Обыденная жизнь наркомана или веселенько о страшном
Рецензия на спектакль "Морфий" в Et Cetera.
Начну с конца. Взяв за образец одноименное произведение Булгакова, по которому поставлен спектакль, а также само действо, начну с раздевалки.
Театр заканчивается на вешалке. Именно в гардеробе, забирая пальто после спектакля, я и услышала ремарку, произведшую на меня впечатление, сопоставимое с самим спектаклем. Молодой, судя по голосу, человек сказал: "Вот такое посмотришь, вообще ширяться не будут". Специально сохранила стилистику и грамматику высказывания.
Именно такой целевой аудитории и предназначен спектакль. Этим, по-видимому, и объясняется адаптация текста Булгакова к современным реалтиям: общее снижение стиля, использование в речи актеров вульгаризмов и ненормативной лексики, а также перенос действия в наши дни. Хоть со сцены и декларируется, что идет 1917-ый год.
Спектакль начался еще до третьего звонка - входя в зал можно было обнаружить, что на сцене уже находится актер. Сцена по оформлению представляет собой интерьер общественного сельского туалета, - помещение, обитое еловой необработанной вагонкой, со стоящими в нем эмалированными и цинковыми ведрами. В середине этого помещения и полусидел-полулежал современный гопник в дешевой одежде с рынка - красной олимпийке, светлых джинсах и уродливых красных кроссовках. В самом начале действия зритель понимает, что перед ним всё это время находился труп наркомана, скончавшегося от передозировки.
После похорон главного героя - доктора Сергея Полякова мы знакомимся с его жизнью, приведшей к трагической смерти молодого человека.
Прочтение Панковым булгаковского "Морфия" - более, чем вольное. Мы прозносим "морфий", подразумеваем "героин". Это даже подчеркивается употреблением термина "морфинист" вместо "морфист". И это не единственная вольность режиссера Владимира Панкова, художественного руководителя студии SounDrama, поставившего спектакль на сцене театра Et Cetera.
В версии Панкова мы встречаемся с современным лоботрясом, недавно получившим диплом, и оказавшимся в русской глубинке, - единственным врачом на селе. Отсюда и растерянность, и профессиональная беспомощность, и депрессия.
Психологический портрет принимающего наркотики врача - это человек, находящийся в состоянии дистресса, пытающийся справится с трудностями профессии и часто имеющий недостаточно знаний об опасности злоупотребления наркотическими веществами. Нагрузки на работе, усталость и соматические заболевания часто выступают в качестве аргументов, оправдывающих злоупотребление наркотическими веществами. Прием лекарственных средств может рассматриваться как попытка справится с депрессией, усталостью и психологическим напряжением.
Медицинские работники обычно принимают наркотики тайно и в одиночку, что приводит к эмоциональной изоляции и порождает чувство беспомощности у членов их семей. Кроме того, распространенное мнение о том, что врачи могут помочь себе сами, часто препятствует оказанию им квалифицированной медицинской помощи. Врачи обычно пытаются скрывать свое пристрастие к наркотикам, чтобы сохранить свой профессиональный статус и положение в обществе. Снижение же профессиональных качеств врача наблюдается лишь на последних стадиях наркотической зависимости.
(Цитируется по научному изданию "Наркология" под редакцией Фридмана и др., М., СПб, 1998 год, гл.5 стр. 82.)
Я не случайно привела эту длинную цитату, она отлично иллюстрирует причины возникновения зависимости у молодого врача, а также его некритичность и невозможность противостоять болезни. Всё это мы видим на сцене в талантливом исполнении Антона Пахомова.
На протяжении почти двух часов мы наблюдаем за этапами деградации наркомана, распадом его личности, превращением его из обычного человека в животное, способное на всё ради получения дозы.
Режиссер Панков позволил себе еще одну вольность, несколько изменив булгаковский замысел. В панковской трактовке фельдшерица Анна Кирилловна - хищная похотливая старуха, подсадившая молодого врача на наркотики ради того, чтобы получить доступ к его молодому телу. Её раскаяние было запоздавшим и уже ничего не могло изменить.
В процессе спектакля зритель, не приобщенный к культуре наркопотребления, узнаёт для себя много нового, как то: как найти вену, как грамотно уколоться "по вене", как безболезненно достать иглу после инъекции, как приготовить раствор героина из порошка, используя ложку и зажигалку...
Параллельно с этим, зритель может насладиться "восхитительным" пением престарелой оперной дивы в теле, одетой в платье из мебельного плюша и с пером в волосах. Своим чудесным меццо дива исполняет арии Амнерис из оперы Верди "Аида", - это призраки из прошлой жизни доктора Полякова.
Для того, чтобы шокировать зрителя полностью, просто нокаутировать его, в зале распылялся газ, окутывающий всё белым туманом. Задействовано было не только зрение, но и обоняние: от благовония, которое распространялось со сцены, зрители чихали и кашляли. По ходу действия в одном из ведер сжигались газеты, в первые ряды кидались шпицы, зрителей опрыскивали водой из шприцов, набранных из другого ведра (и мне досталось). При этом на сцену постоянно падали тяжелые скамьи, и ансамбль музыкантов наигрывал какой-то бессвязный, местами атональный, мотивчик.
В это действо всё же иногда врезались немногочисленные булгаковские монологи. Наверное, почитатели Михаила Афанасьевича, попавшие на этот спектакль, были разочарованы, даже невзирая на великолепную игру Антона Пахомова.
Восемь лет спектакль идет на сцене театра, и всё это время зал постоянно полон.
Думаю, что такие спектакли всё же нужны, ведь наркомания - самая важная проблема для подрастающего поколения. И больны ею миллионы молодых людей. Постановщики нашли язык повествования, понятный современной молодежи. И если авторам и исполнителям этого спектакля своим искусством удалось спасти хоть одну жизнь, - это уже очень много!
Спектакль рекомендуется к просмотру тем, кто столкнулся в своей жизни с проблемой злоупотребления наркотиками.
P.S. Другие спектакли в жанре саудрама, по моему мнению, посещать не стоит. Ребятам студии SounDrama еще стоит поучиться синтетическому искусству. Работая на стыке различных видов искусства, они не преуспели ни в одном из них.
P.P.S. На первом этаже театра сейчас проходит выставка студентов-сценографов ГИТИСа. Бонус, конечно, но меня поразил крайне низкий художественный уровень студентов. Кто будет делать декорации, когда выйдут на пенсию современные художники театров?
This entry was originally posted at http://zharevna.dreamwidth.org/662187.html. Please comment there using OpenID.
Начну с конца. Взяв за образец одноименное произведение Булгакова, по которому поставлен спектакль, а также само действо, начну с раздевалки.
Театр заканчивается на вешалке. Именно в гардеробе, забирая пальто после спектакля, я и услышала ремарку, произведшую на меня впечатление, сопоставимое с самим спектаклем. Молодой, судя по голосу, человек сказал: "Вот такое посмотришь, вообще ширяться не будут". Специально сохранила стилистику и грамматику высказывания.
Именно такой целевой аудитории и предназначен спектакль. Этим, по-видимому, и объясняется адаптация текста Булгакова к современным реалтиям: общее снижение стиля, использование в речи актеров вульгаризмов и ненормативной лексики, а также перенос действия в наши дни. Хоть со сцены и декларируется, что идет 1917-ый год.
Спектакль начался еще до третьего звонка - входя в зал можно было обнаружить, что на сцене уже находится актер. Сцена по оформлению представляет собой интерьер общественного сельского туалета, - помещение, обитое еловой необработанной вагонкой, со стоящими в нем эмалированными и цинковыми ведрами. В середине этого помещения и полусидел-полулежал современный гопник в дешевой одежде с рынка - красной олимпийке, светлых джинсах и уродливых красных кроссовках. В самом начале действия зритель понимает, что перед ним всё это время находился труп наркомана, скончавшегося от передозировки.
После похорон главного героя - доктора Сергея Полякова мы знакомимся с его жизнью, приведшей к трагической смерти молодого человека.
Прочтение Панковым булгаковского "Морфия" - более, чем вольное. Мы прозносим "морфий", подразумеваем "героин". Это даже подчеркивается употреблением термина "морфинист" вместо "морфист". И это не единственная вольность режиссера Владимира Панкова, художественного руководителя студии SounDrama, поставившего спектакль на сцене театра Et Cetera.
В версии Панкова мы встречаемся с современным лоботрясом, недавно получившим диплом, и оказавшимся в русской глубинке, - единственным врачом на селе. Отсюда и растерянность, и профессиональная беспомощность, и депрессия.
Психологический портрет принимающего наркотики врача - это человек, находящийся в состоянии дистресса, пытающийся справится с трудностями профессии и часто имеющий недостаточно знаний об опасности злоупотребления наркотическими веществами. Нагрузки на работе, усталость и соматические заболевания часто выступают в качестве аргументов, оправдывающих злоупотребление наркотическими веществами. Прием лекарственных средств может рассматриваться как попытка справится с депрессией, усталостью и психологическим напряжением.
Медицинские работники обычно принимают наркотики тайно и в одиночку, что приводит к эмоциональной изоляции и порождает чувство беспомощности у членов их семей. Кроме того, распространенное мнение о том, что врачи могут помочь себе сами, часто препятствует оказанию им квалифицированной медицинской помощи. Врачи обычно пытаются скрывать свое пристрастие к наркотикам, чтобы сохранить свой профессиональный статус и положение в обществе. Снижение же профессиональных качеств врача наблюдается лишь на последних стадиях наркотической зависимости.
(Цитируется по научному изданию "Наркология" под редакцией Фридмана и др., М., СПб, 1998 год, гл.5 стр. 82.)
Я не случайно привела эту длинную цитату, она отлично иллюстрирует причины возникновения зависимости у молодого врача, а также его некритичность и невозможность противостоять болезни. Всё это мы видим на сцене в талантливом исполнении Антона Пахомова.
На протяжении почти двух часов мы наблюдаем за этапами деградации наркомана, распадом его личности, превращением его из обычного человека в животное, способное на всё ради получения дозы.
Режиссер Панков позволил себе еще одну вольность, несколько изменив булгаковский замысел. В панковской трактовке фельдшерица Анна Кирилловна - хищная похотливая старуха, подсадившая молодого врача на наркотики ради того, чтобы получить доступ к его молодому телу. Её раскаяние было запоздавшим и уже ничего не могло изменить.
В процессе спектакля зритель, не приобщенный к культуре наркопотребления, узнаёт для себя много нового, как то: как найти вену, как грамотно уколоться "по вене", как безболезненно достать иглу после инъекции, как приготовить раствор героина из порошка, используя ложку и зажигалку...
Параллельно с этим, зритель может насладиться "восхитительным" пением престарелой оперной дивы в теле, одетой в платье из мебельного плюша и с пером в волосах. Своим чудесным меццо дива исполняет арии Амнерис из оперы Верди "Аида", - это призраки из прошлой жизни доктора Полякова.
Для того, чтобы шокировать зрителя полностью, просто нокаутировать его, в зале распылялся газ, окутывающий всё белым туманом. Задействовано было не только зрение, но и обоняние: от благовония, которое распространялось со сцены, зрители чихали и кашляли. По ходу действия в одном из ведер сжигались газеты, в первые ряды кидались шпицы, зрителей опрыскивали водой из шприцов, набранных из другого ведра (и мне досталось). При этом на сцену постоянно падали тяжелые скамьи, и ансамбль музыкантов наигрывал какой-то бессвязный, местами атональный, мотивчик.
В это действо всё же иногда врезались немногочисленные булгаковские монологи. Наверное, почитатели Михаила Афанасьевича, попавшие на этот спектакль, были разочарованы, даже невзирая на великолепную игру Антона Пахомова.
Восемь лет спектакль идет на сцене театра, и всё это время зал постоянно полон.
Думаю, что такие спектакли всё же нужны, ведь наркомания - самая важная проблема для подрастающего поколения. И больны ею миллионы молодых людей. Постановщики нашли язык повествования, понятный современной молодежи. И если авторам и исполнителям этого спектакля своим искусством удалось спасти хоть одну жизнь, - это уже очень много!
Спектакль рекомендуется к просмотру тем, кто столкнулся в своей жизни с проблемой злоупотребления наркотиками.
P.S. Другие спектакли в жанре саудрама, по моему мнению, посещать не стоит. Ребятам студии SounDrama еще стоит поучиться синтетическому искусству. Работая на стыке различных видов искусства, они не преуспели ни в одном из них.
P.P.S. На первом этаже театра сейчас проходит выставка студентов-сценографов ГИТИСа. Бонус, конечно, но меня поразил крайне низкий художественный уровень студентов. Кто будет делать декорации, когда выйдут на пенсию современные художники театров?
This entry was originally posted at http://zharevna.dreamwidth.org/662187.html. Please comment there using OpenID.