На смерть поэта
Всё, пиздец! Передали мне вчера окончательный список. Так сказать, самый шортный шорт-лист. Бунинские шортики, короче.
Выкинули меня на хуй, даже до финала не додержали. Боже мой, позор-то какой!
Позор, потому что выкинули, оставив каких-то бездарей в этом списке.
Казалось, сколько раз уж друзья мои намекали (вон, через «Коммерсант» тот же, так даже дважды намекали - http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=793345, http://www.kommersant.ru/doc-y.aspx?DocsID=813278), что мол, именно мне, а не кому-то из 84-х или из 15-и надо премию эту давать. Так нет же, всё равно выкинули!
Ну, ладно, ничего не буду говорить по поводу Кибирова, Лиснянской. Даже по поводу Горбовского с Кублановским ничего не буду говорить.
Но какие-такие поэтические таланты Поройкова, у тассовского чиновника, «молодого коммуниста» (так назывался журнал, который выпускал Поройков), зама в старой застойной «Литературке»? Помните, как тогда говорили: «Если кто-то кое-где у нас Поройков…».
А слащавый Сенкевич, пишущий пошленькие вирши про своих юных любовниц, какие имеет поэтические достижения? За исключением того, что он считается закадычным друганом председателя жюри Святослава Бэлзы?
Ну, а Верстаков тот же? Ну, да, сосед мой по православному «Филграду». Естественно, не любит евреев, пидарасов и демократов. А поэтические заслуги у него какие? Я понимаю, русская поэзия неотделима от православия. Но кроме этого, поэт должен что-то новое сказать миру. А Верстаков в этом плане что из себя представляет? Ноль! Круглый ноль без палочки.
И всем этим «поэтам» дадут серебряную Бунинскую медаль да конвертик с пятьюдесятью тысячами рублей - почти две штуки баксов (увеличили, сволочи, и призовой фонд, и количество призеров).
Самое обидное, что Золотую медаль вместо меня получит самый бездарный рифмоплет. Вы же все знаете, кто у нас самые бездарные рифмоплеты? Правильно, так называемые «поэты-песенники» («18 мне уже, ты целуй меня везде»). Вот поэту-песеннику и дадут Золотую медаль Бунинской премии. А с ней и 550 тыщ рублёв (увеличили, гады, и золотой фонд - до двадцати штук баксов!). Фамилию этого песенника даже называть не хочу, противно. Вы ее и так все знаете. На телевизионных шоу с Прошутинской козел этот вечно прыгает.
Конечно, я сам во всем этом виноват. Не устраивал бы скандалов, как на «Киевских лаврах», не откусывал бы ухи московским поэтессам, не шлялся бы где ни попадя, не брал бы билет до станции Сандово, когда нужно ехать в Симферополь... В общем, не мешал бы жить добрым людям, так и не было бы вокруг меня всяких разговоров да скандальных слухов. Оценивали бы тогда лишь мои стихи. Оценили бы их по достоинству, глядишь - и Бунинскую премию бы дали.
А так - что же это получается, когда впереди меня целую шеренгу всяких бездарей поставили?
Это же самая настоящая гражданская казнь! Убивают великого поэта. Неблагодарным словом убивают.
Эх, лучше бы меня свинцом пронзили или стрелой арбалета! Лучше бы меня на дуэли, на заградворотах речного канала подбили, а я, как подранок, сгинул бы в омуте пятиметрового фарватера.
Погиб бы, как герой, на дуэли.
А так что? Мало того, что теперь каждая свинья обзывает меня трусом, испугавшимся дуэли. Так всё равно ведь теперь убивают. Лучше уж яркая смерть на дуэли (о которой потом говорили бы долгие годы, да легенды слагали, как про Пушкина с Лермонтовым), чем такая позорная гражданская казнь.
И каждый потом, вспоминая эту гражданскую казнь, непременно добавит, что устроили ее мне «комсомольцы» из Высшей комсомольской школы «в одном из самых отстойных мест нашего города большого». Это я Родионова процитировал, который входил в альтернативный шорт-лист Бунинской премии, поэтому в официальный «комсомольский» финал тоже не попал.