(no subject)
Завертелись рукоятки, заскрипели механизмы. Всё идёт в укладе ладно. Ноль по лимбу прокатили, и уже бегут деленья, на исходе понедельник.
Скоро сложатся рассказы в тысячу одну рассказку, вроде новых, но о том же. И к концу очередного дня ощущение, что просыпал все слова.
Снова страсти по Шекспиру, преступление с наказанием. Пыль поднимется, осядет, отряхнётся от одежды, чуть побольше поседеет голова.
А в сухом мешке остатков революций и свершений остается только данность, что царапнув кромкой пальцы, отбивает все желанье вынимать себя на свет.
И случится все, что можно, все, что хочется, что должно не со мною так с тобой. Мы ведь мазаны одним миром. Тем, что был для нас когда-то тайной. А сейчас простой таймер.
И теперь приспело время раскидать обглоданные ели, выметать конфетти из избы, надеяться, ждать весны. Красота не даётся легко - так уж тут заведено.
Сухой огонь, влажные дела. Гераклит был прав: сума и тюрьма по жизни ведут большинство. За зону комфорта - одна тропинка. Перевесит чашу одна пылинка, и баба слепая мечом замахнется. Махала бы лучше веслом в болоте своих будней. Свершения требуют восхождений, деяния - простого шевеления. Слишком медленно лодка плывет. Человеки устали бояться Харона и на пятаки режутся в карты за его спиной. Выигравший заплатит сполна, в последний момент будет рад поделиться, да поздно. А проигравшие будут кататься между берегов Леты и предлагать новым пассажирам сыграть в карты. Да выиграв нужную сумму, они не могут остановиться и продолжат играть. Медленно лодка плывет. Азарт игры и жажда наживы отшибают память. Вряд ли кто вспомнит, откуда и куда он плывет. Смутное ощущение чего-то нехорошего, что уже случилось или еще только случится, витает на периферии сознания. Разум полностью занят игрой. Знание это - быть в курсе, власть - подглядеть чужие карты, доблесть - рисковать медяками. Медленно лодка плывет. Ум слишком быстр и тревожен для этих вод, мерные взмахи весла едва различимы. Осень, зима... А тут все та же игра с крапленой колодой. Лето, весна... Меняются правила и, кажется, это единственное, что меняется в этой лодке. Раскачивая игральный стол, игроки мнят о раскачанной лодке. А все для того, чтобы под шумок достать туза из рукава. Гераклит был прав. И эта правда его заставила плакать. В одной и той же реке по горло люди даже не понимают, что они в реке.
Странная собака на том берегу лает на тени, что слишком близко подходят к воде. А что это за берег? Тот или этот? Правый или левый? "Тот, что нужно",- отвечает возница и протягивает холодную жилистую руку. И сразу все эти "у меня есть" становятся "было и не будет более". Страшный удар для азартных. Слезное сожаление для многих. Разочарование, желание повернуть обратно, больное метание - делают из игроков тени. Тут же на них начинает рычать странная собака. Но тени есть там, где есть свет. И кто-то уходит налегке ни о чем не жалея к этому свету. И музыка очень знакомая ближе. Нет ни шагов, ни ходьбы, ни ног. Есть движение. Есть направление, намерение, стремление. Нет никакого "здесь", "туда". Стремление, намерение, движение, свет - могут быть всем, что угодно. Могут быть новым рождением, а могут побуждением. Выключаю будильник, ты рядом, я рад, что на этой дороге мы вместе. Спи, любимая, я пойду поиграю...
Скоро сложатся рассказы в тысячу одну рассказку, вроде новых, но о том же. И к концу очередного дня ощущение, что просыпал все слова.
Снова страсти по Шекспиру, преступление с наказанием. Пыль поднимется, осядет, отряхнётся от одежды, чуть побольше поседеет голова.
А в сухом мешке остатков революций и свершений остается только данность, что царапнув кромкой пальцы, отбивает все желанье вынимать себя на свет.
И случится все, что можно, все, что хочется, что должно не со мною так с тобой. Мы ведь мазаны одним миром. Тем, что был для нас когда-то тайной. А сейчас простой таймер.
И теперь приспело время раскидать обглоданные ели, выметать конфетти из избы, надеяться, ждать весны. Красота не даётся легко - так уж тут заведено.
Сухой огонь, влажные дела. Гераклит был прав: сума и тюрьма по жизни ведут большинство. За зону комфорта - одна тропинка. Перевесит чашу одна пылинка, и баба слепая мечом замахнется. Махала бы лучше веслом в болоте своих будней. Свершения требуют восхождений, деяния - простого шевеления. Слишком медленно лодка плывет. Человеки устали бояться Харона и на пятаки режутся в карты за его спиной. Выигравший заплатит сполна, в последний момент будет рад поделиться, да поздно. А проигравшие будут кататься между берегов Леты и предлагать новым пассажирам сыграть в карты. Да выиграв нужную сумму, они не могут остановиться и продолжат играть. Медленно лодка плывет. Азарт игры и жажда наживы отшибают память. Вряд ли кто вспомнит, откуда и куда он плывет. Смутное ощущение чего-то нехорошего, что уже случилось или еще только случится, витает на периферии сознания. Разум полностью занят игрой. Знание это - быть в курсе, власть - подглядеть чужие карты, доблесть - рисковать медяками. Медленно лодка плывет. Ум слишком быстр и тревожен для этих вод, мерные взмахи весла едва различимы. Осень, зима... А тут все та же игра с крапленой колодой. Лето, весна... Меняются правила и, кажется, это единственное, что меняется в этой лодке. Раскачивая игральный стол, игроки мнят о раскачанной лодке. А все для того, чтобы под шумок достать туза из рукава. Гераклит был прав. И эта правда его заставила плакать. В одной и той же реке по горло люди даже не понимают, что они в реке.
Странная собака на том берегу лает на тени, что слишком близко подходят к воде. А что это за берег? Тот или этот? Правый или левый? "Тот, что нужно",- отвечает возница и протягивает холодную жилистую руку. И сразу все эти "у меня есть" становятся "было и не будет более". Страшный удар для азартных. Слезное сожаление для многих. Разочарование, желание повернуть обратно, больное метание - делают из игроков тени. Тут же на них начинает рычать странная собака. Но тени есть там, где есть свет. И кто-то уходит налегке ни о чем не жалея к этому свету. И музыка очень знакомая ближе. Нет ни шагов, ни ходьбы, ни ног. Есть движение. Есть направление, намерение, стремление. Нет никакого "здесь", "туда". Стремление, намерение, движение, свет - могут быть всем, что угодно. Могут быть новым рождением, а могут побуждением. Выключаю будильник, ты рядом, я рад, что на этой дороге мы вместе. Спи, любимая, я пойду поиграю...