Овидий о Гиацинте. Метаморфозы Х 162-219

[zharevna]

В моем посте я рассказывала легенду о Гиацинте.
Сейчас же я приведу перевод из "Метаморфоз" Овидия, гда описывается история прекрасного юноши, его трагическая смерть и возникновение нежного и благоуханного цветка - гиацинта, который хранит память о молодом и необыкновенно красивом возлюбленном Апполона.



Фотография zharevna

Так же тебя, Ами­к­лид, Апол­лон посе­лил бы в эфи­ре,
Если б туда посе­лить раз­ре­ши­ли печаль­ные судь­бы.
Выход доз­во­лен иной - бес­смер­тен ты стал. Лишь про­го­нит
165
Зиму вес­на и Овен водя­ни­стую Рыбу засту­пит,
Ты появ­ля­ешь­ся вновь, рас­пус­ка­ясь на стеб­ле зеле­ном.
Более всех ты отцом был воз­люб­лен моим. Пона­прас­ну
Жда­ли вла­ды­ку тогда - зем­ли сре­дото­чие - Дель­фы.
Бог на Эвро­те гостил в то вре­мя, в неукреп­лен­ной
170
Спар­те. Ни стре­лы уже у него не в поче­те, ни лира;
Сам он себя поза­был; носить готов он тене­та
Или при­дер­жи­вать псов, бро­дить по Хреб­там непри­ступ­ным
Лов­чим про­стым. Свой пыл пита­ет при­выч­кою дол­гой.
Был в то вре­мя Титан в середине меж ночью гряду­щей
175
И ото­шед­шей, - от них нахо­дясь в рас­сто­я­нии рав­ном.
Ски­ну­ли пла­тье дру­зья и, мас­ля­ным соком оли­вы
Лос­нясь, гото­вы уже состя­зать­ся в мета­нии дис­ка.
Пер­вый мет­нул, рас­ка­чав, по про­стран­ству воздуш­но­му круг свой
Феб, и пред ним обла­ка разде­ли­лись от тяже­сти кру­га;
180
Вре­ме­ни мно­го спу­стя, упа­да­ет на твер­дую зем­лю
Тяжесть, паде­ньем явив соче­та­нье искус­ства и силы.
Неосто­рож­ный тогда, люби­мой игрой воз­буж­да­ем,
Круг подо­брать поспе­шил тена­ри­ец. Но вдруг содрог­нул­ся
Воздух, и с креп­кой зем­ли диск пря­нул в лицо тебе пря­мо,
185
О Гиа­цинт! Поблед­не­ли они оди­на­ко­во оба -
Отрок и бог. Он в объ­я­тия взял осла­бев­шее тело.
Он согре­ва­ет его, оти­ра­ет пла­чев­ные раны,
Тщит­ся бег­ство души удер­жать, тра­ву при­ла­гая.
Все пона­прас­ну: ничем уж его исце­лить невоз­мож­но.
190
Так в оро­шен­ном саду фиал­ки, и мак, и лилея,
Еже­ли их над­ло­мить, на стеб­ле пожел­тев­шем остав­шись,
Вянут и долу свои отяг­чен­ные голо­вы кло­нят;
Пря­мо дер­жать­ся нет сил, и глядят они маков­кой в зем­лю.
Так непо­дви­жен и лик уми­раю­щий; силы лишив­шись,
195
Шея, сама для себя тяже­ла, к пле­чу при­к­ло­ни­лась.
“Гиб­нешь, увы, Эба­лид, обма­ну­тый юно­стью ран­ней! -
Феб гово­рит. - Эта рана твоя - мое пре­ступ­ле­нье.
Ты - моя скорбь, погуб­лен ты мной; с моею дес­ни­цей
Смерть да свя­жут твою: тво­их похо­рон я винов­ник!
200
В чем же, одна­ко, вина? Так, зна­чит, виной назы­вать­ся
Может игра? Так может виной и любовь назы­вать­ся?
О, если б жизнь за тебя мне отдать или жиз­ни лишить­ся
Вме­сте с тобой! Но меня роко­вые свя­зу­ют зако­ны.
Веч­но ты будешь со мной, на устах неза­быв­ших пре­будешь;
205
Лиры ль кос­нет­ся рука - о тебе запо­ют мои пес­ни.
Будешь ты - новый цве­ток - мои сто­ны являть начер­та­ньем.
После же вре­мя при­дет, и слав­ный герой заклю­чит­ся
В тот же цве­ток, и про­чтут лепест­ком сохра­нен­ное имя”.
Так гово­рят Апол­ло­на уста, пред­ре­кая прав­ди­во, -
210
Кровь меж­ду тем, что, раз­лив­шись вокруг, мура­ву запят­на­ла,
Кро­вью уже не была: бли­ста­тель­ней чер­ве­ни тир­ской
Вырос цве­ток. У него - вид лилии, если бы толь­ко
Не был баг­рян у него лепе­сток, а у лилий - сереб­рян.
Мало того Апол­ло­ну; он сам, в изъ­яв­ле­нье поче­та,



Даниэль Лулли. Гиацинт. 2014 г.

215
Сто­ны свои на цвет­ке начер­тал: начер­та­но “Ай, ай!”
На лепест­ках у него, и явст­вен­ны скорб­ные бук­вы.
Спар­те позо­ра в том нет, что она роди­ла Гиа­цин­та;
Чтут и доныне его; что ни год, по обы­чаю пред­ков,
Сла­вят тор­же­ст­вен­но там Гиа­цин­тии - празд­ник весен­ний.