Об оптимизме
Зашилась на работе в последнее время. Пока все в отпусках - набрала подработок, и только сейчас нашла время, чтобы написать о впечатлениях от лекции Нобелевского лауреата Жореса Ивановича Алферова. Его мысли по поводу процессов в обществе, в науке, в экономике и размышления о позициях России на мировой арене я оформила в статью (которая, кстати, вышла в последнем номере "АиФа") и выложила тут.
А впечатлило вот что. Я как будто в другой эпохе побывала. Так необычно осознавать, что остались еще в России люди, которым не все равно. Но еще больше впечатляет, что они готовы говорить о том, что думают совершенно открыто и бороться за Россию, ее позиции, ее экономику, ее будущее.
И что есть люди, которые знают, что именно необходимо изменить, и как это сделать, чтобы мы могли быть не "грузчиками в космосе" как сейчас, а пионерами, как когда-то. Несмотря на свои 83 года, академик, по-прежнему, ясен умом, умеет слушать и слышать и мнговенно рождает ответ на любой вопрос.
И, конечно, немоверный кайф получаешь не только от содержания, но и от самой формы: как этот человек говорит, насколько он интеллигентен, насколько виртуозно он владеет русским языком. Слава богу, что в России еще живы такие люди. Здоровья им и долгих лет. И не хотелось бы верить, что та научно-передовая, светлая умами и талантами, образованная Россия (СССР), которую мы знали, и достижениями которой мы так гордились, уйдет вместе с ними.
Выдержки из текста лекции:
О космонавтике
«Мы всего лишь грузчики в космосе»
Самара - уникальное место в сфере развития авиации и разработок для космоса. Так сложилось исторически, когда в 1941 году сюда был эвакуирован авиационный институт и завод. Очень важно, что аэрокосмический университет в трудных условиях, в которых мы все находились в 1990-е - начале 2000-х годов, сумел не только выжить, но и развиваться. Знаю об этом не понаслышке, я в этом вузе являюсь почетным доктором и очень часто здесь бываю.
Хорошо, что сейчас университет выиграл конкурс. Я думаю, он этим успешно воспользуется и будет иметь дополнительные свободы в выборе определенных научных разработок. Главное сейчас - решать новые задачи образования и создавать новые технологии.
В шестидесятые годы прошлого века прорыв в космонавтике сделали две страны - СССР и США. Когда был запущен наш первый спутник, Эйзенхауэр сказал, что «прорыв русских» произошел не на ракетном полигоне, а за школьной партой. В то время в СССР начали менять систему среднего образования.
Если сегодня вы посмотрите на космонавтику, что увидите, что огромные средства зарабатываются на телекоммуникациях, на GPS. На том, что происходит на высоких орбитах. И вот там при миллиардных доходах, мы получаем всего лишь 20%.... Дело в том, что сегодня мы - грузчики в космосе, а в советское время были пионерами, в том числе, и в телекоммуникационных системах.
О высшем образовании
«Бакалавр не является специалистом»
К системе бакалавриата и магистратуры я отношусь положительно, но при одном условии. Бакалавр не является специалистом: ему необходимо обязательно закончить магистратуру. При этом, студент получает уникальную возможность изменить свою специализацию. За те 4 года, пока он обучается на бакалавра, ему могло понравиться что-то другое, и он может позволить себе поступить в магистратуру с некоторым изменением специальности. Система бакалавриата и магистратуры дееспособна, если по получении степени бакалавра человек поступает в магистратуру, которая является абсолютно бесплатной. И общее время обучения составляет 5-5,5 лет. Существует еще одна очень важная деталь. Обучение в магистратуре должно вестись с учетом крупных научно-технологических проектов. В современной системе образования обязательно должны участвовать крупные компании, и, в том числе, материально.
О ВТО
«В российской экономике должны работать другого класса люди»
Войдя в ВТО, мы должны понимать одну простую вещь. Правила организации запрещают поддержку промышленности и сельского хозяйства. В этой системе мы должны «гробить» свою промышленность, но разрешено поддерживать науку. Государство может делать вливания в научно-промышленные объединения, создавая новые производства. Но когда большая часть экономики страны высокотехнологичная, там должны работать другого класса люди. В свое время мир был изменен информационными технологиями. Следующий прорыв для человечества - в диагностику, в био- и нанотехнологии.
А для этого необходимо иметь другой уровень образования, развивать систему. Именно этим я и занимаюсь в своем университете, несмотря на то, что вся господдержка моего образования - 44 млн рублей.
Мы уже более 20 лет пребываем на обочине технологического развития мира. Не может «Газпром» сохранять свои позиции, имея производительность труда в 20 раз ниже, чем «Эксон». Не может этого и «Роснефть». То же самое можно говорить и о российских технологиях в целом. Россия не может вечно сидеть лишь на ядерном боезаряде. И там, через 15 лет все станет совершенно другим. В военной отрасли также нужно будет развивать принципиально иные идеи.
О власти
«Шесть лет добивался встречи с Путиным»
У нас в стране очень многое зависит от первого лица. Так было всегда, начиная с царских времен. С тех пор как президентом России является Владимир Путин - за эти 13 лет я «тет-а-тет» встречался с ними лишь три раза. Из них дважды он приглашал меня. В первый раз это была замечательная встреча - я ее помню до сих пор! Он позвонил мне и поздравил с Нобелевской премией, и мы провели замечательные полтора часа вместе. Тогда мне легко удалось подписать у него бумаги о строительстве второго корпуса академического университета. Во второй раз по его инициативе мы встретились в 2003 году, когда он мне сделал странное предложение - возглавить список «Единой России» (не знаю, кто ему такое вообще посоветовал). Я ответил тогда:
«Конечно, нет. Я ученый, у меня есть свои дела». Он, видимо, обиделся на меня, потому что потом целых 6 лет я добивался встречи с ним, и нам удалось пообщаться лишь в конце февраля 2013 года - всего на полчаса.
О Сколково
«Сколково - это идеология, а не территория»
Когда возникла идея создания фонда Сколково, то руководство страны решило, что там должен быть научный совет, а его сопредседатели - обязательно лауреаты Нобелевской премии. Для российского варианта тут было всего два человека - Роджер Дэвид Корнберг (профессор Стэндфордского университета) и я. Как депутат Госдумы я тогда сразу подал поправку, чтобы все льготы и привилегии резидентам Сколково давались только после одобрения их проектов научным советом. Госдума выступила «против».
Успех сколковского проекта - это две компоненты: изменение системы образования в России и поддержка компании, которые, действительно, могут создать что-то новое. По крайней мере, наш научный совет может это оценить. Сколково - это идеология, а не территория. Идеология, которая должна развиваться на всю страну. Фонд Сколково не должен стать оффшорной зоной по привилегиям и налогам. Сейчас у России нет иного выхода, как развивать науку.
А впечатлило вот что. Я как будто в другой эпохе побывала. Так необычно осознавать, что остались еще в России люди, которым не все равно. Но еще больше впечатляет, что они готовы говорить о том, что думают совершенно открыто и бороться за Россию, ее позиции, ее экономику, ее будущее.
И что есть люди, которые знают, что именно необходимо изменить, и как это сделать, чтобы мы могли быть не "грузчиками в космосе" как сейчас, а пионерами, как когда-то. Несмотря на свои 83 года, академик, по-прежнему, ясен умом, умеет слушать и слышать и мнговенно рождает ответ на любой вопрос.
И, конечно, немоверный кайф получаешь не только от содержания, но и от самой формы: как этот человек говорит, насколько он интеллигентен, насколько виртуозно он владеет русским языком. Слава богу, что в России еще живы такие люди. Здоровья им и долгих лет. И не хотелось бы верить, что та научно-передовая, светлая умами и талантами, образованная Россия (СССР), которую мы знали, и достижениями которой мы так гордились, уйдет вместе с ними.
Выдержки из текста лекции:
О космонавтике
«Мы всего лишь грузчики в космосе»
Самара - уникальное место в сфере развития авиации и разработок для космоса. Так сложилось исторически, когда в 1941 году сюда был эвакуирован авиационный институт и завод. Очень важно, что аэрокосмический университет в трудных условиях, в которых мы все находились в 1990-е - начале 2000-х годов, сумел не только выжить, но и развиваться. Знаю об этом не понаслышке, я в этом вузе являюсь почетным доктором и очень часто здесь бываю.
Хорошо, что сейчас университет выиграл конкурс. Я думаю, он этим успешно воспользуется и будет иметь дополнительные свободы в выборе определенных научных разработок. Главное сейчас - решать новые задачи образования и создавать новые технологии.
В шестидесятые годы прошлого века прорыв в космонавтике сделали две страны - СССР и США. Когда был запущен наш первый спутник, Эйзенхауэр сказал, что «прорыв русских» произошел не на ракетном полигоне, а за школьной партой. В то время в СССР начали менять систему среднего образования.
Если сегодня вы посмотрите на космонавтику, что увидите, что огромные средства зарабатываются на телекоммуникациях, на GPS. На том, что происходит на высоких орбитах. И вот там при миллиардных доходах, мы получаем всего лишь 20%.... Дело в том, что сегодня мы - грузчики в космосе, а в советское время были пионерами, в том числе, и в телекоммуникационных системах.
О высшем образовании
«Бакалавр не является специалистом»
К системе бакалавриата и магистратуры я отношусь положительно, но при одном условии. Бакалавр не является специалистом: ему необходимо обязательно закончить магистратуру. При этом, студент получает уникальную возможность изменить свою специализацию. За те 4 года, пока он обучается на бакалавра, ему могло понравиться что-то другое, и он может позволить себе поступить в магистратуру с некоторым изменением специальности. Система бакалавриата и магистратуры дееспособна, если по получении степени бакалавра человек поступает в магистратуру, которая является абсолютно бесплатной. И общее время обучения составляет 5-5,5 лет. Существует еще одна очень важная деталь. Обучение в магистратуре должно вестись с учетом крупных научно-технологических проектов. В современной системе образования обязательно должны участвовать крупные компании, и, в том числе, материально.
О ВТО
«В российской экономике должны работать другого класса люди»
Войдя в ВТО, мы должны понимать одну простую вещь. Правила организации запрещают поддержку промышленности и сельского хозяйства. В этой системе мы должны «гробить» свою промышленность, но разрешено поддерживать науку. Государство может делать вливания в научно-промышленные объединения, создавая новые производства. Но когда большая часть экономики страны высокотехнологичная, там должны работать другого класса люди. В свое время мир был изменен информационными технологиями. Следующий прорыв для человечества - в диагностику, в био- и нанотехнологии.
А для этого необходимо иметь другой уровень образования, развивать систему. Именно этим я и занимаюсь в своем университете, несмотря на то, что вся господдержка моего образования - 44 млн рублей.
Мы уже более 20 лет пребываем на обочине технологического развития мира. Не может «Газпром» сохранять свои позиции, имея производительность труда в 20 раз ниже, чем «Эксон». Не может этого и «Роснефть». То же самое можно говорить и о российских технологиях в целом. Россия не может вечно сидеть лишь на ядерном боезаряде. И там, через 15 лет все станет совершенно другим. В военной отрасли также нужно будет развивать принципиально иные идеи.
О власти
«Шесть лет добивался встречи с Путиным»
У нас в стране очень многое зависит от первого лица. Так было всегда, начиная с царских времен. С тех пор как президентом России является Владимир Путин - за эти 13 лет я «тет-а-тет» встречался с ними лишь три раза. Из них дважды он приглашал меня. В первый раз это была замечательная встреча - я ее помню до сих пор! Он позвонил мне и поздравил с Нобелевской премией, и мы провели замечательные полтора часа вместе. Тогда мне легко удалось подписать у него бумаги о строительстве второго корпуса академического университета. Во второй раз по его инициативе мы встретились в 2003 году, когда он мне сделал странное предложение - возглавить список «Единой России» (не знаю, кто ему такое вообще посоветовал). Я ответил тогда:
«Конечно, нет. Я ученый, у меня есть свои дела». Он, видимо, обиделся на меня, потому что потом целых 6 лет я добивался встречи с ним, и нам удалось пообщаться лишь в конце февраля 2013 года - всего на полчаса.
О Сколково
«Сколково - это идеология, а не территория»
Когда возникла идея создания фонда Сколково, то руководство страны решило, что там должен быть научный совет, а его сопредседатели - обязательно лауреаты Нобелевской премии. Для российского варианта тут было всего два человека - Роджер Дэвид Корнберг (профессор Стэндфордского университета) и я. Как депутат Госдумы я тогда сразу подал поправку, чтобы все льготы и привилегии резидентам Сколково давались только после одобрения их проектов научным советом. Госдума выступила «против».
Успех сколковского проекта - это две компоненты: изменение системы образования в России и поддержка компании, которые, действительно, могут создать что-то новое. По крайней мере, наш научный совет может это оценить. Сколково - это идеология, а не территория. Идеология, которая должна развиваться на всю страну. Фонд Сколково не должен стать оффшорной зоной по привилегиям и налогам. Сейчас у России нет иного выхода, как развивать науку.