Когда мы ушли
(Художественное произведение!)
Мороз и солнце! Мне 18 лет, я раскачиваюсь на деревянном парапете в Литературном квартале, смеюсь и щурюсь на небо. Блестит снег, блестят жестяные крыши беседок и мех на моей шубке. Обожаю чистое небо, обожаю золотистые тени на снегу, обожаю Ёбург, обожаю всех! Студенчество - прекрасная пора, жизнь только начинается и предвещает много интересного. Я ещё не знаю кем стану, куда пойду работать, какая карьера меня ждёт. Но всё, конечно же, будет наполнено счастьем и всё будет ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!
***... ОМОНовцы обложили нас по всем правилам, как когда-то обкладывали ваххабитов в дагестанских аулах. А мы - вчерашние студенты, менеджер, пенсионер, да сорокалетняя графоманка - в отчаянной попытке к бегству. - в Хамиса, Никиту и Славика бросили пару гранат в подвале выселенной двухэтажки. Петра Васильевича прошили за баранкой, а меня - у деревянного парапета. Днём следующего дня наши окоченевшие трупы после всех следственных мероприятий сволокли в сугроб в ожидании машины. Бойцы в балаклавах курили, притопывали от мороза и щурились на ласковое зимнее солнце.
***Свой первый в жизни налёт мы провели, хотя и дурея от страха, но "более, чем". Дуплетом из дробовика разбили двигатель патрульной машине на трассе. Матерясь от адреналина, неумело управляясь со стволами, разнесли головы всему наряду. Добычей оказались два АКа, два рожка и три лёгких бронежилета. - Немного спустя, приходили в себя, отпаивались водкой.
Всё это добро разошлось к зиме. Особенно не хватало патронов. Побоялись, помолились и снова отправились "на дело". Решили взять сельпошный полицейский участок. Погрузились в машину, кое-как замаскировав стволы между ногами. На проезде через городок нас стопанул патруль, видно не понравилась раздолбанная "Калина", полная хмурых рож. Вместо документов Хамис и Славик выставили обрезы... Кто-то из местных, наблюдавших за происшествием из окна, запомнил наши номера и набрал "02"... ОМОН подоспел быстрее, чем мы рассчитывали...
***Наверное, мне первой пришла в голову идея валить в деревню. Это случилось примерно за полгода до этих думских выборов с которых и началась цветная революция.
Однажды проснулась в холодном поту. - Всё мы делали неправильно! Какая, на хрен, социалистическая революция?! Какой, к чертям, рабочий класс?! Какие парламентский путь и интересы трудящихся?! Изначально идиотские рассчёты! Мы погрязли в иллюзиях, жили в вымышленном мире, сами себе нравились, упражнялись в идеологических вывертах, молились на марксов и лениных. И упустили главное - не революция назревает, а распад! Сообразили бы раньше, возможно, сумели бы лучше подготовиться. Рассредотачиваться надо было раньше, так бы мы увеличили шансы на выживание. И города не стали бы западнёй для миллионов.
***Удалось сколотить небольшой коллектив таких же "проснувшихся", это были молодые семьи с детьми, политические радикалы, бывшие политзеки, коммуняки, нацики. Три месяца искали подходящую деревню, наконец, аккурат к пресловутым выборам, нашли и обосновались. Купили сначала два дома с участками на всех, потом просто стали захватывать пустующие земли и дома в окрестных деревнях. Дома некогда было ремонтировать или строить, а появляющиеся от московских заработков деньги мы вкладывали в "сельское хозяйство" и "технологии". Талантливый химик-взрывник Егор, отсидевший при Путине по "плохим статьям" за любовь к социалистической революции, оказался ещё и прекрасным инженером-самоучкой, и под его руководством мы рыли hi-tech землянки, возводили ветряки и мини-ГЭС на речках, ставили ретрансляторы сотовых сигналов. За мирное время почти все получили лицензии на охотничье оружие, накупили "саёг" и прочего барахла. У кого были хорошие машины - разменяли на внедорожники "Нивы".
К перебоям с продовольствием едва-едва успели подготовиться. Весной посадили картошку и другие овощи, а так - просто заставили погреба банками с макаронами и крупами.
***С развитием кризиса к нам потянулись новые люди: бывшие однопартийцы, соратники, знакомые, знакомые знакомых. Цены на продовольствие быстро росли, люди теряли работу, зарплату задерживали, к этому хаосу добавились аварии в тепло и электросетях, которые уже никто толком не ремонтировал. Самыми противными были сбои в канализациях, и с выносом мусора, от этого целые кварталы превращались в общественные туалеты и свалки, становились рассадниками эпидемий. Всё и вся к тому времени было приватизировано. Государство уже практически ни во что не вмешивалось. Полиция и суды уже открыто стали коммерческими и сажали по принципу: кто не откупился, тот преступник. Из-за резкого сокращения бюджетного финансирования медицина стала почти полностью платной и частной, люди мёрли помногу даже от самых безобидных болезней. На этой почве расцвела отрасль трансплантологии, а по всей стране - бизнес по торговле человеческими запчастями. Алкоголь и наркотики продавались повсеместно и стоили копейки. Образование в школах стало лишь на уровне "читать-писать". Ну, а высшее было простому смертному не только недоступно, но и ни к чему.
Если при свергнутом "мочителе в сортирах" доходы от естественных монополий делились примерно 50 на 50 между олигархами и народом, то при новых компрадорах 90 на 10. - "В России нормально могут жить только 15 млн. человек". - Смысл этой простой фразы, обронённой когда-то Железной Леди, скоро осознали все россияне, включая доморощенных либералов. Города с огромным населением людей ненужных теперь профессий стали тоже не нужны. При новой власти, которую прозвали "белой" или властью "беляков" (из-за цвета ленточек в "революционных" протестах), приемлемо оплачивалась только работа в нефтянке, энергетике, полиции и сокращённой до необходимого минимума армии.
Наше первоначальное поселение было довольно удачно расположено. По федеральной трассе, между Питером и Москвой. Так что, прознав про "сельскохозяйственный рай" (который при ближайшем знакомстве оказывался "сельскохозяйственным трудовым адом"), к нам стекались жители этих двух самых больших мегаполисов. Колония беглецов разрасталась вдоль трассы на север, дошла до Карелии и Мурманской области. Только покинув голодные, зловонные и замерзающие города, люди понимали, какие богатства буквально валялись рядом - земля, вода и лес.
Мы старались брать людей боевитых, с крепкими семьями и, по возможности "политических", - со своими было надёжней. По одной линии к нам шли всевозможные националисты: от монархистов до скинхэдов, которые ещё несколько лет назад резали "чёрных" на улицах. Среди националистов было много тех, кто ещё вчера возлагал надежды на новую власть, обещающую им русское государство и "отделить Кавказ". В отличие от коммунистов, они были более подготовлены физически, умели обращаться с оружием. По другой линии, шли коммунисты и анархисты. А по третьей, - по линии движения русского полковника, который когда-то покушался на одного из столпов нынешнего российского порядка, - самый ценный "контингент" - армейские и спецназ, подоспевшие к нам, правда, довольно поздно. Приходили ещё и менты, не вписавшиеся в новую систему.
Вопрос общественной безопасности и порядка напрямую был связан с вопросом борьбы с алкоголизацией населения. Там, где мы селились, закрывались самогонные дворы, винные лавки, исчезали наркобарыги. С местными мафиозниками (бывшими зэка из окрестных колоний) приходилось сложно поначалу, пока нас было мало, но могущество поселенцев существенно укрепилось с тех пор как влился спецназ и мы, хотя и с большими потерями, но взяли армейский арсенал неподалёку от райцентра. В сельской местности бандиты, как правило, держали алкогольный и наркобизнес, торговлю продуктами. Первые два мы "закрывали", последний - оставляли себе. Так в нескольких городишках и сёлах силами нациков вышибли чеченцев, владевших спиртзаводами, постепенно стали вытеснять остальной "кавказ" на юг.
Сельские аборигены, среди которых мы селились, либо подтягивались к нам, либо уничтожались за алкоголизм. Лечить и перевоспитывать дегенератов, которые мешали жить, то и дело убивали друг дружку или сдавали своих детей на органы, не было никакой возможности. В этом вскоре убедились даже анархисты, дольше всех сохраняющие приверженность гуманистическим идеалам.
Сирот алкоголиков мы забирали себе для пополнения трудовых резервов. Постепенно у нас появилось нечто вроде каст и рабства. Однако, это тоже было продиктовано суровой необходимостью. Увеличение численности притекающего населения повлекло за собой расширение посевных площадей, разведение дополнительного скота и т.д. Бензин стоил дорого, сельхозтехнику мы почти не могли себе позволить, поскольку чахнущее производство разваливалось ещё быстрее, чем страна, и были большие проблемы с запчастями. Приходилось ковыряться в кучах металлолома на свалках и останках машин в поисках нужных деталей. Но часто возделывали наши картофельные и ржаные поля вручную. Кроме того, защита поселений, войны с бандами и мародёрами требовали выделения особого слоя людей - вооружённых. Они уже не могли сочетать сельхозтруд с трудом ратным. Впрочем, у поселенцев был выбор: либо трудиться в поте лица на поле или на стройке, либо рисковать жизнью в перестрелках с мафиозниками или полицаями. Но у сирот, отобранных у алкоголиков, и у семей местных, которых мы принимали к себе, выбора не было. Оружие бы им никто не доверил. Впрочем, наше рабство было куда гуманнее, чем в других регионах. Мы кормили и образовывали всех детей одинаково. И кроме того, наши дети-подростки, трудились наравне с другими.
***Наши поселения представляли собой деревни, расположенные не так близко, но и не так далеко от главных "артерий" - асфальтированных трасс (в основном вдоль Ленинградского шоссе) или железной дороги. Москвичи, тверичане заселяли Тверскую область, заползали в Новгородскую. Питерцам географически было удобно расселяться как на юг, так и на север от своей столицы. Мурманцы и карельцы подтягивались навстречу питерцам и москвичам - на юг. Так образовалась вытянутая жилая сеть соратников.
Поначалу люди покупали себе участки или дома под дачи, в надежде, что удастся сохранить работу в городе, а кризис быстро закончится. Многим казалось, что весь этот страшный сон со (вторым после СССР) распадом страны вдруг пройдёт, и все вернуться к привычной жизни в городах со всеми удобствами. Но кризис затягивался и нормальная жизнь уходила всё дальше в прошлое.
Нашими жилищами часто служили землянки или т.н. "лисьи норы" - жилища на склонах холмов. Деревянные капитальные дома часто становились жертвами поджогов, поэтому удобней было селиться в строениях временных, что позволяло без особого труда перетекать с места на место или из деревни в деревню. Связь между поселениями осуществляли посредством мобильников или Интернета, правда, время выхода в эфир было куда меньше, чем "в той жизни" и стоило куда дороже.
Детей обучали по старым учебникам, зачастую найденным в сельских школах. Окультуривались тамошними же книгами ещё советских времён или старыми фильмами. Причём многим почему-то больше нравились тоже советские. Культпросвет из новых времён считался не просто пошлятиной, но и вызывал ненависть, как насмешка над сегодняшней горькой жизнью.
***С приходом "беляков", за которыми стояла мощь Запада, Россия стала только в формальном плане представлять из себя единое государство. Хотя по стране ходили единые дензнаки, вроде бы действовали единые госучреждения, фактически появилось несколько самостоятельных центров. Самый крупный по численности населения возник на юге, в Краснодарском крае и прилегающих областях. Для прокорма там были весьма благоприятные условия, хороший климат и почва. Но на юге сложился полностью бандитский режим - несколько семей контролировали весь регион. И "кущёвки" были в каждом селе и стали нормой жизни. Регион был разнороден по нацсоставу и из-за этого часто возникали стычки между русскими (казаками) и кавказцами и между кавказскими народностями. Лет через десять размножившиеся кавказцы почти полностью вырезали тамошних русских вплоть до границ Московской области.
Хотя запасы углеводородов в России быстро истощались, и их было значительно меньше, чем в Персидском заливе, для Штатов главным во всей этой геополитической затее было отсечь Китай (первейшего из конкурентов) от российских ресурсов. Поэтому "беляки" держали территории, прилегающие к трубопроводам, Москву, Питер и столицы нефтяных регионов, в которых располагался управляющий аппарат с обслугой. На остальные территории, за исключением тех, на которые претендовал Китай, им было наплевать, если это не мешало вывозить ресурсы.
Китай же стремился занять наши восточные территории и быстро расползался по Восточной Сибири, население которой сдвигалось на запад. Приморье было полностью под китайцами, там действовали китайские законы. Сахалин отхватила Япония.
Кроме южного центра, протогосударства возникли в Татарстане и Башкирии, на Урале в "треугольнике" Перми, Екатеринбурга и Челябинска. Вообще в городах, за исключением "столиц", было сложно выживать. Поэтому все стремились в сельскую местность, сначала на дачи, как в 90-е, потом с нахлынувшими мародёрами из городов - дальше, по деревням. Подобным образом возникли небольшие центры во Владимирской, Брянской, Курганской и других областях. Но все они управлялись бандами.
Наш Северный центр - между Москвой, Питером и дальше на север, отличался, пожалуй, наличием "проекта". Конечно, у нас, северян, было много общего с бандитами, мы грабили, убивали. Часто нациков невозможно было остановить, когда в рамках "борьбы с наркоторговлей" они вырезали целые цыганские семьи вместе с детьми. Однако костяк наших поселений всегда состоял из отборных людей - "политических", которые привнесли свою идеологию в устройство поселений, затем в объединение этих поселений.
Почвы на севере довольно скудные, заболоченные, требующие огромного труда при возделывании. В отсутствии минеральных удобрений и комбикормов поселенцы едва-едва могли себя прокормить. Но существовала не менее серьёзная проблема с дефицитом электроэнергии. Контора рыжего деятеля посчитала, что выгодней гнать электричество только по магистральным линиям, в большие населённые пункты, и за границу (главным образом, в Китай, в обход всех запретов американских хозяев белой власти), чем связываться с нищебродами из сельской местности, которые к тому же не платили за услуги. Поэтому электрики "конторы" постепенно отрубали целые деревни, сёла, посёлки и даже небольшие городки и окраинные районы мегаполисов от электричества. Мы подключались к электросетям с помощью "вороваек" и заряжали аккумуляторы, если не хватало энергии от ветряков и мини-ГЭС.
Проблема с энергетикой стояла как никогда остро. Повсеместное отключение электричества, остановка АЭС, отбрасывали значительную часть населения России чуть ли не в каменный век. И выбраться из него поселенцам удалось не скоро.
Горючее стоило дорого, но по нашей территории проходила крупная сеть трубопроводов, обеспечивающих нефтью и газом Европу, и мы осуществляли врезки с помощью дорогих и опасных буровых установок, чтобы добыть нефть, а потом её переработать на своих крекинговых заводиках. Поселенцы обнаглели уже до того, что стали качать нефть в промышленных объёмах и продавать белорусам. "Беляки" нанимали охранные фирмы для пресечения врезок, а за нами по лесам гонялась полиция, уничтожая сараи и дома, где находили следы чёрного золота. Зачастую это заканчивалось облавами, перестрелками и тюрьмами. И уж когда врезки стали буквально массовыми, нам устроили Удомлю. Но об этом ниже.
Ещё одной статьёй дохода, впоследствии основной, позволившей нам шагнуть далеко вперёд, стали электронные махинации. Интернет, развитие системы виртуальных платежей открыли широкий простор для принципиально новых видов финансовой "деятельности". В нашу среду вливалось много образованных людей и всевозможных специалистов, попадались среди них высококвалифицированные программисты, и даже хакеры. Довольно быстро мы освоили кардинг и взлом БД. Отрабатывали банки Европы, Америки, Китая, а также собственную буржуазию. Русская северная хакерская организация стала одной из самых влиятельных организаций подобного рода в мире. Мы превратились во что-то вроде пиратской республики.
Таким образом общак поселенцев постепенно перерос в "бюджет", а потом уже в "стабфонд", освободив наиболее талантливые "производительные силы" из плена сельского хозяйства, войн и прочего быта и дав возможность разрабатывать необходимые инновации и даже двигать кое-какую науку. Но главное - накопленные таким образом средства, позволили северному сообществу перейти от выживания к сопротивлению, что позднее привело к образованию нового государства.
***Мы с Хамисом и ребятами погибли одними из первых. Хамис первым оценил мою мысль "валить в деревню" и в дальнейшем взял на себя организацию "вооружённых сил" поселения. Когда-то в шутку я прозвала его "консиглиори" (т.е. советник крёстного отца - самый умный человек в "коза ностра"). А как звали на самом деле этого странного парня, вчерашнего студента-археолога, спортсмена-альпиниста и фаната Каддафи, даже я не знала.
Моя единственная дочь была воспитана коммуной и вышла замуж за сына националистки Вики, из первой обоймы поселенцев. И посмертно я стала бабушкой аж шестерых внуков. Некоторые из них носят протезы и выглядят не совсем привычно - всё это последствия Удомли.
Наше поколение первых поселенцев быстро ушло. Экспатка, английская коммунистка рыжеволосая Энджела умерла от кровотечения при родах, - тогда в деревне не было врача и никто не мог помочь. Убитый горем Игорь, её муж, наш первый "министр сельского хозяйства", забрал новорожденного и старшего сына и уехал к родственникам жены в Англию. Там он стал крупным бизнесменом и постоянно помогал нам из-за границы. Их с Энджелой сыновья сменили имена и документы, окончили лётно-компьютерный колледж и отправились служить в ВВС Великобритании, затем по карьерной лестнице попали в Министерство обороны Её Величества, откуда поставляли информацию, фактически сделавшись нашими первыми резидентами. Старшего - Клеменса разоблачили, арестовали и казнили. А младший - Максимиллиан успел сбежать. Он перепрограммировал грузовой гигантский беспилотник и перегнал его к нам, разместившись в его отсеке.
Егор вместе с женой - анархисткой Олесей, которая ассистировала ему в лаборатории, подорвали себя со складом селитры, когда их поселение безнадёжно было окружено полицейскими спецчастями во время облавы. Для Егора всё получилось почти так, как в его стихотворении, написанном когда-то в юности.
Я хочу подохнуть молодым,
Чтоб не было маразма с геморроем.
Пусть лучше в гроб сведет меня зарин
Чем обезьянник с мусорским конвоем.
Пускай я выплюну все легкие в ладонь,
Но это лучше, чем сапог мента под ребра
Уж лучше смерть, напалмовый огонь,
Чем педерасты из отрядов СОБРа!
Пусть вломится ОМОН и взвод солдат на хату,
Живыми взрывников им никогда не взять!
Оставим для себя последнюю гранату-
Ведь русским взрывникам
Не страшно умирать!
Для поселенцев смерть Егора стала страшным ударом. При другой жизни Егор мог бы стать Нобелевским лауреатом, светилом мировой науки, многие западные университеты и секретные организации дрались бы за право видеть его в своих стенах. Однако он предпочёл уйти с нами. У Егора с Олесей остались две дочери-близняшки Роза и Клара, которые, судя по всему, пошли в отца и уже с младенчества интересовались папиными занятиями в лаборатории.
Ленка, моя тишайшая интеллигентнейшая подруга, в больших очках, которая в прошлом работала библиотекарем в научном отделе, заболела раком. Долго мучилась от боли, пока её, непримиримую противницу алкоголя и наркоты, не уговорили принимать драгги, привезённые из города. Она переживала, что стала обузой для остальных, тем более времена были военные. В один прекрасный летний день, Ленка долго смотрела в небо, потом поцеловала дочерей и маленького внука, грустно улыбаясь, сказала, что пойдёт отдохнуть. Ночью нагрузила багажник автомобиля и выехала из деревни... А днём по всем новостям дикторы срывающимися голосами сообщали о том, что "в результате действий террористов, преградивших путь кортежу на федеральной трассе, погиб глава...", - рыжий деятель, "недострелённый" когда-то русским полковником.
Позже из своих источников поселенцы узнали, что произошло поистине чудо. Рыжий деятель (к тому времени биологический старец, а по виду - мужчина лет пятидесяти с подтянутой кожей, а также новенькими сердцем, почками и печенью), оказывается, по чистой случайности не полетел на своём эйр-коптере по делам из Москвы, а поехал старым дедовским способом - на автомобиле. По дороге он вышел из броневика попИсать. Вероятно Ленка намечала какую-то другую цель, но тут такое везение на трассе - крутой кортеж на обочине и столь узнаваемое лицо вполоборота ...
Так простая библиотекарша расквиталась за всех русских и положила начало страшной традиции северных поселений. В то время как власти для сокращения расходов на пенсии по ящику и на билбордах пропагандировали тихую эвтаназию, - наши старики и неизлечимо больные становились "шахидами", чтобы не обременять молодое поколение и ценой своих жизней продлевать жизнь коммуне, уничтожая особо докучливых вредителей. Нас, северян, стали называть "чокнутыми", после того, как традиция вошла "в моду". Полицаи и судьи как огня боялись стариков, появляющихся в присутственных местах.
Подвиг Ленки повторили много позднее мои товарищи по партии - закадычные друзья, высокие, как башни-близнецы, неисправимые "сталинисты" дед Антон и дед Миша. На подвиг пошли радостно, попрощавшись со всеми родственниками, чуть ли не под гармошку. Для храбрости дерябнули в столичном кабаке и напоследок крепко обнялись. От спиртного, давно не питого, у стариков-ревматиков отказали тормоза, и они вломились в Главное Полицейское Управление бегом, на глазах изумлённой охраны преодолевая несколько проёмов до зала заседаний, не чувствуя тяжести раздувшихся от смертоносной начинки "разгрузок" под куртками...
***Когда умираешь, то понимаешь, что смерти нет. Есть множество других миров и состояний сознания, и наш мир - малюсенькая крупинка. А прижизненные переживания и мечты - незначительны на фоне Вселенной. Но, наверное, мы были слишком увлечены своими идеями, наверное, мы слишком любили друг друга. Так что наши души, выходя из неотпетых изувеченных тел, оставались витать над северными поселениями и помогать потомкам. И в конце концов всё сложилось так, как мы того хотели!
***Константин, младший сын русского полковника, возглавил начавшееся сопротивление. К тому времени он был уже немолод. И ему выпала самая тяжкая доля. - Пережить Удомлю.
Старую АЭС под Удомлей беляки на пару с НАТОвцами грохнули. Запустили ракетой в отместку за дырки в трубах, чтобы наказать расплодившихся нищебродов, крадущих их нефть. Несмотря на то, что реактор был давно остановлен, радиоактивное топливо и отходы всё ещё находились на станции в бетонном саркофаге, и техногенная катастрофа была ужасающая. В первые недели в радиусе 30 километров вымерла половина населения в страшных мучениях от поражения костного мозга. Остальные умирали дольше. Радиационная пыль осела в почве, оттуда разнеслась грунтовыми водами и реками. Даже годы спустя на территориях, задетых радиацией, каждый третий подхватывал рак, часто рождались мёртвые дети или младенцы с увечьями. Люди бежали как можно дальше от Удомли и приспосабливались жить в противогазах и респираторах.
***Обе супердержавы - и Штаты, и Китай проиграли в схватке друг с другом. Это была война нового типа, в которой не нужны были армии. Противники просто обменялись взрывами глубинных АБ. Гигантские цунами с волнами километровой высоты накрыло сначала восточное побережье Поднебесной, где располагалась практически вся китайская промышленность. А днём позже, когда американцы даже не предполагали, что у китайцев есть свой "сюрприз", второе цунами - накрыло восточное побережье США с Нью-Йорком и Вашингтоном.
Начался закат США. В довесок к цунами Штатам дала о себе знать "ахилессова пята" всех могучих империй. - Огромная протяжённость территории с большим количеством покорённых народов, которые ненавидели завоевателей и при любом удобном случае стремились выйти из-под контроля. Восстания вспыхивали практически в каждом уголке западной империи и НАТОвские легионеры со всеми своими высокими технологиями, робо-карателями, спутниками, беспилотниками и химоружием были не в состоянии подавить все "очаги возгорания".
К этим неприятностям Запада добавились и проблемы с южанами, которые размножились настолько, что полностью заселили Европу и наполовину - Соединённые Штаты (белые лица на улицах городов Европы стали редкостью, так что сбылось предсказание сумасшедшего Брейвика). И рост мусульманского и латиноамериканского населения не прекращался. Кадавр исламизма, когда-то выпестованный в стенах ЦРУ и МИ-6, смазанный нефтедолларами саудитов для борьбы с неугодными режимами в Евразии, - набросился на своих же благодетелей. Многочисленным исламским террористическим организациям и группировкам уже было всё равно ЗА или ПРОТИВ чего бороться, они воевали не только с "миром неверных", но и друг с другом, фактически - это была война за жизненное пространство, которого так не хватало.
Однако в битве со Штатами Китай пострадал не меньше. Помимо серьёзных экономических проблем, вызванных потерей почти всей промышленности в результате цунами, у Поднебесной обострились отношения с вечным соперником - Индией. За счёт захвата российских восточных территорий Китаю удалось "слить" излишки собственного населения. Но и Индии необходимо было "излиться" куда-нибудь. От этого между двумя странами всё чаще и чаще возникали приграничные вооружённые конфликты, переросшие в последствии в войну.
***На фоне войны всех и вся, положение российского Севера улучшилось. Силы основных врагов были скованы друг другом. И команданте Константин решил двинуться на Москву.
Москва к тому времени значительно уменьшилась в размерах, и стала городом чиновников, менеджеров ресурсодобывающих компаний и их обслуги. Окраины уже были практически обесточены и незаселены. Зато центральные районы сияли роскошью торговых авеню и блеском особняков и офисных центров. Москва, оторвавшись от опёки хиреющих Штатов и от энергозависимости такого же хиреющего Китая, теперь жила за счёт торговли с набирающей обороты Индией. Кварталы кондоминимумов были обнесены высокими стенами и охранялись от набегов залётных кавказских банд. В Москве базировались полицейские и военные части.
У повстанцев не было ни ракет, ни самолётов, ни танков, ни даже достаточного количества горючего, чтобы "воевать Москву". Но для дальнейшего развития Северных поселений требовалось убрать с лица земли эту "голову спрута", которая руководила откачкой ресурсов и держала под собой богатейшие Югру и Западную Сибирь. Идею подкинули сами же беляки, когда устроили Удомлю.
Под руководством Розы и Клары повстанцы раскурочили несколько маяков с Волги. Извлекли генераторы со страшным радиоактивным содержимым, достали несколько мешков с гексогеном... Старыми диггерскими тропами по канализационной системе прошли к самому центру столицы... А потом рухнуло здание ЦУМа...
Первопрестольная полностью опустела за пару месяцев.
***В морозной Кандалакше, на берегу Белого Моря, среди остовов судов и подъёмных кранов, вмёрзших в лёд, стоял древний старик в военной форме, закованный в экзоскелет. Холодными серыми глазами всматривался в такую же холодную серую даль.
- Команданте! - вывел его из задумчивости голос распорядителя. - Пора начинать!
Заиграл оркестр в клубах пара на фоне странного приземистого строения в минималистическом стиле, вход которого перечёркивала красная ленточка. Старик пошевелил пальцами и экзоскелет повернулся с ним к собравшимся.
- Соратники! Запуск первой в мире ядерно-релятивистской энергостанции - ЯРЭС считаю состоявшимся! - зазвучал его хриплый голос, усиленный горловым микрофоном. - Отныне мы вступаем в новую эру человечества! В эру, где не будет недостатка в энергии, пище и тепле. Мы долго шли к этой победе. Мы страдали от болезней, умирали и теряли своих детей, родных и друзей...
***ЯРЕС переваривала отходы ядерного топлива из могильника под Питером. Но она могла лучше работать на уране-238 и на тории, запасов которых было огромнейшее количество в Сибири. Сибирь же вместе с китайцами вскоре была присоединена к северным российским территориям, как и Дальний Восток.
Новое государство, названное "Северная Россия" раскинулось вытянутой полосой вдоль Ледовитого океана, захватив богатую Югру, Урал, Сибирь и дойдя до Дальнего Востока. Западные территории приросли Белоруссией и Украиной, а южные, начиная от заражённой на десятилетия радиацией Москвы, заканчивая Северным Кавказом, наоборот, откололись.
Чтобы оградить южные и западные рубежи от набегов мусульман Роза и Клара придумали систему направленной радиации и распылили грязную бомбу, сделав безжизненными тысячи километров вдоль государственной границы.
Громадный грузовой беспилотник, угнанный Максимиллианом у англичан, теперь находился на боевом дежурстве у Северной России, пугая остатки американской, европейской и китайской империй. Он нёс на борту ускоритель на обратной волне, способный одним импульсом уничтожать атомные реакторы авианосцев и подлодок.
***... Речь закончилась, снова заиграл оркестр и старик вгляделся в толпу. Его внимание привлекла красивая молодая рыжеволосая женщина, одетая почему-то в лёгкое платье на лютом морозе. Она прижималась к мужчине, возрастом постарше и очень на неё похожего. Женщина не отрывая глаз смотрела на убелённого сединами генерала Максимиллиана, стоящего в группе почётных гостей. По лицу женщины стекали слёзы и останавливались на улыбающихся губах. Чуть поодаль команданте заметил другую женщину в больших старомодных очках. Он подумал, что когда-то, очень давно знал её. Над толпой возвышались как две башни-близнецы странные старики, которые тоже показались ему смутно знакомыми. А вот высокого худого мужчину с женщиной, стоящих тут же в толпе, он точно знал. Их звали Егор и Олеся. Команданте даже вспомнил большие руки Егора в жёлтых химических ожогах.
Вдруг сердце старика учащённо забилось, и он понял, кого увидит сейчас...
Позади толпы стоял его отец в парадной форме полковника спецназа ГРУ РФ. Серые глаза полковника радостно сияли. И команданте услышал его голос: "Всё-таки русская революция свершилась, сынок!"
Неожиданно из-за сплошных дымчатых северных туч выглянуло солнце.