Инфляция. Итог 2014 и умозрения (спекуляции) о будущем
Скромные 11.4% инфляции в декабре в годовом сопоставлении, озвученные вчера Росстатом, исходят из предположения, что рост цен в последние 9 дней перед Новым годом (23-31) был таким же, как в предыдущую неделю (16-22) - 0.9% и, возможно, недоучитывают уровень цен в 2 последних для, когда происходят массовые закупки продуктов к новогоднему столу. Как правило, раньше сразу после Нового года цены с этого предпраздничного уровня снижались. Но сейчас, учитывая неординарность ситуации, могут и остаться, и перелечь в показатель январской инфляции.
Но бог с ними, даже и без этого сезонно скорректированный показатель декабрьской инфляции к предыдущему месяцу (в годовом выражении), по-видимому, превысил 25%/год, удвоившись в сравнении со средними показателями осени. Вклад продовольствия в инфляцию остался наибольшим, но плюс к этому вдвое, в сравнении с ноябрем, вырос вклад непродовольственных товаров, и в 1.5 раза - вклад услуг (см. график).
Фактор, который должен сдержать развитие инфляции в первые месяцы 2015г. после декабрьского всплеска, иногда видят в низких показателях расширения количества денег, особенно, если смотреть на показатели М2 в нац. определении, без учета валютных депозитов, выросших из-за курсовой переоценки, и вообще «богатства» в текущей оценке (включая финансовые активы и недвижимость), частью которого являются деньги. Но эти ожидания могут оказаться обманчивыми.
Правда, взаимосвязь среднесрочных трендов расширения количества денег и изменения уровня цен действительно статистически подтверждается. Так, в 2000-2014гг. темп повышения цен составлял примерно 1/3 от темпа расширения количества денег. Более того, в этом периоде можно усмотреть и краткосрочную корреляцию периодов ускоренного/замедленного расширения количества денег и высокой/низкой инфляции с лагом примерно в год или чуть больше (см. график справа), которая, по-видимому, случайна. (Во всяком случае, такая связь, если закладывать ее в модель прогнозирования инфляции, не выдерживает «критики Лукаса» - трудно представить себе какую-либо оптимизационную модель описания поведения домохозяйств, которые реагировали бы дополнительным спросом на расширение кредита/количества денег с лагом в год или чуть больше).
Однако в периоды экстремальной инфляции, вызванной, в частности, сильным ослаблением рубля, расширение денег в предыдущий период никогда не могло рассматриваться как «опережающий индикатор» будущей инфляции. Ни в эпизоде 1998г. (на графике), ни 1992г., всплеск и поддержание экстремальной инфляции не требовали предварительной подготовки в виде кредитно-денежной накачки, а определялись ожиданиями, возникшими в результате предшествующих шоков. Расширение денежной массы в этих эпизодах также становилось «эндогенным», определяясь необходимостью поддерживать бюджетные расходы в условиях, когда власти лишались возможности и облагать, и занимать, а в 1998г. - также и спасения банков (главным образом, одного - Сбербанка), лишившихся и вкладчиков, и активов, а также хоть какой-то компенсации кредиторам лопнувших банков (в 1992г. банковская система еще была по сути просто частью госбюджета).
Сегодня ситуация и в бюджетном и в банковском секторах пока что выглядит существенно более устойчивой к инфляционному и девальвационному шокам, так что «заливка пожара» может потребовать в итоге существенно меньшего дополнительного расширения количества денег, чем в 1998г. Однако эти 2 кризиса роднит крайне низкий уровень доверия к институтам госвласти, что может привести в следующие месяцы к развитию процессов, которые пока что сложно предвидеть.