Про свадьбу
(в соавторстве с Уборщиком)
Спектакль начинается с вешалки, а свадьба с мечети. Благообразный священнослужитель в черной тюбетейке, прикрыв в экстазе глаза и почесывая в паху, прочитал несколько куплетов арабского рэпа. Затем он растусовал молодоженам основные правила брачной игры дроздов, посверкивая фиксами из желтого металла и засвечивая изъеденные цингой десны. После некоторых фраз у него во рту скапливалось статистическое электричество и проскакивала искра. Смысл задушевной лекции сводился примерно к следующему:
- Жена теперь в невозбранном распоряжении мужа. Солай. Родители у вас теперь общие - да, такое бывает. И это, сильно жену избивать нельзя... (На его лице появляется ученое сомнение)... Ну, разве что, за какой-нибудь косяк не в кипиш ткнуть ее маленькой щеточкой можно - так нам завещали знающие арабы. Жених, признавайся перед нами, что подгонишь жене? Алтын сырга? Так и запишем в мою клетчатую тетрадку. Смотри у меня, мерзавец, через месяц не поленюсь, съезжу и проверю. Проколешь слово - тебя ждут семь лет, семь месяцев и семь дней аццкой диареи. Будешь гадить и блевать одновременно, как в цирке. Ауминь.
Гуляние по традиционным местам свадебного паломничества с распитием теплого шампанского и раскаленной водки. По скверам гуляют загорелые гасконцы, схватив за талии идущих впереди сердечных подруг и явно намереваясь швырнуть их на прогиб. Состязание в остроумии среди свиты новобрачных, жонглирование унылыми шутками по шаблону «прощай свобода». Отдельным объектом изощренного остроумия пухнущей от скуки молодежи становятся «дружка и дружок» - так их принято называть среди творческой части сельской интеллигенции. Я по невежеству как-то все предполагал, что Дружок - это собачка такая. Ну и похуй, что я так глупо ошибался, зато никто из вас так Гитлера не вылепит из пластилина здоровски. Рассадив меня и своих незамужних сорокалетних сестер по потрепанным 140-м мерсам, жених крикнул - Трогай!
По прибытии в пораженный раком ресторан свадебное действо выходит на проектную мощность. После четырехстороннего визирования брачного свидетельства играет «алтын кун аспаны» авторства, как утверждают, самого первого из всех тридцати трех наших президентов. Принаряженные гости, состряпав возвышенно-трагические ёбла с оттенком отпечатка нелегкого опыта непосредственного участия в полном тружняков деле освобождения Родины, кладут потные волосатые ладошки на верхушки левого легкого и прочий ливер. «Там где часы», - шепотом напоминают они себе расположение больного органа, чтоб не перепутать.
- Жар, Жар! - кричит толпа. Немолодые нервные женщины хлопали полными руками, потрепанные мужики в стоптанных, но помытых туфлях кидали по двести тенге невесте под ноги, дурно пахнущие маленькие дети бегали с шариками и оглашали зал истерическим плачем. Я протиснулся вперед и кинул невесте тридцать шесть тенге мелочью.
- Жар, Жар! - надрывно крикнул потный молодой тамада и ткнул домброй невесте в лицо, пытаясь снять вуаль. Невеста отпрянула, но быстро взяла себя в руки и стоически улыбнулась, лишь слегка сузив поврежденный глаз. «Веком поддерживает, чтобы не вытек» - догадался я. Явственно слышался скрежет зубов.
- Надо было ей иголку под ноготь, - отчего-то подумал я. Вдруг замечаю, что у тамады стоит. Явственно так топорщится под ширинкой. Это замечает и тамада и быстро сует руки в карманы. Пробегает взглядом по лицам.
- Лучше бы хуем ткнул... - кто-то задумчиво говорит сзади.
Я оглянулся посмотреть на этого прожженного циника, но тамада объявил «ышып жеп отырыныздар». Толпа, как полноводная река подхватила меня и понесла к столам, сметая все на своем пути; так, должно быть, мчались узники Освенцима к корыту картофельных очисток. Люди занимали первые попавшиеся места, не обращая внимания на номер стола. Как всегда, я проебал момент и стоял теперь посреди зала, растерянно пощелкивая клювом и хлопая ушами.
Жених и невеста уже сидели на своем месте и фальшиво смеялись, глядя на меня. Жених ободряюще кивал мне, а невеста перманентно подмигивала. Но по грустным глазам жениха я видел, что он отрезал бы себе палец, чтобы поменяться со мной местами.
- Надо не забыть занозить его по этому поводу - подумал я и сел на единственное свободное место. Моими соседями оказались пятидесятилетняя пара, помятый старик и две молодые, но крайне отталкивающие женщины с младенцами, рожденными от неизвестных доноров. «Должна же я родить для себя» - говорят такие женщины в свое оправдание.
Оглядев соседей, я впал в легкую летаргию, из которой меня вывел тычок в подреберье.
Старикан, сидевший рядом со мной последние часа три, успел изрядно принять на грудь и теперь удивленно таращился на меня поверх очков.
- Ай, сен... Баленбайдын баласысын ба?
- Жок - ответил я и пошел поссать.
Вернувшись, я застал его в той же позе, с раскрытым ртом. Кустистые брови выжидательно подняты.
- Баягыда... - начал он. Я запасся попкорном и сел на первый ряд. - ... суйтетiнбiз. Маркум акемiз бiзге жылына бiр пар шалбар, бiр пар батинке берген. Савет укiметi кезiнде порядiк болды гой, порядiк, жаксы болган негiзi. Озiм раёнда заместител главный зоотехник едiм.
Последнее было сказано с особым ударением, призванным внушить мне благоговение и священный трепет.
- Сельпода, - продолжал старикан, пытаясь перекричать тамаду, - май, iрiмшiк, сут, барi болган едi. Жастарды Ленинградка окуга жiберетiнбiз. Казiргi заманда жастар ауызында шылым, колда арак устап жур, дiскатекi дей ме, соган кунде барып жур, маскунемдер...
Последние слова потонули под громогласное «Ду кол шапалактау!» Шал махнул рукой, начислил себе сто граммов и употребил. Затряс головой, закашлялся, суетливо захлопал ладонью по столу.
Выбежала танцовщица, тряся тем местом, где должны быть сиськи, и слоновьей жопой. Томно посверкивая блядскими шарами, она исполнила сатанински энергичный танец с устрашающим заламыванием всех четырех конечностей. Подбежала к супружеской паре и принялась увиваться около мужчины. Разложив слюни на коленях, он достал из кармана пятьсот тенге и царственным жестом сунул их в трусы танцовщицы. Его жена, исказившись в лице, начала нервно щипать его за руку прямо через рукав, а тот отпихивал ее локтем и что-то цедил сквозь зубы.
Я сразу узнал эту пару. Жена относится к распространенному типу желчных, сварливых женщин с неудачной жизнью. Из тех, кто может сказать одно и то же пятьсот тысяч раз и не устать. В гостях она заебет присутствующих разговорами о том, что казахи были голубоглазыми и светловолосыми, во Франции конина продается в аптеках а у Макпал Жунусовой десять машин и самолет. «Ой, что-то мен в последнее время немного поправиться еттiм, надо сесть кефирный диетага, как Лариса Долина слышали да? Вот ол прям двадцат килограмм сбросила, как девочка сейчас» - часто говорит она. «Ет етке, сорпа бетке» - также произнесет она, тяжело поднимаясь из-за стола и тряся телесами. Секс с мужем был лет шесть назад - по пьяне. До усрачки может ругаться с продавщицей или уборщицей - ради самого процесса. Работает, скорее всего, главным бухгалтером в каком-нибудь ТОО «АлмаЖерСтрой НТ» или ИП «Молдашева Ж. П.» Живет в микрах уже лет пятнадцать, все это время планируя переехать в Самал, но мы-то с вами знаем, что из микров она переедет только на Кенсай, и то только лет через десять. На это мероприятие, она, похоже надела всю одежду, которая имелась в ее распоряжении, и вылила все духи, предварительно смешав в заварочном чайнике; пудра и блестки сыпались с нее, как чешуя в период линьки. Ярко-синие веки, мертвенно-бледное лицо и красные щеки напоминали участника шоу трансвеститов, свидетельствуя о нарушениях в работе головного мозга.
Ее супруг, который женился на ней четыреста лет назад и до сих пор жалеет об этом, выложил на стол три телефона, реплику Брегет, приобретенную в подземном переходе, четки и брелок от 124 мерса. Поняв, что все эти сокровища не произвели на меня впечатления, сгреб обратно.
От тяжелых мыслей отвлек конкурс веселых шарад и фееричных каламбуров. Прокаженный тамада, хитро залучившись маслинами пройдошистых глаз, начал задавать присутствующими озорные загадки, видимо собственного артельного производства:
- Лучший друг человека, если ты его не бросишь, он тебя НИКОГДА не бросит! (Возбужденные реплики из зала: Собака! Жена! Бумеранг!) «Нет, не угадали», - мудро ухмыляется хитрый лицедей с выражением человека, который знает больше, чем говорит. Я тяну вверх руку: «А можно угадывать по буквам?» Получив утвердительный ответ, начинаю уродливо фиглярничать, испытывая отвращение к самому себе, но не в силах остановиться: «Буква Х!»
- Нет, такой буквы нет! - надменно хмурится конферансье.
- Буква У!
- И такой буквы нет! - он начинает нервничать и хмурить брови.
«Там слово «хуй», наверное», - громко шепчу я соседям, дыша миазмами лука и чеснока. Тамада раздражается и отходит от меня подальше.
- Ну, какие еще варианты, курметты конактар? «Собака! Собака!» - кто-то с пьяным упорством настаивает на своей версии. «Нет, нет», - тамада качает лысой головой, кривясь в улыбке авгура. - Тамак! Кымыз! Костюм-шалбар!.. В конце концов, кто-то добирается до искомой версии: «Спиртной напиткi!». - Дурыс! Правильно! У нас тут есть победитель! Это арак! Не бросишь арак - он тебя никогда не бросит!
Основную часть времени занимают бесконечные унылые тосты. Трое убитых горем гостей, все разного пола, выстраиваются по росту и заунывными голосами отпевают новобрачных. Время от времени центровой поднимает к небу желтый указательный палец, а фланговые в это время перебирают четки.
Напихавшись мясом и облив желудок водкой, гости с мрачным удовольствием исполняют безобразные танцы, несинхронно размахивая конечностями и совершая фрикции жёппами. Невеста путаясь в подоле, размахивала волосами, жених сидел за столом уставившись в стакан, временами сплевывая под стол, молодежь прыгала по танцполу как саранча. Отец жениха пьяно топтался вокруг, пытаясь танцевать быстрый и медленный танец одновременно.
В антракте - перекуры, традиционные казахские разговоры с элементами фаллометрии. Золотой чемпион последней специальной олимпиады радостно делится событиями своей жизни: «Осы кризис уакытта братишкам жап-жана ДискОвери-Алты алды. Молодец!» Его собеседник заметно оживляется, делится своим опытом, начинается полемика. Я терпеливо жду, когда они, наконец, оставят пустые разговоры, достанут из штанин хвосты и элементарно померяются.
Ближе к полуночи - долгожданный для большинства присутствующих the end. Поголовно больные булимией гости сосредоточенно ныкают в пластиковые мешочки гуманитарку - остатки ништяков со стола и разбегаются по норкам. Администрация, роняя кал, бежит пересчитывать ложки и прочую утварь, родители жениха - спизженные обслугой бутылки. - Ду кол шапалактау, - говорю я и выхожу в ночной город.
Спектакль начинается с вешалки, а свадьба с мечети. Благообразный священнослужитель в черной тюбетейке, прикрыв в экстазе глаза и почесывая в паху, прочитал несколько куплетов арабского рэпа. Затем он растусовал молодоженам основные правила брачной игры дроздов, посверкивая фиксами из желтого металла и засвечивая изъеденные цингой десны. После некоторых фраз у него во рту скапливалось статистическое электричество и проскакивала искра. Смысл задушевной лекции сводился примерно к следующему:
- Жена теперь в невозбранном распоряжении мужа. Солай. Родители у вас теперь общие - да, такое бывает. И это, сильно жену избивать нельзя... (На его лице появляется ученое сомнение)... Ну, разве что, за какой-нибудь косяк не в кипиш ткнуть ее маленькой щеточкой можно - так нам завещали знающие арабы. Жених, признавайся перед нами, что подгонишь жене? Алтын сырга? Так и запишем в мою клетчатую тетрадку. Смотри у меня, мерзавец, через месяц не поленюсь, съезжу и проверю. Проколешь слово - тебя ждут семь лет, семь месяцев и семь дней аццкой диареи. Будешь гадить и блевать одновременно, как в цирке. Ауминь.
Гуляние по традиционным местам свадебного паломничества с распитием теплого шампанского и раскаленной водки. По скверам гуляют загорелые гасконцы, схватив за талии идущих впереди сердечных подруг и явно намереваясь швырнуть их на прогиб. Состязание в остроумии среди свиты новобрачных, жонглирование унылыми шутками по шаблону «прощай свобода». Отдельным объектом изощренного остроумия пухнущей от скуки молодежи становятся «дружка и дружок» - так их принято называть среди творческой части сельской интеллигенции. Я по невежеству как-то все предполагал, что Дружок - это собачка такая. Ну и похуй, что я так глупо ошибался, зато никто из вас так Гитлера не вылепит из пластилина здоровски. Рассадив меня и своих незамужних сорокалетних сестер по потрепанным 140-м мерсам, жених крикнул - Трогай!
По прибытии в пораженный раком ресторан свадебное действо выходит на проектную мощность. После четырехстороннего визирования брачного свидетельства играет «алтын кун аспаны» авторства, как утверждают, самого первого из всех тридцати трех наших президентов. Принаряженные гости, состряпав возвышенно-трагические ёбла с оттенком отпечатка нелегкого опыта непосредственного участия в полном тружняков деле освобождения Родины, кладут потные волосатые ладошки на верхушки левого легкого и прочий ливер. «Там где часы», - шепотом напоминают они себе расположение больного органа, чтоб не перепутать.
- Жар, Жар! - кричит толпа. Немолодые нервные женщины хлопали полными руками, потрепанные мужики в стоптанных, но помытых туфлях кидали по двести тенге невесте под ноги, дурно пахнущие маленькие дети бегали с шариками и оглашали зал истерическим плачем. Я протиснулся вперед и кинул невесте тридцать шесть тенге мелочью.
- Жар, Жар! - надрывно крикнул потный молодой тамада и ткнул домброй невесте в лицо, пытаясь снять вуаль. Невеста отпрянула, но быстро взяла себя в руки и стоически улыбнулась, лишь слегка сузив поврежденный глаз. «Веком поддерживает, чтобы не вытек» - догадался я. Явственно слышался скрежет зубов.
- Надо было ей иголку под ноготь, - отчего-то подумал я. Вдруг замечаю, что у тамады стоит. Явственно так топорщится под ширинкой. Это замечает и тамада и быстро сует руки в карманы. Пробегает взглядом по лицам.
- Лучше бы хуем ткнул... - кто-то задумчиво говорит сзади.
Я оглянулся посмотреть на этого прожженного циника, но тамада объявил «ышып жеп отырыныздар». Толпа, как полноводная река подхватила меня и понесла к столам, сметая все на своем пути; так, должно быть, мчались узники Освенцима к корыту картофельных очисток. Люди занимали первые попавшиеся места, не обращая внимания на номер стола. Как всегда, я проебал момент и стоял теперь посреди зала, растерянно пощелкивая клювом и хлопая ушами.
Жених и невеста уже сидели на своем месте и фальшиво смеялись, глядя на меня. Жених ободряюще кивал мне, а невеста перманентно подмигивала. Но по грустным глазам жениха я видел, что он отрезал бы себе палец, чтобы поменяться со мной местами.
- Надо не забыть занозить его по этому поводу - подумал я и сел на единственное свободное место. Моими соседями оказались пятидесятилетняя пара, помятый старик и две молодые, но крайне отталкивающие женщины с младенцами, рожденными от неизвестных доноров. «Должна же я родить для себя» - говорят такие женщины в свое оправдание.
Оглядев соседей, я впал в легкую летаргию, из которой меня вывел тычок в подреберье.
Старикан, сидевший рядом со мной последние часа три, успел изрядно принять на грудь и теперь удивленно таращился на меня поверх очков.
- Ай, сен... Баленбайдын баласысын ба?
- Жок - ответил я и пошел поссать.
Вернувшись, я застал его в той же позе, с раскрытым ртом. Кустистые брови выжидательно подняты.
- Баягыда... - начал он. Я запасся попкорном и сел на первый ряд. - ... суйтетiнбiз. Маркум акемiз бiзге жылына бiр пар шалбар, бiр пар батинке берген. Савет укiметi кезiнде порядiк болды гой, порядiк, жаксы болган негiзi. Озiм раёнда заместител главный зоотехник едiм.
Последнее было сказано с особым ударением, призванным внушить мне благоговение и священный трепет.
- Сельпода, - продолжал старикан, пытаясь перекричать тамаду, - май, iрiмшiк, сут, барi болган едi. Жастарды Ленинградка окуга жiберетiнбiз. Казiргi заманда жастар ауызында шылым, колда арак устап жур, дiскатекi дей ме, соган кунде барып жур, маскунемдер...
Последние слова потонули под громогласное «Ду кол шапалактау!» Шал махнул рукой, начислил себе сто граммов и употребил. Затряс головой, закашлялся, суетливо захлопал ладонью по столу.
Выбежала танцовщица, тряся тем местом, где должны быть сиськи, и слоновьей жопой. Томно посверкивая блядскими шарами, она исполнила сатанински энергичный танец с устрашающим заламыванием всех четырех конечностей. Подбежала к супружеской паре и принялась увиваться около мужчины. Разложив слюни на коленях, он достал из кармана пятьсот тенге и царственным жестом сунул их в трусы танцовщицы. Его жена, исказившись в лице, начала нервно щипать его за руку прямо через рукав, а тот отпихивал ее локтем и что-то цедил сквозь зубы.
Я сразу узнал эту пару. Жена относится к распространенному типу желчных, сварливых женщин с неудачной жизнью. Из тех, кто может сказать одно и то же пятьсот тысяч раз и не устать. В гостях она заебет присутствующих разговорами о том, что казахи были голубоглазыми и светловолосыми, во Франции конина продается в аптеках а у Макпал Жунусовой десять машин и самолет. «Ой, что-то мен в последнее время немного поправиться еттiм, надо сесть кефирный диетага, как Лариса Долина слышали да? Вот ол прям двадцат килограмм сбросила, как девочка сейчас» - часто говорит она. «Ет етке, сорпа бетке» - также произнесет она, тяжело поднимаясь из-за стола и тряся телесами. Секс с мужем был лет шесть назад - по пьяне. До усрачки может ругаться с продавщицей или уборщицей - ради самого процесса. Работает, скорее всего, главным бухгалтером в каком-нибудь ТОО «АлмаЖерСтрой НТ» или ИП «Молдашева Ж. П.» Живет в микрах уже лет пятнадцать, все это время планируя переехать в Самал, но мы-то с вами знаем, что из микров она переедет только на Кенсай, и то только лет через десять. На это мероприятие, она, похоже надела всю одежду, которая имелась в ее распоряжении, и вылила все духи, предварительно смешав в заварочном чайнике; пудра и блестки сыпались с нее, как чешуя в период линьки. Ярко-синие веки, мертвенно-бледное лицо и красные щеки напоминали участника шоу трансвеститов, свидетельствуя о нарушениях в работе головного мозга.
Ее супруг, который женился на ней четыреста лет назад и до сих пор жалеет об этом, выложил на стол три телефона, реплику Брегет, приобретенную в подземном переходе, четки и брелок от 124 мерса. Поняв, что все эти сокровища не произвели на меня впечатления, сгреб обратно.
От тяжелых мыслей отвлек конкурс веселых шарад и фееричных каламбуров. Прокаженный тамада, хитро залучившись маслинами пройдошистых глаз, начал задавать присутствующими озорные загадки, видимо собственного артельного производства:
- Лучший друг человека, если ты его не бросишь, он тебя НИКОГДА не бросит! (Возбужденные реплики из зала: Собака! Жена! Бумеранг!) «Нет, не угадали», - мудро ухмыляется хитрый лицедей с выражением человека, который знает больше, чем говорит. Я тяну вверх руку: «А можно угадывать по буквам?» Получив утвердительный ответ, начинаю уродливо фиглярничать, испытывая отвращение к самому себе, но не в силах остановиться: «Буква Х!»
- Нет, такой буквы нет! - надменно хмурится конферансье.
- Буква У!
- И такой буквы нет! - он начинает нервничать и хмурить брови.
«Там слово «хуй», наверное», - громко шепчу я соседям, дыша миазмами лука и чеснока. Тамада раздражается и отходит от меня подальше.
- Ну, какие еще варианты, курметты конактар? «Собака! Собака!» - кто-то с пьяным упорством настаивает на своей версии. «Нет, нет», - тамада качает лысой головой, кривясь в улыбке авгура. - Тамак! Кымыз! Костюм-шалбар!.. В конце концов, кто-то добирается до искомой версии: «Спиртной напиткi!». - Дурыс! Правильно! У нас тут есть победитель! Это арак! Не бросишь арак - он тебя никогда не бросит!
Основную часть времени занимают бесконечные унылые тосты. Трое убитых горем гостей, все разного пола, выстраиваются по росту и заунывными голосами отпевают новобрачных. Время от времени центровой поднимает к небу желтый указательный палец, а фланговые в это время перебирают четки.
Напихавшись мясом и облив желудок водкой, гости с мрачным удовольствием исполняют безобразные танцы, несинхронно размахивая конечностями и совершая фрикции жёппами. Невеста путаясь в подоле, размахивала волосами, жених сидел за столом уставившись в стакан, временами сплевывая под стол, молодежь прыгала по танцполу как саранча. Отец жениха пьяно топтался вокруг, пытаясь танцевать быстрый и медленный танец одновременно.
В антракте - перекуры, традиционные казахские разговоры с элементами фаллометрии. Золотой чемпион последней специальной олимпиады радостно делится событиями своей жизни: «Осы кризис уакытта братишкам жап-жана ДискОвери-Алты алды. Молодец!» Его собеседник заметно оживляется, делится своим опытом, начинается полемика. Я терпеливо жду, когда они, наконец, оставят пустые разговоры, достанут из штанин хвосты и элементарно померяются.
Ближе к полуночи - долгожданный для большинства присутствующих the end. Поголовно больные булимией гости сосредоточенно ныкают в пластиковые мешочки гуманитарку - остатки ништяков со стола и разбегаются по норкам. Администрация, роняя кал, бежит пересчитывать ложки и прочую утварь, родители жениха - спизженные обслугой бутылки. - Ду кол шапалактау, - говорю я и выхожу в ночной город.