Эмоциональное слияние матери и новорожденного ребенка
Давно писала о книге Лауры Гутман, издательство что-то заглохло совсем, не зря меня все предупреждали о несерьезности аргентинцев. Приведу здесь отрывок книги, может, кому-то пригодится.
Глава 1. Одна эмоция на два тела
Эмоциональное слияние.
Рождение ребенка неразрывно связано в нашем сознании с отъединением. Тело малыша, находившегося внутри матери, питавшегося от одной и той же крови, отделяется и начинает работать «самостоятельно». Ребенок включает свои собственные механизмы дыхания, пищеварения, температурного регулирования и другие, чтобы существовать в воздушной среде. Физическое тело малыша начинает функционировать отдельно от тела матери.
В нашей культуре, привыкшей «видеть» только глазами, мы смотрим на рождение ребенка только как на физическое отделение. Однако, если мы возвысимся над этим пониманием, мы сможем представить себе, что это новорожденное тело не только материя, но и тончайшее эмоциональное духовное существо. Хотя физическое разъединение действительно происходит, сохраняется связь другого порядка.
На деле младенец и его мать не теряют связи в эмоциональном мире. Новорожденный, вышедший из физической и духовной утробы своей матери, является частью ее эмоционального мира, в который он погружен. Пока не началось развитие интеллекта, он сохраняет свои интуитивные, телепатические, тончайшие способности, которые находятся в теснейшем контакте с душой матери. Поэтому младенец встраивается в систему выражения души своей матери.
Иными словами, все то, что ощущает, помнит, отвергает мать, все то, что ее волнует, младенец чувствует как свое собственное. Потому-то в этом смысле, два существа составляют одно целое.
Следуя этой линии мысли, если малыш заболевает, слишком много плачет или нервничает, кроме вопросов на физическом уровне, следует обратить внимание на так называемое «духовное тело» матери, признавая, что «болезнь» ребенка- это проявление одной из частей тени матери. Если наше беспокойство за ребенка заставит нас подавить симптом или изменить его нежелательное поведение, то смысл этого проявления потеряется. Утрачиваются драгоценные камни посланий из недр души матери.
Мы стараемся отвергать те части тени, что просачиваются сквозь «отверстия» души. Не зря мы называем это «тенью». Ее непросто увидеть, сложно распознать, еще сложнее принять ее, если только она настойчиво не отражается в этих чистых и невинных зеркалах, которыми являются тела наших маленьких детей.
Говоря более конкретно, если ребенок продолжает плакать после удовлетворения всех своих базовых потребностей (грудь, объятия), можно задаться вопросом: Почему так плачет его мама? Если ребенок срыгивает, вопрос был бы: Почему срыгивает его мама? Если ребенок подавлен, мы спросили бы: Что за мысли угнетают его мать? Если ребенок не берет грудь, вопрос был бы: Почему мама отталкивает своего малыша? И так далее. Ответы обретаются внутри каждой матери, хотя они и не очевидны. Туда должны мы направить свои поиски. Увенчаются ли они успехом, зависит от того, насколько мать доверяет своей интуиции и способна принимать помощь извне.
Мы привыкли вешать порой слишком поверхностные ярлыки на ситуации: «капризничает», «у него вирус», «его необходимо взять в рамки»…Конечно, вирус и бактерии провоцируют болезнь, позволяя тени материализоваться в наиболее подходящем месте, для того чтобы ее могли увидеть и признать.
В этом смысле, каждый младенец- это такой шанс для матери или человека, который ее заменяет, чтобы найти себя. Многие женщины начинают ощущать свое материнство как путь преодоления, усеянный жизненно важными вопросами. Много и тех, кто снова и снова упускает из вида цветные зеркала, которые встречаются на этом пути, не внимая своей интуиции, полагая, что они сошли с ума и не могут или не должны ощущать этот клубок спутанных бессмысленных чувств.
Ребенок учит нас, благодаря своему маленькому телу, которое позволяет ему большее пространство в чувственном поле. Он может проявлять все наши эмоции, особенно те, что мы прячем от нас самих. Те, что не приняты в обществе. Те, что мы бы хотели забыть. Те, что принадлежат прошлому. Этот период эмоционального слияния между ребенком и матерью простирается почти без изменений на первые девять месяцев жизни ребенка. За этот период младенец научается передвигаться самостоятельно. К 9 месяцам, человеческий детеныш находится на той стадии развития, до которой другие млекопитающие которой другие млекопитающие достигают за несколько дней. В этом смысле мы можем сравниться с самкой кенгуру, которая носит своего детеныша во внутриутробный период и внешне утробный, подобный по длительности, завершая необходимое развитие до проявления первых признаков автономности
Глава 1. Одна эмоция на два тела
Эмоциональное слияние.
Рождение ребенка неразрывно связано в нашем сознании с отъединением. Тело малыша, находившегося внутри матери, питавшегося от одной и той же крови, отделяется и начинает работать «самостоятельно». Ребенок включает свои собственные механизмы дыхания, пищеварения, температурного регулирования и другие, чтобы существовать в воздушной среде. Физическое тело малыша начинает функционировать отдельно от тела матери.
В нашей культуре, привыкшей «видеть» только глазами, мы смотрим на рождение ребенка только как на физическое отделение. Однако, если мы возвысимся над этим пониманием, мы сможем представить себе, что это новорожденное тело не только материя, но и тончайшее эмоциональное духовное существо. Хотя физическое разъединение действительно происходит, сохраняется связь другого порядка.
На деле младенец и его мать не теряют связи в эмоциональном мире. Новорожденный, вышедший из физической и духовной утробы своей матери, является частью ее эмоционального мира, в который он погружен. Пока не началось развитие интеллекта, он сохраняет свои интуитивные, телепатические, тончайшие способности, которые находятся в теснейшем контакте с душой матери. Поэтому младенец встраивается в систему выражения души своей матери.
Иными словами, все то, что ощущает, помнит, отвергает мать, все то, что ее волнует, младенец чувствует как свое собственное. Потому-то в этом смысле, два существа составляют одно целое.
Следуя этой линии мысли, если малыш заболевает, слишком много плачет или нервничает, кроме вопросов на физическом уровне, следует обратить внимание на так называемое «духовное тело» матери, признавая, что «болезнь» ребенка- это проявление одной из частей тени матери. Если наше беспокойство за ребенка заставит нас подавить симптом или изменить его нежелательное поведение, то смысл этого проявления потеряется. Утрачиваются драгоценные камни посланий из недр души матери.
Мы стараемся отвергать те части тени, что просачиваются сквозь «отверстия» души. Не зря мы называем это «тенью». Ее непросто увидеть, сложно распознать, еще сложнее принять ее, если только она настойчиво не отражается в этих чистых и невинных зеркалах, которыми являются тела наших маленьких детей.
Говоря более конкретно, если ребенок продолжает плакать после удовлетворения всех своих базовых потребностей (грудь, объятия), можно задаться вопросом: Почему так плачет его мама? Если ребенок срыгивает, вопрос был бы: Почему срыгивает его мама? Если ребенок подавлен, мы спросили бы: Что за мысли угнетают его мать? Если ребенок не берет грудь, вопрос был бы: Почему мама отталкивает своего малыша? И так далее. Ответы обретаются внутри каждой матери, хотя они и не очевидны. Туда должны мы направить свои поиски. Увенчаются ли они успехом, зависит от того, насколько мать доверяет своей интуиции и способна принимать помощь извне.
Мы привыкли вешать порой слишком поверхностные ярлыки на ситуации: «капризничает», «у него вирус», «его необходимо взять в рамки»…Конечно, вирус и бактерии провоцируют болезнь, позволяя тени материализоваться в наиболее подходящем месте, для того чтобы ее могли увидеть и признать.
В этом смысле, каждый младенец- это такой шанс для матери или человека, который ее заменяет, чтобы найти себя. Многие женщины начинают ощущать свое материнство как путь преодоления, усеянный жизненно важными вопросами. Много и тех, кто снова и снова упускает из вида цветные зеркала, которые встречаются на этом пути, не внимая своей интуиции, полагая, что они сошли с ума и не могут или не должны ощущать этот клубок спутанных бессмысленных чувств.
Ребенок учит нас, благодаря своему маленькому телу, которое позволяет ему большее пространство в чувственном поле. Он может проявлять все наши эмоции, особенно те, что мы прячем от нас самих. Те, что не приняты в обществе. Те, что мы бы хотели забыть. Те, что принадлежат прошлому. Этот период эмоционального слияния между ребенком и матерью простирается почти без изменений на первые девять месяцев жизни ребенка. За этот период младенец научается передвигаться самостоятельно. К 9 месяцам, человеческий детеныш находится на той стадии развития, до которой другие млекопитающие которой другие млекопитающие достигают за несколько дней. В этом смысле мы можем сравниться с самкой кенгуру, которая носит своего детеныша во внутриутробный период и внешне утробный, подобный по длительности, завершая необходимое развитие до проявления первых признаков автономности