Панама, которой не было Часть 2
В первый же вечер я познакомился и с латышом Денисом. Парню было на вид лет 25, крепкий, подтянутый, он надевал футболку только когда надо было выходить за получением пайка или на прогулку. Мне пришлось снова говорить по-русски, спустя несколько месяцев, с тех пор, как я встретил пару на одном из островов Сент Винсента и Гренадинов, но здесь это было приятной неожиданностью. Денис провел к тому моменту две недели в этом заведении. Его ситуация была не совсем понятна: в одном из супермаркетов при покупке симкарты он воспользовался сувенирным, игрушечным, или как можно еще сказать "фальшивым" удостоверением, которое купил в сувенирной лавке в Словакии. Здесь в Панаме к этому отнеслись настороженно и проезжавший рядом патруль принял Дениса. Позже выяснилось, что у него была просрочена виза и как это происходит в Панаме, не долго думая, его определили в иммиграционное чистилище. Чем занимался Денис в Панаме я так толком и не узнал. Он не бедствовал, у него была русская девушка и много русских друзей. По его манере общаться я бы заметил, что с давних пор источники его доходов находились на границе между легальным и нелегальным, а порой и переступали границу. Денис был одним из сотни с лишним людей, каждый из которых имел свою историю и свои обстоятельства жизни, которые, однако, свели всех нас в одном и том же месте, в одно и то же время.
Одни из самых забавных, странных и мистических персонажей встреченных мне в этой жизни, встретились мне здесь.
Денис был не единственным прибалтом. Литовец, имени которого я не запомнил, являл собой невероятное зрелище. Похожий на кащея: высокий, худой, лысый и горбатый, он дотягивал свои клетчатые шорты до пупка и выше. Если бы он говорил на правильном русском, то был бы вылитый типичный ЗЭК, однако его лексикон был даже более примечателен, чем его внешность. Это была смесь литовско-польско-тюремнорусско-испанского. Иногда он выдавал такие перлы, что мы с Денисом валились на пол от смеха. Он говорил мало, но если говорил, то резал (к сожалению не могу привести ни одного примера без мата). Литовец успел посидеть в нескольких странах, как минимум на двух континентах. В иммиграционное чистилище он попал из тюремного ада. С ним предпочитали не иметь дела, даже колумбийцы сторонились попадаться на его бешеные глаза (да, эти глаза на выкате трудно забыть).
В первые дни мне также удалось подружиться с бельгийцем по имени Саша. Помимо бельгийского он имел еще и амери канский паспорт и, затянувшись остатком моей сигареты, мог начать све предложение так: " Ну, короче, я записывал альбом в студии в Калифорнии...". Мы с ним подружились сразу же, поскольку среди нелегалов и иммигрантов нас, путешественников, было раз два и обчелся, к тому же мало кто мог поговорить с ним по-английски. Саша был по-своему сумасшедшим. Он рассказал мне о том, что когда-то у них с лучшим другом случилось пари. Они выбрали методом научного тыка 12 точек на планете. Каждый из них должен был с точностью от градуса до секунды при помощи GPS прибыть в назначенную точку и сделать фото. Я спросил, а что если это посреди океана. "Не важно", - ответил Саша, - "однажды мне пришлось добираться до одной точки, которая оказалась в джунглях в Кот-д-Ивуаре". Не помню подробностей его рассказа, но это было то еще приключение. Побеждает тот, кто побывает во всех 12 местах быстрее. За несколько лет мой бельгиец собрал лишь 4 точки. Мне показалось это интересным: пари длинною в десятилетия. В этот раз Саша решил усложнить задание и оставил свои паспорта в Америке и пошел путешествовать пересекая границы нелегально. Без проблем он добрался от США до Панамы, перебравшись незамеченным через как минимум 6 границ. В Панаме удача отвернулась от него. К моменту моего прибытия Саша провел в чистилище 40 дней...
Были и 2 американца. Имен я, к сожалению, не запомнил. Один был просто-напросто бомж. Как и большинство бомжей, он был довольно начитан, эрудирован и источал неприятный запах. Когда-то он жил в штате Вашингтон и была у него семья. В какой-то момент жизнь стала осыпаться под его ногами и, сам не заметив, он оказался на улице. Его возраст было трудно определить, но никак не меньше тридцати пяти. Вел себя он тоже как бездомный, даже тут в закрытом помещении он был маргиналом - единственным человеком спящим на полу в коридоре. Обложившись газетами, он попеременно то спал на них, то читал. Был у него и испанско-английский словарь и любознательность, с помощью которых он мог слегка изъясняться с местным населением. Большинство заключенных недоумевали, как в такой стране как всемогущая Америка могут быть такие опустившиеся люди? Потом над ним посмеивались, затыкая нос и указывая на то, что ему следовало бы сходить в "чауэр" (испанкое произношение слова shower (душ)). Американец всегда отвечал воинственно на любые шутки, за что в конце концов и схлопотал большой и жирный синяк, который стал завершающим мазком в этом типическом портрете. Мне всегда было жалко его, но однажды было просто больно. Он с самого начала просил охранников сделать один звонок. Он хотел поговорить со своей дочерью. Охрана игнорировала его на протяжении двух дней, в конце концов он вышел из себя, истерика охватила его, он бился о решетку в отчаянии, пока силы не оставили его. Не помню через сколько дней, но в конце концов ему дали поговорить с семьей. Пожалуй из всех людей в чистилище я общался с ним больше всех. Удалолсь узнать, что наивно он решил пройти пешком из Вашингтона до Чили, чтобы навестить какую-то подругу. Его выпустили на волю раньше чем меня. Думаю, он продолжил свое паломничество.
Другой американец был еще страннее. Мы с Сашей окрестили его Сумасшедший Иисус. Внешне он напоминал типическое изображения персонажа книги "Библия", а его психическое состояние порой вызывало вопросы. Он часто говорил сам с собой, а когда мы пытались наладить с ним контакт, то вперемежку с адекватной речью, он нес совершенную околесицу. Каковы были его обстоятельства, мне выяснить так и не удалось, его тоже выпустили раньше чем меня.
Был еще поляк, который занимался каким-то тайским единоборством и даже становился чемпионом (в видах единоборств я не силен) и итальянец. Так и получилось, что из всех белых (исключая американцев) были два прибалта, поляк, бельгиец, итальянец и я. Мы выглядели сурово и все считали, что мы один фронт - никто нас не трогал.
Церемония питания составляла единственную постоянную, она сшивала наш день, делая три стежка: утром днем и вечером. Сначала на углу двух корридоров перед входной дверью появлялся один человек, потом два и за 10-15 минут до выдачи еды образовывалась уже настоящая очередь. Старожилы понаглее могли влезть сразу вперед, африканцы и азиаты, чаще всего образовывали вторую очередь, перпендикулярную первой и тогда запускали поочередно из одной и второй очереди. Когда наступал твой черед, необходимо было надеть футболку, выйти за железную дверь туда в приемник, подойти к столу, найти себя в списке, расписаться, отпустить шутку или молча забрать пластиковый контейнер с едой и вернуться к своему месту. Список приобрел для меня особое значение через несколько дней, когда я понял, что чем дольше ты находишься в чистилище, тем выше твое место в списке. Когда я это осознал, то в следующий же заход улучил секунду посмотреть кто был под номером один. Оказалось: китаец! Среди нас было два китайца, но понять который из них провел тут больше всего времени не составляло труда. Тот что постарше свободно говорил по-испански и явно пользовался некоторым уважением. Итальянец Анджело, который делил с Китайцем комнату сказал, что тот находился в чистилище уже больше года!
Продолжение следует...