Как все это странно! Теперь, когда молодость прошла, когда мои
волосы наполовину поседели, когда силы убывают -- теперь я, как ребенок,
начинаю все сызнова.-- Он снова невольно улыбнулся. Да, странной была его
судьба! Его жизнь была уже на ущербе, а он снова остался с пустыми руками,
гол как сокол, в полном неведении. Но никакого огорчения от этого сознания
он не чувствовал -- его даже смех разбирал -- хотелось хохотать над собой,
над этим странным нелепым миром!
-- Твоя жизнь уже идет под гору,-- сказал он самому себе, и рассмеялся.
Но тут взгляд его упал на реку, и он обратил внимание, что ведь и река
всегда течет вниз, под гору, а все же шумит и поет так весело. Это
понравилось ему. Он ласково улыбнулся реке. Разве это не та самая река, в
которой он хотел утопиться -- когда-то... лет сто тому назад? Или это ему
только приснилось?
Но что это был за путь! Через сколько
глупостей, пороков, заблуждений пришлось мне пройти, сколько мерзкого,
сколько разочарований и горя пришлось пережить,-- и все лишь для того, чтобы
снова стать, как дитя, и начинать все сызнова! Но так оно и должно быть, мое
сердце одобряет это, мои глаза улыбаются этому.
Хорошо,-- думал он,-- изведать самому все то, что надо знать. Что
мирские удовольствия и богатства не к добру -- это я знал еще ребенком.
Знал-то давно, да убедился лишь теперь. И теперь я знаю это не только
понаслышке, я убедился в этом собственными глазами, собственным сердцем,
собственным желудком. Благо мне, что я это знаю!