Конфуз-то какой
Вчерась я оконфузилась. Сначала еще было ничего. Я сидела на совещании на Самом удобном Месте. Самое удобное Место это то, откуда видно себя в зеркало или хотя бы в стеклянные дверцы шкафа. Это всё оттого, что у меня сильно развито чувство прекрасного. И вот я сидела и любовалась. Какой у меня красивый пятнистый загар после солярия. И какие чудесные сеченые кончики волос. И какая я в общем и целом замечательная красота. Я даже уже начала умиляться, но вдруг мне показалось, что что-то не то. Что-то не то нарушало общую картину и мою прекрасную прекрасность.
Чтобы отвлечься, я стала слушать совещавшихся. Это бывает полезно, потому что иногда совещавшиеся говорят красивые умные слова навроде стратегия, оптимизация или даже семантическое ядро. Немного послушав, я стала рисовать в блокнотике. Я нарисовала сердце и сердечко. Потом еще много маленьких сердечушек и парочку загогулин. Потом я расписалась. Это оттого, что мне очень нравится моя роспись. Она мне напоминает о том, что я взрослая барышня с паспортом. Потом я написала: Сергей
замечательный мужчина. Иосиф Бродский Величайший Писатель Современности. А потом и вовсе заскучала и стала снова смотреть в зеркало, которое шкаф.
Не то никуда не исчезло. Оно царапало глаз и мешало мне наслаждаться прекрасным. И я поняла, что всё дело в лейбле. Вообще-то в лейбле нет ничего плохого, особенно если на нем написано Дольче и Габбана. Но народная примета гласит, что если вы видите лейбл на своем платье, то либо вы забыли его одеть, либо одели задом наперед.
Кровь прилила к моему лицу и я нервно зачесалась. Одеть платье задом наперед и прийти на работу. Сидеть и рисовать сердечки как ни в чем не бывало. Какой негламур. Позорище-то какое.
- Наша стратегия по части оптимизации - вещали совещавшиеся.
- Платье-платье. Платье. Плать-е. стучало у меня в висках и я продолжала чесаться.
Я попробовала перевернуть его, чтоб никто не заметил, но оказалось, что швейная промышленность еще не придумала такие платья, чтоб можно было их тихонечко перевернуть на совещании. Это, конечно, большая недоработка с их стороны.
Тогда я снова открыла блокнот и стала там калякать, чтоб забыть о плоде моей рассеянности. Моя рука посовещалась с мозгом и написала:
Задом наперед. Передом назад.
Я закрыла блокнот и приготовилась заплакать и почесаться. Но совещание кончилось, а я даже не успела понять, до чего мы досовещались.
Я кинулась в туалет переодеваться, а на обратном пути услышала:
- А нам завтра воду включат, - похвасталась наша бухгалтерша.
- Это хорошо, - ответил ей водитель, - Быстрей бы и Жанночке включили, а то чешется и чешется девушка. Жалко, хоть плачь.
Чтобы отвлечься, я стала слушать совещавшихся. Это бывает полезно, потому что иногда совещавшиеся говорят красивые умные слова навроде стратегия, оптимизация или даже семантическое ядро. Немного послушав, я стала рисовать в блокнотике. Я нарисовала сердце и сердечко. Потом еще много маленьких сердечушек и парочку загогулин. Потом я расписалась. Это оттого, что мне очень нравится моя роспись. Она мне напоминает о том, что я взрослая барышня с паспортом. Потом я написала: Сергей
замечательный мужчина. Иосиф Бродский Величайший Писатель Современности. А потом и вовсе заскучала и стала снова смотреть в зеркало, которое шкаф.
Не то никуда не исчезло. Оно царапало глаз и мешало мне наслаждаться прекрасным. И я поняла, что всё дело в лейбле. Вообще-то в лейбле нет ничего плохого, особенно если на нем написано Дольче и Габбана. Но народная примета гласит, что если вы видите лейбл на своем платье, то либо вы забыли его одеть, либо одели задом наперед.
Кровь прилила к моему лицу и я нервно зачесалась. Одеть платье задом наперед и прийти на работу. Сидеть и рисовать сердечки как ни в чем не бывало. Какой негламур. Позорище-то какое.
- Наша стратегия по части оптимизации - вещали совещавшиеся.
- Платье-платье. Платье. Плать-е. стучало у меня в висках и я продолжала чесаться.
Я попробовала перевернуть его, чтоб никто не заметил, но оказалось, что швейная промышленность еще не придумала такие платья, чтоб можно было их тихонечко перевернуть на совещании. Это, конечно, большая недоработка с их стороны.
Тогда я снова открыла блокнот и стала там калякать, чтоб забыть о плоде моей рассеянности. Моя рука посовещалась с мозгом и написала:
Задом наперед. Передом назад.
Я закрыла блокнот и приготовилась заплакать и почесаться. Но совещание кончилось, а я даже не успела понять, до чего мы досовещались.
Я кинулась в туалет переодеваться, а на обратном пути услышала:
- А нам завтра воду включат, - похвасталась наша бухгалтерша.
- Это хорошо, - ответил ей водитель, - Быстрей бы и Жанночке включили, а то чешется и чешется девушка. Жалко, хоть плачь.