Василиса в Бабылоне © Глава 10
Глава десятая, про старичков, старушек и детей
Когда плеск вёсел по воде совсем стих, Василиса собралась с духом и быстрыми шагами направилась прочь от реки - туда, где по уверению Люси в Сарафане с Драконами она могла разыскать всё, что должно было помочь ей перейти Тамможню и приблизить долгожданную встречу с родителями.
Она шла довольно долго, и с каждым шагом дышать становилось всё труднее - воздух, казалось, сгущался и становился тяжелее и тяжелее, словно наливался свинцом. «Странно, - думала Василиса на ходу, - никогда мне ещё не было так трудно дышать. И запах здесь какой-то странный, как будто пахнет гарью. Интересно, может быть тут на самом деле что-то горит?» Спустя какое-то время она и впрямь заметила вдалеке чёрную тучу дыма, которая клубилась в нескольких метрах над землей и расстилалась вокруг тяжёлым клочкастым покрывалом. «Пойду, посмотрю, откуда это валит такой дымище, - решила она. - Если это пожар, придётся вызывать пожарную команду». Василисе никогда раньше не приходилось вызывать пожарную команду, и она с трудом представляла себе, как это делается - тем более, в совершенно незнакомом месте. Но решимости в ней было хоть отбавляй, и она смело зашагала в ту сторону, откуда поднимался дым. «Всё равно нужно куда-нибудь идти, - думала Василиса, - так почему бы не сделать по ходу что-нибудь полезное?»
Подойдя поближе, Василиса смогла наконец рассмотреть, откуда валил дым. Это была длинная чёрная труба, торчавшая из-за высокого кирпичного забора, который простирался в обе стороны на несколько километров. Где он заканчивался, Василиса так и не смогла увидеть, как ни старалась: чёрная туча закрывала всё, докуда только мог дотянуться взгляд. Проходя мимо чахлого деревца с высохшими, скрюченными листьями, стоявшего при дороге, Василиса вдруг заметила седого старичка, который сидел под ним на складном стульчике и с тоскливым выражением лица наблюдал за опадающей листвой. Василиса подошла к нему, в надежде разузнать что-нибудь полезное для себя.
- Здравствуйте. Не подскажете, где найти Саму Гонщицу, Банкира и Завод По Производству Пластиковой Еды?
Старичок оторвался от своего невесёлого занятия, перевёл взгляд на Василису, несколько раз медленно моргнул и, еле шевеля губами, пробормотал:
- Про людей, о которых ты говоришь, я никогда раньше ничего не слышал. А Завод - вот он, перед тобой. Эта кирпичная стена окружает его со всех сторон. Куда ни пойдёшь, везде эта чёртова стена.
Старичок медленно вздохнул, и снова перевёл взгляд на дерево с осыпающимися листьями. Василисе стало интересно, зачем это он всё сидит под деревом, вдали от людей, а не пойдёт, например, вместо этого в кафе «Мороженое» и не закажет себе стаканчик молочного коктейля.
- Скажите, пожалуйста, - поинтересовалась она, - а вам не скучно всё время смотреть на это дерево - оно ведь такое тоскливое.
С трудом разжав губы, старичок с запредельной тоской в голосе произнёс:
- А ты посмотри на него сама. Видишь? Оно не шевелится, ни одна веточка не шелохнётся. И ветра нет, ни малейшего дуновения.
Он замолчал ненадолго, давая Василисе возможность понаблюдать, а затем продолжил:
- А листья всё равно отрываются и падают. Отрываются и падают, отрываются и падают… Вот также и вся наша жизнь - вроде бы и ветра особо нет, а листья сами отрываются и падают - просто потому, что пришло их время. Осень…
Старик тяжко вздохнул и сгорбился, из-за чего стал похож на маленького, замученного радикулитом гнома. Ничего больше не говоря, он опять надолго погрузился в созерцание чахлого деревца.
- Тьфу ты! - сердито проворчала про себя Василиса. - Вот уже эти старички… Им бы только об осени и разговаривать всю жизнь. А я вот осень не люблю, потому что за ней всегда приходит зима. А уж зиму-то я совсем терпеть не могу! Ведь зимой приходится носить шубу, которая почему-то пахнет кроликами, что живут у бабушки в деревне - и от этого всегда становится грустно. А грустить я ну просто ненавижу!
Василиса уже было собралась пойти дальше, оставив скучного старикана наедине со своими тоскливыми мыслями, как вдруг он резко встрепенулся, мгновенно перестав быть похожим на сгорбленного гнома. Вместо этого он стал похож на взволнованного белого кролика из какой-то детской книжки. Он несколько раз в смятении посмотрел на часы, которые были пристёгнуты цепочкой к его жилетному карману, вскочил со стульчика, быстрым движением сложил и запихнул его под мышку и кинулся бежать в сторону от красной кирпичной стены Завода, то и дело ойкая и причитая. Бежал он, однако, не быстро, насколько позволяли его худенькие старческие ноги в тяжёлых башмаках. Василисе в её травяных сандалиях удалось довольно скоро нагнать его. Поравнявшись со старичком, она пристроилась рядом и трусцой побежала с ним за компанию. Тут она стала замечать, что вокруг появились другие люди, которые тоже тревожно поглядывали на часы и ускоряли шаг. А третьи вообще даже на часы смотреть не стали, а резко спохватившись, побежали что есть мочи в разные стороны. Старичок вдруг схватил Василису за руку и сильно рванул вперёд, так, что ей пришлось бежать за ним вприпрыжку.
- А… куда это… все… бегут? - задыхаясь, спросила она.
- Ну как же, уже ведь без пяти пять! - выговорил старик, тяжело сопя. - Через пять минут закончится смена на Заводе, и гопоть начнёт коптить. Ну, то есть, она-то коптит всегда - на то она и гопоть. Но до пяти она коптит на Заводе, а после пяти - снаружи. И тогда всем приходится несладко.
Василиса не очень-то разобралась, что к чему, и с опаской озирнулась. Со стороны Завода надвигалась серая копоть - это тяжелой поступью шагала гопоть. До Василисы стали доноситься выкрики грубых, хриплых голосов, которые постепенно оформились в марш, исполняемый многоголосым хором под аккомпанемент тяжёлых ударов коваными ботинками по мостовой. Прислушавшись, Василиса разобрала слова:
Ух, щас покажем мы всем,
Что почём и зачем.
Долой Хиппов, Панкоту, Ростоманов!
Надо всё поломать,
Надо всем навалять -
Патлатых много, а гопоть одна!
Не спит трёхглавый дракон,
Панк-Хиппи-Ростоман - он,
Но мы ему наваляем по шеям.
Наша броня - топоры,
Кастеты, биты, ножи,
Наши славные монтировки.
Вот это бита,
А вот топор,
А против лома
Нет приёма.
Вот это палка,
А вот кастет,
И монтировка, и всё!
А кто с улыбкой идёт
Да ещё и поёт,
Тот от улыбки своей и подохнет.
Так пусть же станут для нас
Как Орбит, Сникерс и Марс
Наши славные монтировки!
Вот это бита,
А вот топор,
А против лома
Нет приёма.
Вот это палка,
А вот кастет,
И монтировка, и всё!
Йе йе йе монтировка,
Йе йе йе хорошо!
Йе йе йе монтировка,
Йе йе йе хорошо!
Песня звучала устрашающе. Теперь Василисе стало понятно, почему все бежали, сломя голову, прочь от Завода.
Между тем они со старичком забежали во двор какого-то невзрачного дома, где наконец-то смогли остановиться и перевести дух.
- Ну, дальше выбирайся сама, как хочешь. И в другой раз будь на чеку: как только время к пяти - беги подальше от Завода, а не то закоптит!
С этими словами старичок отпустил Василисину руку и заковылял восвояси, со складным стульчиком под мышкой и с часами, пристёгнутыми цепочкой к жилетному карману. Василиса и опомниться не успела, как старикан скрылся из виду…
Оглядевшись по сторонам, она заметила, что все дома вокруг были одинаково скучной квадратной формы, все сплошь из красного кирпича, местами подёрнутого плесенью и мхом. На лавочках у подъездов сидели старушки в вязаных чепчиках и лузгали семечки, негромко сплетничая о том о сём.
По двору, визжа, как поросята, носились дети возрастом чуть постарше Василисы. Судя по всему, они играли в какие-то особенные догонялки: сломя голову они бегали друг за другом с пустыми пластиковыми бутылками из-под кока-колы и, догнав кого-нибудь, дубасили по-чёрному. (Василиса, вроде бы, раньше слыхала такое выражение, но только сейчас до неё дошло, как оно употребляется.) Когда кто-то из детей уставал бегать или дубасить, он присаживался в сторонке, громко приговаривая: «Шишки-шишки! Я на передышке!»
«Странная игра, - заметила про себя Василиса. - И при чём тут шишки? Не понимаю…» Хотя ей и хотелось немного побегать с детьми, но такая игра её ни капельки не привлекала.
В дальнем углу двора в песочнице копошились дети помладше. Неподалёку от них на деревянной скамеечке сидела довольно упитанная бабуля и наблюдала за ними в пол-глаза (то есть один глаз её был закрыт полностью, а вторым она иногда посматривала на детей из-под полуприкрытого века). Глядя на бабулю, Василиса вспомнила мудрое изречение кого-то из классиков о том, что «от сдобы добреют» - судя по формам, бабушка явно отдавала сдобе предпочтение. Во всяком случае, издалека вид у неё был вполне добродушный.
«Что-то мне сегодня одни старички да старушки попадаются, - подумала Василиса. - Ну да ладно, эта вроде не такая хмурная, как тот дед. Пойду, поговорю с ней. Авось удастся выведать что-нибудь полезное?»
Подойдя поближе, Василиса не смогла устоять перед соблазном немного поиграть с детьми в песочнице - чего-чего, а общения со сверстниками ей в последние дни сильно не хватало. Василиса приветственно помахала им рукой и спросила:
- Можно немножко полепить с вами куличики?
Дети уставились на неё круглыми глазами. Один мальчик, наверное, самый сообразительный, пожевал язык и угрюмо пробурчал:
- Мы не лепим куличики.
Василиса с удивлением посмотрела сначала на детей, потом на их ведёрки и лопатки, потом на характерные горочки из мокрого песка, и переспросила:
- А что же тогда вы делаете?
- Мы печём пáсочки, - так же угрюмо пробурчал другой мальчик и пожевал нижнюю губу.
- А у тебя есть своё ведёрко и лопатка? - недовольно сопя, поинтересовалась девочка с сопливым носом и пожевала сопли.
«Да уж… - огорчилась Василиса. - Видно, не судьба мне сегодня с кем-нибудь поиграть. Эти Кока-Кольские дети все какие-то… (Она запнулась, подыскивая правильное слово.) Какие-то… недоброжевательные… Да и игры у них, оказывается, совсем другие. Вот у нас в Пепси-Коле, например, все дети лепят куличики…»
- Ну и ладно, пеките сами свои пасочки, - сказала она. - Пойду лучше поговорю с вашей бабушкой, или няней - кто там она вам?
- Это наша бабушка-няня, - обиженно надулись дети и принялись жевать свои большие пальцы, засунув их в рот, словно пустышки. Не обращая на них внимания, Василиса решительно подошла к бабушке и уселась рядом с ней на скамеечку. Дети с недовольными физиономиями стали жевать лопатки, ведёрки и, в конце концов, накинулись на пасочки.
Упитанная бабуля приоткрыла второй глаз, внимательно оглядела Василису с ног до головы и улыбнулась. «Хороший знак, - обрадовалась Василиса, - а то я уж было подумала, что они здесь в Кока-Коле все такие мрачные.
- Добрый вечер, - как можно вежливее, чтобы не дай Тхе не подпортить ей настроение, поздоровалась Василиса. - Вы случайно не знаете, где найти…
- Начнём с того, что ты должна сначала представиться, когда заговариваешь со старшими, - нравоучительным тоном перебила её бабуля, не переставая, однако, широко улыбаться.
- Ой, извините, - спохватилась Василиса. - Меня зовут Василиса, мне нужно разыскать здесь...
- Сначала ты должна рассказать мне, откуда ты взялась и как здесь очутилась? Я тебя раньше у нас не видела, - всё так же нравоучительно и с той же улыбкой сказала бабушка.
- Ах да! Я живу с папой и мамой в Пепси-Коле. Они случайно уехали без меня на Радугу, и теперь мне приходится добираться туда самой. Вы не подскажете, где я могу…
- Так значит ты из Пепси-Колы! - резко воскликнула бабуся, и улыбка мгновенно испарилась с её лица. - То-то я смотрю, что ты не очень-то обучена манерам.
Василису крепко рассердило, что какая-то незнакомая старушенция поучает её каким-то там манерам, а при этом сама постоянно перебивает на полуслове.
- Знаете, - дерзко выпалила Василиса, - между прочим, когда кто-то сказал вам своё имя, с вашей стороны было бы вежливо представиться в ответ!
Бабушка, видимо, не ожидала от незнакомой девочки такого отпора, и поэтому пришла в лёгкое замешательство. (Во всяком случае, Василиса так описала для себя то выражение, которое появилось на бабушкином лице: это было изумление, слегка замешанное на растерянности).
- Ой, и правда! Прости, пожалуйста, - всплеснув руками, пробормотала бабуля, - просто это вылазит моё педагогическое образование. (Василиса не знала, что это за педа… пе… гогигугическое такое образование, но уточнять не стала, чтобы ненароком не нарваться на очередное нравоучение).
- Меня зовут бабушка Таня, но все дети называют меня Бабушка Няня.
- Очень приятно. Скажите, а почему вы живёте здесь, в Бабылоне? Вот моя бабушка, например, давно уже уехала жить в Деревню Старушек.
- Это что за деревня такая? - заинтересовалась Бабушка Няня. - Что-то я о ней раньше не слыхала.
- Очень жаль, - искренне посочувствовала Василиса. - Я думаю, вам было бы там хорошо. Давайте, я расскажу вам немножечко, а вы сами решите - может вам тоже стоит туда переехать.
- Конечно, конечно, рассказывай! Мне очень интересно. У меня есть время послушать, пока детки заняты в песочнице.
Детки и вправду были сильно заняты, жуя сопли, песок, деревянные бортики, и вообще всё, что попадалось им под руку.
Прочистив горло, как перед выступлением, Василиса начала рассказ:
- Ну, в общем, есть такая Деревня Старушек. Там живут все старички и старушки, которым надоело жить в Бабылоне. Когда-то давно, когда моя бабушка была ещё не совсем бабушка, то есть когда меня ещё не было на свете, одна из подружек рассказала ей, что недалеко от Бабылона есть деревня, в которой можно жить в своё удовольствие. Тем более, что там есть всё необходимое для жизни: водокачка, трактор, баня, сельпо, клуб с кинозалом, магазин «Семена», и даже библиотека. И ещё целая куча добротных домов с огородами, сараями и курятниками. А самое главное, что в этой деревне совсем никто не живёт, то есть всё это добро пропадает даром. Моя бабушка так обрадовалась, что сразу решила переехать туда жить. Она обзвонила всех своих знакомых старушек и пригласила их поехать вместе с ней - ведь когда много народу, оно всегда веселее! И так эта идея всем старушкам понравилась, что они, не раздумывая, согласились. Тем более им всем давно уже осточертело давиться в троллейбусах, толкаться в очередях в поликлинике, дышать выхлопами, пить чай, похожий на жидкий гуталин и всё время думать о том, как бы угодить своим избалованным, капризным внучатам.
Старушки быстренько собрали пожитки, взяв только самое необходимое (например, зубные щётки и спицы для вязания), и разом переехали в Деревню. Моя бабушка, конечно же, была в первых рядах. Она тут же организовала там коммунистическую утопию, где каждая старушка по-честному работает, насколько ей позволяет здоровье, а взамен может пользоваться всеобщими благами наравне со всеми. Очень скоро слух про Деревню достиг Бабылона, и многие старушки стали воссоединяться со своими сёстрами по счастью. Жизнь в Деревне совершенно наладилась. И хотя со временем кроме старушек в Деревню понаехало много старичков, все же название за ней закрепилось первоначальное - Деревня Старушек.
Старушки даже гимн своей Деревни придумали, и разучивали его по вечерам, сидя на завалинке в расписных платочках. Сейчас, попробую вспомнить.
Василиса встала со скамеечки, наморщила лоб, припоминая слова, и начала тихонько, апотом всё громче и громче петь торжественным голосом:
Старушки решили пожить на свободе
Сплотив свои силы в великий арбуз
Да здравствует созданный в вольных угодьях
Единый могучий Старушек Союз
Припев
Старенькие бабушки, старенькие дедушки
Дружно копают большой огород!
В парке на лавочке, и в саду под яблонькой
Всем хорошо и никто не плюет.
Сквозь розы сияй нам, махровое солнце
И месяц порхатый нам путь озаряй
Направо посмотришь - там спеет крыжовник
Налево и прямо - цветет молочай
Припев
Славно живётся здесь бабушкам и дедушкам
Нравится нам почесать языком
В парке на лавочке и на завалинке
Лузгаем семечки, пьём молоко
В подъезде не гадят, не пишут на стенах
Нет пьяных, нетрезвых, пьянчуг и шпаны
Нет красных, коричневых, нет даже белых
И главное - нет и не будет войны!
Припев
Славно, что сбежали мы из Бабылонища
Пусть там детишки с внучками живут!
А мы будем штопать им шапки с носочками
Нам хорошо там, где птички поют.
Когда Василиса закончила петь, Бабушка Няня и все другие старушки и дети, которые были во дворе, повскакивали с мест и громко зааплодировали. Василиса артистично раскланялась и снова уселась на скамеечку. Вокруг неё уже собралась довольно внушительная толпа слушателей, и она продолжила свой рассказ про Деревню Старушек:
- Ну вот, а квартиры в Бабылоне, которые освободились после того, как старички и старушки их покинули (иногда они были даже 3-х или 4-х комнатные), достались их ближайшим родственникам. Естественно, родственники тоже были очень довольны. Многие из них даже захотели побыстрее состариться и уйти на пенсию, чтобы можно было переехать в Деревню Старушек и наконец-то обрести покой, избавившись от бабылонской суеты.
Тем временем жизнь в Деревне текла весело и беззаботно. Старички и старушки были совершенно разных профессий, и каждый привносил в деревенскую жизнь что-нибудь важное и полезное. Все они работали на благо друг друга по мере сил, выращивали экологически чистые овощи и фрукты и пребывали в состоянии полнейшего душевного покоя. Со временем от чистого воздуха, здорового питания и комфортной психологической обстановки они совсем перестали болеть. Тем более, у них были дела и поважнее. Конечно же, в Деревне был доктор - один на всю поликлинику - но он чаще всего оставался без дела и ходил помогать другим старичкам и старушкам копаться на огороде. А иногда просто сидел в приёмной, отдыхал и смотрел по телевизору сериалы. Однажды, правда, мы с бабушкой подкинули ему работу: привели к нему нашу козу Марту полечить, когда она сдуру объелась бузины, и у неё крутило живот.
Все слушатели дружно рассмеялись, а Василиса продолжала:
- В Деревне вообще все бабушки и дедушки очень добрые. Дети любят приезжать к ним, погостить, поесть вкусных фруктов и овощей. Лично я обожаю ездить к бабушке. Особенно летом, потому что в Деревне собирается много моих друзей, и мы вместе ходим на речку купаться.
Василиса взахлёб рассказывала про Деревню Старушек, а Бабушка Няня и другие старушки и дети слушали, раскрыв рты. Они то и дело с восторгом приговаривали то «Ух ты!», то «Да ты что!», то «Вот это да!», а некоторые лишь в изумлении качали головами. Одна старушка не удержалась и спросила:
- И что, неужели они и до сих пор счастливо живут там, в этой Деревне?
- Ну конечно! - воскликнула Василиса. - Вот раньше, когда все бабушки и дедушки жили в Бабылоне, они были несчастливы. Им всё время приходилось поучать своих нерадивых внуков и жаловаться направо и налево, что те редко приезжают. Или наоборот, что они делают слишком много шума у них дома. Моя бабушка, уж насколько она здоровая, и то хотя бы раз в неделю ходила в поликлинику. А базар по субботам! Вы что! Она каждый раз возвращалась с базара такая рассерженная. Жаловалась, что там, как обычно, не протолкнуться, что цены снова выросли, сыр с плесенью подсунули и картошка вся гнилая. А когда мы приезжали к ней в гости, она, бывало, как начнёт ахать-охать: мол, у меня-то и угостить вас нечем, да и в доме не прибрано, и пятое-десятое. Зато теперь она никогда не ахает и не охает, если мы с родителями приезжаем без предупреждения, сюрпризом. Она всегда радуется нам, даже если ей и на самом деле нечем нас угостить (хотя, такое бывает ну очень редко). Тогда она сразу ведёт нас в деревенское кафе «Мороженое», или в персиковый сад. Да что там говорить! Когда бабушка жила в Бабылоне, она всё время без толку слонялась по квартире, то и дело жаловалась на здоровье, или тоскливо сидела у окошка, или спала до обеда. Бывало даже, что она выходила во двор посплетничать с другими старушками (хотя сплетничать вовсе не любила, и делала это исключительно со скуки). А сейчас она занимается йогой и пишет мемуары на печатной машинке. У неё теперь много друзей. Они собираются по вечерам на веранде за чашкой имбирного чая с абрикосовым вареньем, обсуждают последние вести с полей или разрабатывают план постройки собственного деревенского шахматного клуба.
Вспомнив про бабушкино варенье, Василиса на минутку умолкла и прикрыла глаза. Перед ней проплыл абрикосовый сад, цветущие шелковицы, прохладная быстрая речка, маленький домик с кирпичной трубой, котик Мягсик и собачка Кукля. Вспомнилось ей, как она целыми днями купается с друзьями на речке, а вечером занимается вместе с бабушкой благоустройством приусадебного участка: рыхлит землю на грядках, укладывает ровными рядочками камушки вдоль тропинок, поливает цветы в клумбах, чистит водопадик от водорослей и виноградных улиток… От этих воспоминаний Василисе стало тепло и радостно на душе. Открыв глаза, она увидела, что все слушатели замерли в ожидании продолжения. И ещё она заметила, что их лица значительно просветлели по сравнению с тем, что она увидела вначале. Даже дети в песочнице стали выглядеть гораздо симпатичнее. Это её очень порадовало, но тут она вспомнила, что ей пора, и решила закругляться:
- Вы извините, но я больше не могу тут с вами задерживаться. Мне надо поскорее разобраться со своими делами. Честно-честно, я очень спешу. А подробнее про Деревню Старушек вы можете узнать из книжки «Василиса в Бабылоне», глава десятая с половиной. (Василиса заодно пообещала себе тоже обязательно прочитать эту главу, да и всю книгу целиком, когда у неё появится побольше времени.)
Когда плеск вёсел по воде совсем стих, Василиса собралась с духом и быстрыми шагами направилась прочь от реки - туда, где по уверению Люси в Сарафане с Драконами она могла разыскать всё, что должно было помочь ей перейти Тамможню и приблизить долгожданную встречу с родителями.
Она шла довольно долго, и с каждым шагом дышать становилось всё труднее - воздух, казалось, сгущался и становился тяжелее и тяжелее, словно наливался свинцом. «Странно, - думала Василиса на ходу, - никогда мне ещё не было так трудно дышать. И запах здесь какой-то странный, как будто пахнет гарью. Интересно, может быть тут на самом деле что-то горит?» Спустя какое-то время она и впрямь заметила вдалеке чёрную тучу дыма, которая клубилась в нескольких метрах над землей и расстилалась вокруг тяжёлым клочкастым покрывалом. «Пойду, посмотрю, откуда это валит такой дымище, - решила она. - Если это пожар, придётся вызывать пожарную команду». Василисе никогда раньше не приходилось вызывать пожарную команду, и она с трудом представляла себе, как это делается - тем более, в совершенно незнакомом месте. Но решимости в ней было хоть отбавляй, и она смело зашагала в ту сторону, откуда поднимался дым. «Всё равно нужно куда-нибудь идти, - думала Василиса, - так почему бы не сделать по ходу что-нибудь полезное?»
Подойдя поближе, Василиса смогла наконец рассмотреть, откуда валил дым. Это была длинная чёрная труба, торчавшая из-за высокого кирпичного забора, который простирался в обе стороны на несколько километров. Где он заканчивался, Василиса так и не смогла увидеть, как ни старалась: чёрная туча закрывала всё, докуда только мог дотянуться взгляд. Проходя мимо чахлого деревца с высохшими, скрюченными листьями, стоявшего при дороге, Василиса вдруг заметила седого старичка, который сидел под ним на складном стульчике и с тоскливым выражением лица наблюдал за опадающей листвой. Василиса подошла к нему, в надежде разузнать что-нибудь полезное для себя.
- Здравствуйте. Не подскажете, где найти Саму Гонщицу, Банкира и Завод По Производству Пластиковой Еды?
Старичок оторвался от своего невесёлого занятия, перевёл взгляд на Василису, несколько раз медленно моргнул и, еле шевеля губами, пробормотал:
- Про людей, о которых ты говоришь, я никогда раньше ничего не слышал. А Завод - вот он, перед тобой. Эта кирпичная стена окружает его со всех сторон. Куда ни пойдёшь, везде эта чёртова стена.
Старичок медленно вздохнул, и снова перевёл взгляд на дерево с осыпающимися листьями. Василисе стало интересно, зачем это он всё сидит под деревом, вдали от людей, а не пойдёт, например, вместо этого в кафе «Мороженое» и не закажет себе стаканчик молочного коктейля.
- Скажите, пожалуйста, - поинтересовалась она, - а вам не скучно всё время смотреть на это дерево - оно ведь такое тоскливое.
С трудом разжав губы, старичок с запредельной тоской в голосе произнёс:
- А ты посмотри на него сама. Видишь? Оно не шевелится, ни одна веточка не шелохнётся. И ветра нет, ни малейшего дуновения.
Он замолчал ненадолго, давая Василисе возможность понаблюдать, а затем продолжил:
- А листья всё равно отрываются и падают. Отрываются и падают, отрываются и падают… Вот также и вся наша жизнь - вроде бы и ветра особо нет, а листья сами отрываются и падают - просто потому, что пришло их время. Осень…
Старик тяжко вздохнул и сгорбился, из-за чего стал похож на маленького, замученного радикулитом гнома. Ничего больше не говоря, он опять надолго погрузился в созерцание чахлого деревца.
- Тьфу ты! - сердито проворчала про себя Василиса. - Вот уже эти старички… Им бы только об осени и разговаривать всю жизнь. А я вот осень не люблю, потому что за ней всегда приходит зима. А уж зиму-то я совсем терпеть не могу! Ведь зимой приходится носить шубу, которая почему-то пахнет кроликами, что живут у бабушки в деревне - и от этого всегда становится грустно. А грустить я ну просто ненавижу!
Василиса уже было собралась пойти дальше, оставив скучного старикана наедине со своими тоскливыми мыслями, как вдруг он резко встрепенулся, мгновенно перестав быть похожим на сгорбленного гнома. Вместо этого он стал похож на взволнованного белого кролика из какой-то детской книжки. Он несколько раз в смятении посмотрел на часы, которые были пристёгнуты цепочкой к его жилетному карману, вскочил со стульчика, быстрым движением сложил и запихнул его под мышку и кинулся бежать в сторону от красной кирпичной стены Завода, то и дело ойкая и причитая. Бежал он, однако, не быстро, насколько позволяли его худенькие старческие ноги в тяжёлых башмаках. Василисе в её травяных сандалиях удалось довольно скоро нагнать его. Поравнявшись со старичком, она пристроилась рядом и трусцой побежала с ним за компанию. Тут она стала замечать, что вокруг появились другие люди, которые тоже тревожно поглядывали на часы и ускоряли шаг. А третьи вообще даже на часы смотреть не стали, а резко спохватившись, побежали что есть мочи в разные стороны. Старичок вдруг схватил Василису за руку и сильно рванул вперёд, так, что ей пришлось бежать за ним вприпрыжку.
- А… куда это… все… бегут? - задыхаясь, спросила она.
- Ну как же, уже ведь без пяти пять! - выговорил старик, тяжело сопя. - Через пять минут закончится смена на Заводе, и гопоть начнёт коптить. Ну, то есть, она-то коптит всегда - на то она и гопоть. Но до пяти она коптит на Заводе, а после пяти - снаружи. И тогда всем приходится несладко.
Василиса не очень-то разобралась, что к чему, и с опаской озирнулась. Со стороны Завода надвигалась серая копоть - это тяжелой поступью шагала гопоть. До Василисы стали доноситься выкрики грубых, хриплых голосов, которые постепенно оформились в марш, исполняемый многоголосым хором под аккомпанемент тяжёлых ударов коваными ботинками по мостовой. Прислушавшись, Василиса разобрала слова:
Ух, щас покажем мы всем,
Что почём и зачем.
Долой Хиппов, Панкоту, Ростоманов!
Надо всё поломать,
Надо всем навалять -
Патлатых много, а гопоть одна!
Не спит трёхглавый дракон,
Панк-Хиппи-Ростоман - он,
Но мы ему наваляем по шеям.
Наша броня - топоры,
Кастеты, биты, ножи,
Наши славные монтировки.
Вот это бита,
А вот топор,
А против лома
Нет приёма.
Вот это палка,
А вот кастет,
И монтировка, и всё!
А кто с улыбкой идёт
Да ещё и поёт,
Тот от улыбки своей и подохнет.
Так пусть же станут для нас
Как Орбит, Сникерс и Марс
Наши славные монтировки!
Вот это бита,
А вот топор,
А против лома
Нет приёма.
Вот это палка,
А вот кастет,
И монтировка, и всё!
Йе йе йе монтировка,
Йе йе йе хорошо!
Йе йе йе монтировка,
Йе йе йе хорошо!
Песня звучала устрашающе. Теперь Василисе стало понятно, почему все бежали, сломя голову, прочь от Завода.
Между тем они со старичком забежали во двор какого-то невзрачного дома, где наконец-то смогли остановиться и перевести дух.
- Ну, дальше выбирайся сама, как хочешь. И в другой раз будь на чеку: как только время к пяти - беги подальше от Завода, а не то закоптит!
С этими словами старичок отпустил Василисину руку и заковылял восвояси, со складным стульчиком под мышкой и с часами, пристёгнутыми цепочкой к жилетному карману. Василиса и опомниться не успела, как старикан скрылся из виду…
Оглядевшись по сторонам, она заметила, что все дома вокруг были одинаково скучной квадратной формы, все сплошь из красного кирпича, местами подёрнутого плесенью и мхом. На лавочках у подъездов сидели старушки в вязаных чепчиках и лузгали семечки, негромко сплетничая о том о сём.
По двору, визжа, как поросята, носились дети возрастом чуть постарше Василисы. Судя по всему, они играли в какие-то особенные догонялки: сломя голову они бегали друг за другом с пустыми пластиковыми бутылками из-под кока-колы и, догнав кого-нибудь, дубасили по-чёрному. (Василиса, вроде бы, раньше слыхала такое выражение, но только сейчас до неё дошло, как оно употребляется.) Когда кто-то из детей уставал бегать или дубасить, он присаживался в сторонке, громко приговаривая: «Шишки-шишки! Я на передышке!»
«Странная игра, - заметила про себя Василиса. - И при чём тут шишки? Не понимаю…» Хотя ей и хотелось немного побегать с детьми, но такая игра её ни капельки не привлекала.
В дальнем углу двора в песочнице копошились дети помладше. Неподалёку от них на деревянной скамеечке сидела довольно упитанная бабуля и наблюдала за ними в пол-глаза (то есть один глаз её был закрыт полностью, а вторым она иногда посматривала на детей из-под полуприкрытого века). Глядя на бабулю, Василиса вспомнила мудрое изречение кого-то из классиков о том, что «от сдобы добреют» - судя по формам, бабушка явно отдавала сдобе предпочтение. Во всяком случае, издалека вид у неё был вполне добродушный.
«Что-то мне сегодня одни старички да старушки попадаются, - подумала Василиса. - Ну да ладно, эта вроде не такая хмурная, как тот дед. Пойду, поговорю с ней. Авось удастся выведать что-нибудь полезное?»
Подойдя поближе, Василиса не смогла устоять перед соблазном немного поиграть с детьми в песочнице - чего-чего, а общения со сверстниками ей в последние дни сильно не хватало. Василиса приветственно помахала им рукой и спросила:
- Можно немножко полепить с вами куличики?
Дети уставились на неё круглыми глазами. Один мальчик, наверное, самый сообразительный, пожевал язык и угрюмо пробурчал:
- Мы не лепим куличики.
Василиса с удивлением посмотрела сначала на детей, потом на их ведёрки и лопатки, потом на характерные горочки из мокрого песка, и переспросила:
- А что же тогда вы делаете?
- Мы печём пáсочки, - так же угрюмо пробурчал другой мальчик и пожевал нижнюю губу.
- А у тебя есть своё ведёрко и лопатка? - недовольно сопя, поинтересовалась девочка с сопливым носом и пожевала сопли.
«Да уж… - огорчилась Василиса. - Видно, не судьба мне сегодня с кем-нибудь поиграть. Эти Кока-Кольские дети все какие-то… (Она запнулась, подыскивая правильное слово.) Какие-то… недоброжевательные… Да и игры у них, оказывается, совсем другие. Вот у нас в Пепси-Коле, например, все дети лепят куличики…»
- Ну и ладно, пеките сами свои пасочки, - сказала она. - Пойду лучше поговорю с вашей бабушкой, или няней - кто там она вам?
- Это наша бабушка-няня, - обиженно надулись дети и принялись жевать свои большие пальцы, засунув их в рот, словно пустышки. Не обращая на них внимания, Василиса решительно подошла к бабушке и уселась рядом с ней на скамеечку. Дети с недовольными физиономиями стали жевать лопатки, ведёрки и, в конце концов, накинулись на пасочки.
Упитанная бабуля приоткрыла второй глаз, внимательно оглядела Василису с ног до головы и улыбнулась. «Хороший знак, - обрадовалась Василиса, - а то я уж было подумала, что они здесь в Кока-Коле все такие мрачные.
- Добрый вечер, - как можно вежливее, чтобы не дай Тхе не подпортить ей настроение, поздоровалась Василиса. - Вы случайно не знаете, где найти…
- Начнём с того, что ты должна сначала представиться, когда заговариваешь со старшими, - нравоучительным тоном перебила её бабуля, не переставая, однако, широко улыбаться.
- Ой, извините, - спохватилась Василиса. - Меня зовут Василиса, мне нужно разыскать здесь...
- Сначала ты должна рассказать мне, откуда ты взялась и как здесь очутилась? Я тебя раньше у нас не видела, - всё так же нравоучительно и с той же улыбкой сказала бабушка.
- Ах да! Я живу с папой и мамой в Пепси-Коле. Они случайно уехали без меня на Радугу, и теперь мне приходится добираться туда самой. Вы не подскажете, где я могу…
- Так значит ты из Пепси-Колы! - резко воскликнула бабуся, и улыбка мгновенно испарилась с её лица. - То-то я смотрю, что ты не очень-то обучена манерам.
Василису крепко рассердило, что какая-то незнакомая старушенция поучает её каким-то там манерам, а при этом сама постоянно перебивает на полуслове.
- Знаете, - дерзко выпалила Василиса, - между прочим, когда кто-то сказал вам своё имя, с вашей стороны было бы вежливо представиться в ответ!
Бабушка, видимо, не ожидала от незнакомой девочки такого отпора, и поэтому пришла в лёгкое замешательство. (Во всяком случае, Василиса так описала для себя то выражение, которое появилось на бабушкином лице: это было изумление, слегка замешанное на растерянности).
- Ой, и правда! Прости, пожалуйста, - всплеснув руками, пробормотала бабуля, - просто это вылазит моё педагогическое образование. (Василиса не знала, что это за педа… пе… гогигугическое такое образование, но уточнять не стала, чтобы ненароком не нарваться на очередное нравоучение).
- Меня зовут бабушка Таня, но все дети называют меня Бабушка Няня.
- Очень приятно. Скажите, а почему вы живёте здесь, в Бабылоне? Вот моя бабушка, например, давно уже уехала жить в Деревню Старушек.
- Это что за деревня такая? - заинтересовалась Бабушка Няня. - Что-то я о ней раньше не слыхала.
- Очень жаль, - искренне посочувствовала Василиса. - Я думаю, вам было бы там хорошо. Давайте, я расскажу вам немножечко, а вы сами решите - может вам тоже стоит туда переехать.
- Конечно, конечно, рассказывай! Мне очень интересно. У меня есть время послушать, пока детки заняты в песочнице.
Детки и вправду были сильно заняты, жуя сопли, песок, деревянные бортики, и вообще всё, что попадалось им под руку.
Прочистив горло, как перед выступлением, Василиса начала рассказ:
- Ну, в общем, есть такая Деревня Старушек. Там живут все старички и старушки, которым надоело жить в Бабылоне. Когда-то давно, когда моя бабушка была ещё не совсем бабушка, то есть когда меня ещё не было на свете, одна из подружек рассказала ей, что недалеко от Бабылона есть деревня, в которой можно жить в своё удовольствие. Тем более, что там есть всё необходимое для жизни: водокачка, трактор, баня, сельпо, клуб с кинозалом, магазин «Семена», и даже библиотека. И ещё целая куча добротных домов с огородами, сараями и курятниками. А самое главное, что в этой деревне совсем никто не живёт, то есть всё это добро пропадает даром. Моя бабушка так обрадовалась, что сразу решила переехать туда жить. Она обзвонила всех своих знакомых старушек и пригласила их поехать вместе с ней - ведь когда много народу, оно всегда веселее! И так эта идея всем старушкам понравилась, что они, не раздумывая, согласились. Тем более им всем давно уже осточертело давиться в троллейбусах, толкаться в очередях в поликлинике, дышать выхлопами, пить чай, похожий на жидкий гуталин и всё время думать о том, как бы угодить своим избалованным, капризным внучатам.
Старушки быстренько собрали пожитки, взяв только самое необходимое (например, зубные щётки и спицы для вязания), и разом переехали в Деревню. Моя бабушка, конечно же, была в первых рядах. Она тут же организовала там коммунистическую утопию, где каждая старушка по-честному работает, насколько ей позволяет здоровье, а взамен может пользоваться всеобщими благами наравне со всеми. Очень скоро слух про Деревню достиг Бабылона, и многие старушки стали воссоединяться со своими сёстрами по счастью. Жизнь в Деревне совершенно наладилась. И хотя со временем кроме старушек в Деревню понаехало много старичков, все же название за ней закрепилось первоначальное - Деревня Старушек.
Старушки даже гимн своей Деревни придумали, и разучивали его по вечерам, сидя на завалинке в расписных платочках. Сейчас, попробую вспомнить.
Василиса встала со скамеечки, наморщила лоб, припоминая слова, и начала тихонько, апотом всё громче и громче петь торжественным голосом:
Старушки решили пожить на свободе
Сплотив свои силы в великий арбуз
Да здравствует созданный в вольных угодьях
Единый могучий Старушек Союз
Припев
Старенькие бабушки, старенькие дедушки
Дружно копают большой огород!
В парке на лавочке, и в саду под яблонькой
Всем хорошо и никто не плюет.
Сквозь розы сияй нам, махровое солнце
И месяц порхатый нам путь озаряй
Направо посмотришь - там спеет крыжовник
Налево и прямо - цветет молочай
Припев
Славно живётся здесь бабушкам и дедушкам
Нравится нам почесать языком
В парке на лавочке и на завалинке
Лузгаем семечки, пьём молоко
В подъезде не гадят, не пишут на стенах
Нет пьяных, нетрезвых, пьянчуг и шпаны
Нет красных, коричневых, нет даже белых
И главное - нет и не будет войны!
Припев
Славно, что сбежали мы из Бабылонища
Пусть там детишки с внучками живут!
А мы будем штопать им шапки с носочками
Нам хорошо там, где птички поют.
Когда Василиса закончила петь, Бабушка Няня и все другие старушки и дети, которые были во дворе, повскакивали с мест и громко зааплодировали. Василиса артистично раскланялась и снова уселась на скамеечку. Вокруг неё уже собралась довольно внушительная толпа слушателей, и она продолжила свой рассказ про Деревню Старушек:
- Ну вот, а квартиры в Бабылоне, которые освободились после того, как старички и старушки их покинули (иногда они были даже 3-х или 4-х комнатные), достались их ближайшим родственникам. Естественно, родственники тоже были очень довольны. Многие из них даже захотели побыстрее состариться и уйти на пенсию, чтобы можно было переехать в Деревню Старушек и наконец-то обрести покой, избавившись от бабылонской суеты.
Тем временем жизнь в Деревне текла весело и беззаботно. Старички и старушки были совершенно разных профессий, и каждый привносил в деревенскую жизнь что-нибудь важное и полезное. Все они работали на благо друг друга по мере сил, выращивали экологически чистые овощи и фрукты и пребывали в состоянии полнейшего душевного покоя. Со временем от чистого воздуха, здорового питания и комфортной психологической обстановки они совсем перестали болеть. Тем более, у них были дела и поважнее. Конечно же, в Деревне был доктор - один на всю поликлинику - но он чаще всего оставался без дела и ходил помогать другим старичкам и старушкам копаться на огороде. А иногда просто сидел в приёмной, отдыхал и смотрел по телевизору сериалы. Однажды, правда, мы с бабушкой подкинули ему работу: привели к нему нашу козу Марту полечить, когда она сдуру объелась бузины, и у неё крутило живот.
Все слушатели дружно рассмеялись, а Василиса продолжала:
- В Деревне вообще все бабушки и дедушки очень добрые. Дети любят приезжать к ним, погостить, поесть вкусных фруктов и овощей. Лично я обожаю ездить к бабушке. Особенно летом, потому что в Деревне собирается много моих друзей, и мы вместе ходим на речку купаться.
Василиса взахлёб рассказывала про Деревню Старушек, а Бабушка Няня и другие старушки и дети слушали, раскрыв рты. Они то и дело с восторгом приговаривали то «Ух ты!», то «Да ты что!», то «Вот это да!», а некоторые лишь в изумлении качали головами. Одна старушка не удержалась и спросила:
- И что, неужели они и до сих пор счастливо живут там, в этой Деревне?
- Ну конечно! - воскликнула Василиса. - Вот раньше, когда все бабушки и дедушки жили в Бабылоне, они были несчастливы. Им всё время приходилось поучать своих нерадивых внуков и жаловаться направо и налево, что те редко приезжают. Или наоборот, что они делают слишком много шума у них дома. Моя бабушка, уж насколько она здоровая, и то хотя бы раз в неделю ходила в поликлинику. А базар по субботам! Вы что! Она каждый раз возвращалась с базара такая рассерженная. Жаловалась, что там, как обычно, не протолкнуться, что цены снова выросли, сыр с плесенью подсунули и картошка вся гнилая. А когда мы приезжали к ней в гости, она, бывало, как начнёт ахать-охать: мол, у меня-то и угостить вас нечем, да и в доме не прибрано, и пятое-десятое. Зато теперь она никогда не ахает и не охает, если мы с родителями приезжаем без предупреждения, сюрпризом. Она всегда радуется нам, даже если ей и на самом деле нечем нас угостить (хотя, такое бывает ну очень редко). Тогда она сразу ведёт нас в деревенское кафе «Мороженое», или в персиковый сад. Да что там говорить! Когда бабушка жила в Бабылоне, она всё время без толку слонялась по квартире, то и дело жаловалась на здоровье, или тоскливо сидела у окошка, или спала до обеда. Бывало даже, что она выходила во двор посплетничать с другими старушками (хотя сплетничать вовсе не любила, и делала это исключительно со скуки). А сейчас она занимается йогой и пишет мемуары на печатной машинке. У неё теперь много друзей. Они собираются по вечерам на веранде за чашкой имбирного чая с абрикосовым вареньем, обсуждают последние вести с полей или разрабатывают план постройки собственного деревенского шахматного клуба.
Вспомнив про бабушкино варенье, Василиса на минутку умолкла и прикрыла глаза. Перед ней проплыл абрикосовый сад, цветущие шелковицы, прохладная быстрая речка, маленький домик с кирпичной трубой, котик Мягсик и собачка Кукля. Вспомнилось ей, как она целыми днями купается с друзьями на речке, а вечером занимается вместе с бабушкой благоустройством приусадебного участка: рыхлит землю на грядках, укладывает ровными рядочками камушки вдоль тропинок, поливает цветы в клумбах, чистит водопадик от водорослей и виноградных улиток… От этих воспоминаний Василисе стало тепло и радостно на душе. Открыв глаза, она увидела, что все слушатели замерли в ожидании продолжения. И ещё она заметила, что их лица значительно просветлели по сравнению с тем, что она увидела вначале. Даже дети в песочнице стали выглядеть гораздо симпатичнее. Это её очень порадовало, но тут она вспомнила, что ей пора, и решила закругляться:
- Вы извините, но я больше не могу тут с вами задерживаться. Мне надо поскорее разобраться со своими делами. Честно-честно, я очень спешу. А подробнее про Деревню Старушек вы можете узнать из книжки «Василиса в Бабылоне», глава десятая с половиной. (Василиса заодно пообещала себе тоже обязательно прочитать эту главу, да и всю книгу целиком, когда у неё появится побольше времени.)