию с бредом величия, поскольку должна быть причина, по какой бы за некоторую исключительность преследовали выбрали именно конкретного пациента. Вообще, картину бреда врачам разворачивать не интересно, ничего нового они не узнают, а купировать симптомы научились и без этого, ну или убеждены, что научились. А что, фабрики таблетки печатают, люди их пьют, вроде болеют меньше, к тому же эта система экономически состоятельна и, пока психов разумный (простите за игру слов) процент от популяции, может сохраняться произвольно долго. Проблема только в том, что фармакологи не могут держать стабильные прибыли, они должны их повышать, поэтому кризисы на этом пути неизбежны, и тут дело касается не только психиатрии, но и любых попыток химической компенсации декомпенсаций, вместо того, чтобы следуя заветам Гипократа, изучить самим и научить пациентов здоровым и разумным способам существования, когда вместо лекарств и даже диет - питание и образ жизни.
Но мы отвлеклись, а потом и размечтались, хотя, в принципе, мы это заслужили и можем себе позволить, поскольку вторая часть уже и готова. Мы выяснили, что психиатрия не вчера началась, выражаясь языком базарным. Что для дальнейших рассуждений нам надо иметь в виду святоотеческое наследие, которое не столько рассказывает о чудесном горнем мире, сколько и мире человеческой психике и использовавшихся методах купирования острых и подострых состояний. Говорить же о полноценном полном лечении трудно, поскольку вся среда тогда располагала к разным выдумкам, если не всех, то по закону больших чисел - предрасположенных, не предоставляя возможности рационального существования без духов если не как личной психической реальности, то как общепризнанной литературно-фольклорной действительности.
Окончание.
Воспользовавшись тем, что ни автор, ни читатели не помнят, за давностью времени, о чем шла речь в предыдущем выпуске, поведем на сей раз речь с другой стороны. Это тем более правомочно, что окончательные на сегодняшний момент выводы, излагаемые настоящей работой, были получены не линейными изысканиями, а, в известном роде путем озарения, обусловленного разнородными знаниями. Знания эти были получены в разное время, причем они были переосмыслены, вплоть до смены знака, вследствие внутреннего кризиса мировоззрения. И именно переживание этого кризиса, хотя не эксклюзивного, но, в купе со специальными знаниями, дает надежду на то, что будет сказано, если и не оригинальное, но редкое и самобытное слово в данном предмете. Вспомним, что псевдогаллюцинации, например, выделил Кандинский, наблюдавший их на самом себе. Так что заинтересованное лицо справляется с работой лучше, чем находящееся на фиксированной ставке с небольшими, но приятными бонусами, но полностью зависящее от того, чтобы выписывать полагающиеся лекарства, а не вникать в проблему. Поэтому шизофрения принято считается неизлечимой, а приступы купируются неделями и месяцами, пока, видимо, лекарства не приведут нервную систему в деградацию, сопоставимую с лоботомией, пусть и химически, а не физически. Путем химической кастрации мозга, лишающей его возможности воображать невидимое и ожидать чаемое, то есть продуцировать положительную симтоматику в виде сверхценных идей, параноидального бреда, будь то величие или преследование (правильное - персекуция, то есть наказание), навязчивых состояний и прочих психотических артефактов.
Но - от общностей перейдем к частностям. Что же это за особые знания. Это отягощенность в анамнезе знакомством с православной духовной литературой, основной и факультативной. То, что природными и ригидными атеистами воспринимается как сказки, ум пытливый принимает не так категорично, но не имеющий опор может склониться в противоположность, приняв все за фактическую правду. Тогда как правильнее там видеть именно правду психиатрическую, то есть субъективное (а есть ли в психиатрии другое?) описание симптоматики.
Кстати или нет, но тут настало время и место извиниться за слог, выбранный для изложения, который может не всем показаться достаточно простым и ясным, но тут уж вам придется извинить автора за его пристрастие именно этому стилю. Сам автор списывает издержки, которые он может понести в виде падения аудитории на то, что по меткому замечанию одного боксера (не ручаясь за точность его воспроизведения) не каждый имеет смотреть в завтрашний день. И тот кто в завтрашний день посмотрел, здоровому населению не очень близок, к чему лгать себе.
Так вот, в основной духовной литературе описаны случаи беснования. Причем, разложив все писание Ветхого и Нового заветов в линейку, беснование мы находим сравнительно поздно, причем нужно учитытвать, что проникновение в более ранние текстовые слои могут возникать и за счет обратного прочтения, когда знакомые с концепцией беснования поздние читатели и комментаторы начинают понимать старый текст именно в этом ключе. Первое, что я вспоминаю, это беснование царя Саула, которое не столько таково по первоисточникам, сколько вчитано уж комментаторами, называющими Саула бесноватым. В первоисточнике говорилось, что у него было плохое расположение духа, купировавшееся игрой Давида на кифаре.
Совсем другое беснование предстает перед нами в текстах, описывающих певые века новой эры. Там беснование уже не элитная болезнь, доступная лишь царям, а бесноватых по описаниям множество. Причем описан случай пациента с множественными личностями, которого будем звать Легион, чтобы не нарушать врачебной тайны. Которого смогло по описанию излечить вмешательство сына бога, властителя духов. То есть, если принимать описание течения болезни за правдоподобное, то излечило его привнесение в его бредовую картину элемента, который во внутренней логики паранойи мог избавить пациента от того, над чем у него самого власти не было.
В факультативной литературе описаны разнообразные явления как добрых, так и злых духов, душ умерших людей, которые если и частью являются простым переписыванием канонического первоисточника, то частью все же основаны на реальных историях болезней. По крайней мере, для нужд нашего изложения будем считатьь так, потому что иначе как объяснить, куда исчезло из мира чудесное. А так все ясно, никуда оно не исчезло, а просто попало в поле зрения химической медицины.
Тут, кстати, может обмануть различение клиром РПЦ случаев реальной одержимости и психиатрицеских недугов. Оно не должно обманывать. Это необходимый реверанс в сторону официальной медицины, но это квази-уступка, поскольку оставляет различие на опытность священников, выставляя их, таким образом в качестве первичного медицинского персонала, то есть в качестве несомненно ложном. Сделаем смелое предположение, что различие на самом деле не резко выражено и в известной степени надумано, с одной стороны, а с другой определяется тем, справляются ли священники с данным человеком. Если это ролевая игра с внушаемым человеком, уверенным, что он одержим, но не причиняющим вреда ни себе, ни другим, обслуживающий себя, в меру социализированный, то отчего бы не поиграть. Если игры становятся жесткими, то отчего бы не отправить его за помощью к психиатру. Причем переход от одной формы существования человека к другой может много раз повторяться, до тех пор, пока сохраняется желание играть в эти ролевые игры.
Оговоримся, что игра может иметь не только религиозную почву. Мы ее выбрали за ее традиционность, за то что она фиксируется по времени раньше, имеет довольно долгую хронологию, описанную более-менее в протяженных сроках, можно сказать в тысячелетиях, так что можно уже, и мы постараемся это сделать, выявить ее экзогенность, если не в противоречие эндогенности, то в ее существенное дополнение.
Ролевая игра может быть на тему Наполеона, но мании величия, кажется, последнее всремя, потускнели, а вот персекуции от соседей, облучающих лучами смерти, вездесущих спецслужб, инопланетян, с их покушениями на анальную целостность, охотников за человеческими внутренними органами - расцвели довольно пышно. Хотя, если пристально на них посмотреть, то можно найти корреляцию с бредом величия, поскольку должна быть причина, по какой бы за некоторую исключительность преследовали выбрали именно конкретного пациента. Вообще, картину бреда врачам разворачивать не интересно, ничего нового они не узнают, а купировать симптомы научились и без этого, ну или убеждены, что научились. А что, фабрики таблетки печатают, люди их пьют, вроде болеют меньше, к тому же эта система экономически состоятельна и, пока психов разумный (простите за игру слов) процент от популяции, может сохраняться произвольно долго. Проблема только в том, что фармакологи не могут держать стабильные прибыли, они должны их повышать, поэтому кризисы на этом пути неизбежны, и тут дело касается не только психиатрии, но и любых попыток химической компенсации декомпенсаций, вместо того, чтобы следуя заветам Гипократа, изучить самим и научить пациентов здоровым и разумным способам существования, когда вместо лекарств и даже диет - питание и образ жизни.
Но мы отвлеклись, а потом и размечтались, хотя, в принципе, мы это заслужили и можем себе позволить, поскольку вторая часть уже и готова. Мы выяснили, что психиатрия не вчера началась, выражаясь языком базарным. Что для дальнейших рассуждений нам надо иметь в виду святоотеческое наследие, которое не столько рассказывает о чудесном горнем мире, сколько и мире человеческой психике и использовавшихся методах купирования острых и подострых состояний. Говорить же о полноценном полном лечении трудно, поскольку вся среда тогда располагала к разным выдумкам, если не всех, то по закону больших чисел - предрасположенных, не предоставляя возможности рационального существования без духов если не как личной психической реальности, то как общепризнанной литературно-фольклорной действительности.
Окончание.