Жизнь коротка, производство вечно
Помещенный справа график иллюстрирует высказанный в обсуждении предыдущей записи и известный каждому экономисту тезис, что в более-менее долгосрочном плане такие вещи, как инфляция, совокупный спрос, деньги, а также финансы в целом, с их «поломками», с завидным постоянством случающимися в последние 185 лет раз в 10-летие и т.п., не значат просто ровно ничего. Не так уж существенны также революции и смены социально-экономических формаций, и даже, страшно сказать, мудизм или гениальность вождей (исключая, конечно, случай особого мудизма, но он обычно не длится слишком долго - так, вся советская экономика 20-х и ранних 30-х представляла собой продукт метода проб и ошибок, пока к концу 30-х не окостенела в чем-то более-менее терпимом для управляемых и управляющих). На долгосрочных интервалах экономика демонстрирует поразительные адаптационные способности, двигаясь в соответствии со своими «естественными» ресурсными ограничениями и имеющимися на данный момент технологиями и лишь на короткое время отвлекаясь на войны, кризисы, перестройки и прочую краткосрочную суету.
На графике также видны некоторые особенности индустриального развития Росс. империи-СССР-России, хорошо известные каждому, интересовавшемуся отечественной экономической историей, но для многих все еще остающиеся объектами мифологизации. Так, например, в процентном отношении отмена крепостного права привела к спаду в промышленности более глубокому, чем Великая отечественная война. Рост промышленного производства в 1929-37 годах не был каким-то скачком из небытия, а представлял собой лишь возврат к тренду, сложившемуся в предыдущие 50-лет (1866-1916), на котором страна, вероятно, и оставалась бы, не случись с ней катастрофа 1917-20 годов.
Восстановительный индустриальный рост 20-х был быстрее, нежели капиталоемкий рост 30-х. При этом стране, как и всему миру, не удалось избежать застоя и даже спада в промышленности в 1931-33 гг. (показатели "выполнявшихся в 4 года" пятилеток окончательно составлялись постфактум). В период после 1938 года и до начала войны объем промышленного производства в условиях создавшегося вакуума управленческих кадров и усиленной милитаризации экономики рос только за счет территориальной экспансии. А бурный послевоенный рост до конца 50-х объяснялся не только и не столько вовлечением в производство не воевавшего поколения героев «Весны на Заречной улицы» и «Заставы Ильича», сколько вывозом оборудования и специалистов из побежденной Германии.
Наконец, на графике видна также явная гипертрофия промышленного производства в 60-х-80х годах (за счет других секторов экономики, в частности, практически полного пренебрежения к развитию инфраструктуры торговли и сферы услуг), объяснявшаяся раздутой потребностью в вооружениях, чрезмерными капиталовложениями, за счет которых пытались преодолеть низкую производительность труда, и неэквивалентным обменом со странами-сателлитами. А нынешняя «великая рецессия» на историческом фоне представляет собой мелкий прыщик, который надо разглядывать при помощи лупы.